Вокализ

– Всё в порядке, через три дня к тебе пожалует.

– Ну, слава Богу, Эдик! Я за него так переживала!

– Понятное дело, я сам в больницу звонил. Сегодня что-то суеты много, как ты?

– Всё в пределах нормы, Эдик.

Не прошло и семи минут, как в кабинет вошёл невропатолог Николай Михайлович.

– Лен, Карасёв только что у меня был, виагру просил.

– А ты?

– Нет, конечно. Противопоказано.

– Ты пришёл сказать мне про Карасёва?

– Да нет. В смысле, нет. Лен, почему мы так говорим – «да нет»? Я вообще-то пришёл на тебя посмотреть. И всё.

– Коля, у меня очередь за дверью.

– Ленусик, ты это, – обнял за плечи, – давай погуляем в нашем парке, погода – мечта! Я посмотрел, у тебя сегодня всего три вызова, сделаем вместе, да? Потом перекусим и погуляем. «Осенние листья шумят и шумят в саду…», за-был-как-даль-ше, – протянул в такт песне Николай, – мама пела в детстве.

– Ты мне всех больных распугаешь своим пением. Всё, Коля. Все разговоры после приёма.

Коля – Николай Михайлович вышел, Елена Петровна подошла к окну. Вокруг поликлиники стояли рыже-багряные клёны, поднявшийся ветерок кружил в старомодном вальсе осенние листья. Вдали Елена Петровна увидела супругов Карасёвых, они собирали кленовые листья в пёстрый, жёлто-красный букет.

– Вот так-то лучше будет. Как Коля пел? «Осенние листья шумят и шумят в саду… и счастлив лишь тот», – она посмотрела на часы, приём ещё только начался. – Проходите, здравствуйте.

Подайте ж милостыню ей

Хмурое, тёмное ноябрьское утро, низкие мрачные тучи, но тепло, как в середине сентября. Ольга Сергеевна с соседкой по подъезду Верой Ивановной торопились на воскресную Литургию.

– Вот чудит погода! Раньше, помню, в ноябре снег по колено был, а сейчас хоть грибы собирай.

– Да, Ольга Сергеевна.

– На самом деле, Вера Ивановна, видела на днях грибы, шла с внуком, смотрю – вешенки на нескольких деревьях и много так! А в парке гуляли, так там поганок разных полно!

– Трава какая зелёная, Ольга Сергеевна, а ведь ноябрь уже. И на Покров тепло очень было. Смотрите, что-то сегодня нищих много собралось.

Вдоль церковной ограды стояли нищие поодиночке и группами по два-три человека.

Всех их женщины хорошо знали, приходили одни и те же. Поздоровались, бросили приготовленные монетки в пластиковые стаканчики. В стороне за углом «новички», их Ольга Сергеевна раньше не видела – мужчина и женщина средних лет, потёртые, мятые куртки, сумки, тёмный платок и вязаная шапочка надвинуты до бровей, глаза опущены. Женщины бросили монетки «новичкам».

– Спаси, Господи!

– Бог в помощь!

После службы погода совсем испортилась, колючий, пронизывающий ветер, мелкий дождь. Бегом, бегом, хотелось поскорее нырнуть в метро, хоть выходной, но народа много. У входа, немного за углом, под навесом стояла старушка, маленькая, сгорбленная, в сером старом пальтишке, намокшем сбоку от дождя, платке, в руке у неё был пластиковый стаканчик для милостыни. Её не видели, не замечали, все торопились… дождь-ветер-противно.

Ольга Сергеевна увидела тех «новых» нищих, которых она приметила утром. Они тоже пробежали мимо старушки как все – быстрее, быстрее, но вдруг остановились, вернулись и начали копаться в своих сумках. Потом и мужчина, и женщина перевернули сумки и… высыпали все собранные ими монетки в стаканчик старушки – один, два, пять рублей, один, два, пять… трясут, трясут сумки… всё до конца… монетки падают на мокрый грязный асфальт… подбирают, подбирают… Старушка им что-то суетливо говорит, крестит. Кланяются ей в ответ. Спаси, Господи!

Маленькая ранка с большой кровопотерей

– Катюша, приходи ко мне завтра на обед, поболтаем, я тортик испеку.

– Анюта, у тебя же завтра день рождения, я помню.

– Я отмечать не собираюсь, дата не круглая, приходи, а вечером мужички наши с работы придут, присоединятся.

– Приду.

Аня и Катя были соседками по даче, их участки были рядом, и дети были почти одного возраста, одним словом, они дружили. В это лето Катя впервые отправила своих сыновей-погодков в пионерский лагерь в Анапу, где была база отдыха от организации, где работал её муж. Дочка Ани тоже уехала на две недели в деревню к бабушке, которая заскучала по любимой внучке.

«Подарю Ане чайный сервиз, который на всякий случай из дома привезла – шесть фарфоровых чашек с блюдцами, разрисованными милыми земляничками. И упакованы они в красивую коробку, а посуда на даче лишней не бывает», – подумала Катя.

Утро следующего дня выдалось светлым, тёплым и радостным.

«Сбегаю, искупаюсь», – решила Катя.

Она пробежала по извилистой тропинке по краю леса, вдоль речки на пляж, представлявший собой большое поле, заросшее клевером, ромашками, лютиками, всеми видами подмосковного разнотравья, а около берега старательно засыпанное песком силами трудолюбивых дачников. Вода была освежающе-прохладной, цвели жёлтые кувшинки, распустились белые лилии, и по небу плыли пушистые облака.

– Какое счастье, – неизвестно кому улыбалась Катя.

Оделась и на обратной дороге набрала букет полевых цветов из колокольчиков, ромашек, яркого клевера: «У Ани садовых цветов много, но полевым все рады».

Ближе к обеду Катя решила сделать окрошку, угостить подругу, квас вчера сама приготовила из сусла, крепкий, вкусный получился. Она порезала овощи, мясо, осталось дорезать только зелёный лук. Нож был новый, купленный неделю назад, и надо же, задела самый кончик безымянного пальца на левой руке, как будто крышечку срезала, да такую маленькую, что почти не видно. Катя обработала ранку перекисью, зелёнкой, забинтовала палец, потом смешала здоровой рукой нарезку, залила её квасом, подсолила, пусть окрошка настаивается. Стала собираться в гости и тут заметила, что весь бинт в крови. Она снова обработала, перебинтовала палец, сверху чистой салфеткой накрыла на всякий случай и направилась к подруге.

– Анечка, с днём рождения!

Расцеловались, Катя вручила подарок, букет и поставила кастрюлю с окрошкой на стол.

– Катюша, спасибо! Букет – очарование. А чашки с земляникой я сама хотела купить, ты как знала. За окрошку отдельное спасибо, пойдём к столу! Что у тебя с рукой?

– Да так, палец порезала новым ножом.

Сели за стол. Минут через десять Аня вдруг замолчала и с ужасом посмотрела на забинтованную руку Кати, с локтя которой капала кровь. Принесла перекись, бинты. Перевязали, а кровотечение всё не останавливалось.

– Катя, собирайся в Москву, нечего ждать. Мне ехать с тобой?

– Нет, сама справлюсь. Ты видела, какая маленькая ранка, не пойму, почему кровь не останавливается.

Катя быстро оделась, взяла чистые полотенца, добежала до рейсового автобуса, хорошо, что недалеко.

– Здравствуйте, дядя Миша, – поздоровалась она с водителем.

– Здравствуй, Катя. Что это у тебя с рукой?