Пером по шапкам. Книга вторая. Жизнь без политики

И что же предлагает россиянам в своих лекциях на телеканале и в течение десяти лет внедряющий сетевой проект «Дар слова» этот профессор русской литературы американского университета?

Основная идея его заключается в том, что необходимо ради выживания русского языка позволить его коренным носителям освободиться от оков русской грамматики, которая будто бы не позволяет свободное словотворчество, ограничивая своими ненужными устаревшими правилами.

Но, во-первых, почему русский язык надо спасать? Я согласен, что это жизненно необходимо, но почему и от кого спасать?

На мой взгляд, жителя России и пишущего на русском языке, хотя по специальности я являюсь преподавателем английского языка, русский язык сегодня в опасности по той причине, что ему стали уделять гораздо меньше внимания в наших учебных заведениях, грамотность школьников и студентов снизилась, чему способствует в немалой степени и падение речевой культуры дикторов радио и телевидения, которые в прежние годы были эталоном использования русского языка.

Русский язык в опасности от внедрения в нашу лексику большого числа иноязычных слов, преимущественно английских.

Русскому языку угрожает свободная публикация литературных произведений, многие авторы которых, пользуясь тем, что печатают произведения за свой счёт, позволяют употребление не только неграмотных в литературном отношении слов и словосочетаний, но и заведомо недопустимой ненормативной лексики.

Русский язык может сильно пострадать и от не до конца продуманных или придуманных с неблаговидными целями нововведений в русскую грамматику типа устранения из применения буквы «ё» или изменения правил употребления иноязычных слов типа «кофе».

Наконец, русский язык вместо выживания может прийти к деградации, если его пользователи станут откликаться на увещевания некоторых, с позволения сказать, зарубежных языковедов, свободно его коверкать, придумывая и внедряя в жизнь свои собственные варианты слов.

К счастью, такого никогда не случится, поскольку русский язык, как, впрочем, и все другие языки мира, формируется не по указаниям сверху. Он действительно живой наш язык и ежедневно в нём появляются новые слова, но они рождаются по своим собственным законам, а не по чьим-то рекомендациям.

Например, Эпштейн предлагает в числе сотен изобретенных им слов (беру одно наугад) «люболь». Скажите это слово в разговоре кому-нибудь, и никто не поймёт, о чём речь, пока не услышите объяснение самого изобретателя:

«Это такая любовь, которая вбирает в себя боль, становится неотделимой от боли, а порой любит и лелеет саму эту боль. Боль зависимости от любимого, боль непонимания, невзаимности, несоединимости – всё это может переполнять любовь и делать ее люболью.

Ты все еще любишь его? – Да какая уж тут любовь. Одна люболь осталась».

Это надуманное слово никогда не войдёт в словарный запас русского языка по той простой причине, что само состояние автором надумано. Любовь с болью в сердце бывает и довольно часто, когда понимаешь, что нельзя этого человека любить, а любишь вопреки здравому смыслу. Не случайно в народе говорят: «Любовь зла – полюбишь и козла». Не будешь ведь придумывать по этому поводу новое слово «козлюбовь», которое как раз отразит собой эту мысль?

Нет, русские новые слова образуются совершенно по другому принципу. Они хорошо известны в теории языка. Один из них – окказионализмы, когда, скажем ребёнок говорит «Смотри, дождь налужил». Нет такого слова в русском языке «налужил», но кто-то из родителей упомянул его в своей книге. Оно понятно, кто-то, возможно, употребит его в своей речи в порядке шутки, но в общий обиход это слово не войдёт. Подобные слова часты в разговоре, но их никто специально не придумывает. Они рождаются по ассоциации. Когда человек говорит «На меня напал хохотунчик», это не требует объяснений. Каждому понятно сказанное, хотя такого слова в языке нет. Но когда по аналогии со словом «неуч» Эпштейн предлагает новое слово «нехоть», оно обязательно требует разъяснений, а потому нежизненно и употребляться не будет.

Да, писатели и поэты изобретают новые слова. Они называются в теории литературы индивидуально-стилистическими неологизмами. К примеру, Александр Блок в стихотворении «На островах» вводит новое слово:

Вновь оснежённые колонны.

Елагин мост и два огня.

И голос женщины влюблённой.

И хруст песка и храп коня.

Это же слово впоследствии употребила и Анна Ахматова:

Вот поняла, что не надо слов,

оснежённые ветки легки…

Сети уже разостлал птицелов

на берегу реки.

Красиво, хорошо, тем не менее, это слово остаётся авторским неологизмом и не вошло в русский лексикон.

Можно привести оригинальный пример со словом «Авоська». Оно появилось в книге детского писателя Николая Носова о Незнайке вместе с другим героем «Небоськой». Но в русском языке и раньше бытовали эти слова в пословицах и поговорках. В оной из них говорится «Держался Авоська за Небоську, да оба в яму упали». Однако широкую популярность с совершенно другим смыслом слово обрело благодаря знаменитому артисту Аркадию Райкину, который употребил слово «авоська» в одной из своих интермедий для названия плетёной хозяйственной сетки. В этом значении слово и пошло в народ и выходит из употребления только потому, что сами хозяйственные сетки заменены полиэтиленовыми пакетами.

Поэты авангардисты много работали, создавая новые слова, которые так и остались авторскими неологизмами. Среди них были и знаменитые поэты, как Осип Мандельштам, который писал:

И я свирел в свою свирель,

И мир хотел в свою хотель.

То есть упражнения с русским языком делались многими. История давно показала, что русский язык сам находит пути своего развития без чьих-то указаний. То, что ему не подходит, он отторгает. Но это совсем не означает, что мы должны равнодушно смотреть на то, как обращаются с нашим языком, как его пытаются изуродовать, даже пользуясь гуманным лозунгом «помочь выживанию языка».

А,М. Горький писал:

«Мне тоже приходится читать очень много писем рабселькоров, «начинающих» литераторов, учащейся молодёжи, и у меня именно такое впечатление: русская речь искажается, вульгаризируется, её чёткие формы пухнут, насыщаясь местными речениями…».

Мне думается, что сегодня нам надо уделять внимание именно тому, чтобы молодёжь училась красивому русскому языку, обогащая его естественными неологизмами, создаваемые ради удобства общения, а не ради желания прославиться хотя бы тем, что придумал в словарь Эпштейна один-другой десяток новых слов и при этом влепить нецензурность, утверждая тем самым свою полную свободу в языке.

А на эту тему, то есть использование ненормативной лексики в русском языке, вскоре после лекций Эпштейна на канале «Культура» другой телевизионный канал «НТВ» провёл 22 октября передачу «Россия без мата?», явившуюся очередным вмешательством в развитие нашего национального достояния.

Здесь уже выступал не один человек, а целый конгломерат специалистов. Но передачу начали с извинения от имени НТВшников за показ видеоролика такого содержания, что особо чувствительным телезрителям предложили закрыть уши, и затем пошла демонстрация того, как маленькие дети, чуть ли не с трёхлетнего возраста пересыпают свою речь ненормативной лексикой. Звуковой сигнал, забивающий чересчур эмоциональные слова, режущие слух, звучал почти непрерывно. Любопытна реакция сидевших в студии, которые слушали текст без купюр и забивания неприличных слов звуком. Казалось, что все слушали с любопытством. Только прославленный диктор программы «Время» советского телевидения Анна Шатилова, слух которой не привык к непристойностям, кажется, была поражена тем, что это можно было открыто показывать, и не знала, как себя держать. После короткой демонстрации сюжета ведущий передачи Антон Хреков обозначил вопросы для обсуждения собравшимся в студии людям: считающим, что мат – это позор нации, и тем, кто считает, что мат – это неотъемлемая норма сегодняшней жизни. А спросили присутствующих вот о чём:

Как решить проблему свободного употребления мата?

Сажать на пятнадцать суток или на пару лет?

Легализовать мат?

Или отменить само понятие «мат»?

Словом, обсудить тему «Россия без мата»

Михаил Полицеймако, Заслуженный артист России обратил внимание на то, что нет законов, запрещающих применение мата в Интернете, а ролик, по его мнению, был снят специально для подростков, входящих в Интернет. Он считает, что от свободы слова осталась только свобода мата, поскольку депутаты Госдумы ничего не делают в этом отношении, и бороться с матом можно только кнутом.

Но когда Анна Шатилова рассказала о том, что в театре шёл спектакль, в котором речь артистов почти полностью состояла из ненормативной лексики, то тот же заслуженный артист Полицеймако ответил, что это театр, где шёл разрешённый спектакль по разрешённой пьесе. Правда, его комментарий остался никем не замеченным, а Шатилова продолжала рассказывать о том, как в советское время в школе широко обсуждалось и осуждалось поведение ученика, если он курил и ругался матом.

Я хорошо помню это время. У нас тоже не допускали матерные выражения. Более того, я помню, как, попав на действительную службу в армию, испытывал дискомфорт оттого, что мои товарищи по службе посмеивались надо мной, говоря, что я не мужчина, раз не ругаюсь и не курю. И тогда я решил доказать им обратное. Однажды втайне от друзей купил пачку сигарет и потренировался затягиванию дыма. Потом, когда мы небольшой группой шли к месту дежурства, я в процессе разговора, что-то рассказывая, спокойно выругался матом, достал сигарету и закурил. Тут на меня обратили внимание, удивившись тому, что я курю. А я сказал, что не только могу курить, но и выругался, однако никто этого не заметил, добавив, что всё это делать очень даже легко и никакой мужественности при этом не требуется, а вот отказаться от ругани, научиться говорить нормальным языком и не курить – это значительно труднее, в этом-то и проявляется настоящий характер. Сказав это, я достал пачку сигарет, бросил на землю и растоптал, спросив, кто ещё может так сделать? Мой друг Артур ответил тогда: «А вы знаете, пацаны, Женька прав», и тоже бросил курить и ругаться.

Помню ещё, как сразу после школы пошёл работать на киностудию, где коллеги по работе киношники приносили мне свои извинения, если случайно выругаются матом в моём присутствии, так как знали, что я не терплю нецензурных выражений. Один из кинорежиссёров в сердцах выругался матом на съёмочной площадке, после чего приносил извинения на общем собрании, пообещав никогда больше этого не допускать. И надо сказать, что ненормативная лексика в те времена, хоть и была, но не висела в ушах постоянно, как это бывает в наши дни.

Я не стану описывать подробно возмутившую меня передачу по каналу НТВ, когда во всеуслышание в студии звучали матерные слова настолько явственно, что интеллигентная женщина Анна Шатилова собиралась даже покинуть передачу. Член совета директоров издательского дома «Коммерсант» Андрей Васильев в присутствии всех употребил слово, которое звукорежиссёру передачи пришлось забивать сигналом, но не счёл нужным извиниться. И это был не единственный эпизод в передаче. То есть участники обсуждения сочли возможным во время дискуссии использовать те самые выражения, против которых будто бы была направлена передача. Кинорежиссёр Юлий Гусман заявил, что употребление мата, как употребление вина, от которого некоторые не могут отказаться. Поясняя свою позицию, направленную против применения мата, он произнёс нецензурное слово для примера, забитое для телезрителей звуковым сигналом, и тоже не подумал извиниться, так как он говорил о слове, которое встречается иногда в литературе.

Дали даже слово рэперу Роману Жигану, который выступает со сцены с матерной лексикой. Он упомянул, что к нему приезжал с поздравлениями премьер-министр Путин, и затем прочитал стихи с матерными словами, за что был награждён аудиторией аплодисментами.

На весь экран показали строки, написанные Солженициным, Пушкиным и Лермонтовым, в которых употреблены бранные нецензурные слова. Телевизионная студия взорвалась аплодисментами. Затем предоставили слово Алексею Плуцеру-Сарно, автору большого словаря мата. Ну, уж он-то не мог обойтись не только без матерных слов, но и без того, чтобы некоторые из них подробно не разбирать по буквам, рассказывая об истории и этимологии.

Олег Кассин, сотрудник министерства культуры, представленный как борец с матом, пытался объяснить, как он борется своими заявлениями в прокуратуру против мата в фильме Никиты Михалкова, а телестудийная аудитория требовала, чтобы он произнёс вслух те слова, против которых он выступал. Он не мог этого сделать в силу своей воспитанности, тогда Юлий Гусман обвинил выступающего во лжи, хотя речь шла всё-таки о том, что прокуратура возбудила уголовное дело по заявлениям Кассина.

И это называлось борьбой за чистоту русского языка. Слушая дискуссию на НТВ, очень хотелось напомнить спорщикам, говорящим, что всё преходяще и то, что нельзя сегодня, будет разрешено завтра, хотелось напомнить таким философам о том, что говорить принародно матом, это то же, что прилюдно на улице справлять нужду. Когда-то это тоже не запрещалось, когда не было туалетов. В некоторых странах туалеты на улицах открыты. Такова у них пока культура. Но у нас принято сегодня личные свои дела делать в закрытых помещениях. Так и в вопросе с матом. Его не принято произносить на публике, а потому даже голосовать, как это сделали на НТВ, употреблять ли мат в литературе, просто безнравственно, как безнравственно выглядела вся передача, посвящённая русскому мату. Она, конечно, была нужна, но в рамках приличия, которого не смогли соблюсти участники и организаторы.

В заключение мне бы хотелось сказать, что язык – это живой организм, который требует к себе отношения такого же, как к живому человеку. Если хотите делать с ним какую-то операцию, наденьте стерильные перчатки, чтобы не загрязнить, не испачкать, не повредить своими собственными бактериями безграмотности и отсутствием понимания, что хорошо, а что плохо для языка. Хирургия – дело всегда опасное.