Вокализ

– Порезалась новым ножом, ранка маленькая, а кровь всё не останавливается.

– Ты, Катя, сойди, когда я скажу, это недалеко от железнодорожной станции, там есть подстанция скорой помощи, зайди, помогут.

– Спасибо, дядя Миша.

На подстанции скорой помощи на ранку наложили гемостатическую губку, кровь приостановилась, но вскоре губка промокла, на старую губку положили новую, забинтовали, кровь стала капать чуть меньше. Обмотали руку полотенцем на всякий случай. Катя села в электричке у окна. После Лобни набился полный вагон, а рядом с ней никого, только напротив две старушки всё охали, глядя на её руку, замотанную испачканным кровью полотенцем.

Выйдя на своей станции, она пошла через привокзальный рынок к автобусной остановке. Везде продавали клубнику, и так ей захотелось! Свою-то не смогла собрать сегодня. Катя подошла к молодому парню, продавцу клубники.

– Откуда клубничка?

– С Тамбова.

– Сколько?

– Слушай, а что у тебя с рукой? Вся в крови…

– Порезалась случайно. Ну, так сколько?

– Сколько, сколько? Помнишь, давно реклама такая была по телевизору? Для всех семьдесят, для тебя пятьдесят.

– Хорошо, взвесь два килограмма, пожалуйста.

Парень отвесил, протянул пакет, потом переложил для прочности ещё в один.

– Держи, денег не надо, лечи руку.

– Нет, что ты! Я так не могу, возьми деньги.

– Говорю, бери клубнику и поправляйся. Иди! – парень даже рассердился. – Иди, угощаю!

– Хорошо, спасибо тебе, спасибо! – Катя поняла, что спорить бесполезно.

Муж был дома и ждал Катю. Вымыл, намял ей клубнички, посыпал сахаром, развёл молоком – как она любила, и накормил, успокоил измученную жену. Кровь почти не капала, и ехать в травмпункт совсем не хотелось. Так и заснула с рукой, обмотанной в два полотенца, и спала всю ночь.

Утром первым делом Катя посмотрела на руку, полотенца превратились в твёрдую глыбу от засохшей крови. Аккуратно, потихоньку она отмотала два полотенца, взялась за бинты, но закапала кровь, испугалась: надо ехать на перевязку в травмпункт.

– Катюша, у меня сегодня дежурство, заменить некому, как ты, доедешь одна?

– Доеду, не переживай.

– Только звони.

Было утро воскресного дня, середина июня, машин на улицах нет, и до «травмы» на автобусе Катя доехала быстро. Ни в регистратуре, ни в раздевалке, ни в холле, где всегда толпится народ, никого. Катя заглянула в кабинет – никого. Но вот, наконец, появился врач-травматолог.

– Проходите, садитесь. Что случилось?

Катя рассказала. Врач встал, открыл шкаф, взял обыкновенный гранёный стакан, бутыль с надписью «спирт 96», налил приблизительно три четверти стакана, поставил его перед Катей и… ушёл, не сказав ни слова. Катя работала библиотекарем, крови боялась, и эти действия врача её просто ошеломили.

«Мне этот спирт… Что я должна делать? Не выпить же его? Я тогда умру сразу, вот тут и упаду со стула. А что они будут делать с моим пальцем?»

Так прошло около десяти минут, Катя ждала и тихо тряслась от страха и неизвестности, но вот дверь открылась, появился травматолог, он улыбнулся, взглянув на неё.

– Опустите палец вместе с бинтом в стакан со спиртом и подержите пятнадцать минут.

И снова ушёл. Теперь Кате всё стало понятно – бинт отмокнет, тогда разбинтуют. Так и произошло. Медсестра минут двадцать возилась с бинтами, потихоньку их разматывала, снова опускала палец в спирт, ждала, снова разматывала, аккуратно, долго. Когда дошли до гемостатической губки, трогать её не стали – показалась кровь, помазали йодом и забинтовали.

– Губка рассосётся, не переживайте. А вы испугались, что придётся пить спирт? Как можно без солёного огурчика и чёрного хлеба? – доктор рассмеялся. – Ну что вы, я шучу. Вообще-то сегодня третье воскресенье июня – День медицинского работника.

– Спасибо вам большое и поздравляю, – смущённо произнесла Катя, – что бы мы без вас делали!

Рядом с травмпунктом был рынок. Катя купила два килограмма клубники в красивой плетёной корзиночке и отнесла симпатичному травматологу и медсестре. Хорошо, когда всё хорошо кончается!

На танцах-ах!

Вдоль аллеи облетевших осенних берёз к клубу подмосковного санатория тянулись стайки отдыхающих – по двое, группами, по одному. Фонари освещали голые ветви деревьев, мокрый асфальт, ноябрьские лужи, затянутые тонким, хрустящим под ногами льдом.

«В детстве любила поднять корочку льда над подмёрзшими лужами, перевернуть её, а на другой стороне – замки, дворцы, королевства, и каждая льдинка разная», – вспомнила Аня, она шла на танцы.

Здание клуба светилось всеми окнами. Большой танцевальный зал, паркет, отдыхающие вдоль стен, музыка – ретро: Магомаев, Ободзинский, Пугачёва, что, видимо, всех радовало – публика была не самой молодой. Зазвучало «…льёт ли тёплый дождь, падает ли снег…».

К Анне подошёл высокий подтянутый мужчина примерно её возраста.

«Наверное, бывший военный, такая выправка», – подумала Аня.

– Вас можно пригласить? Николай.

– Анна.

Кавалер уверенно взял за талию, Аня положила руки на его плечи.

«…жду, когда пройдёшь, а быть может, нет, стоит мне тебя увидеть, о, как я счастлив…»

– Вы давно здесь, Аня?

– Вчера приехала.

– И я тоже. А вы с каким диагнозом приехали?

Вот лучше бы он не говорил «с каким диагнозом вы приехали». Анне, всю трудовую жизнь отработавшую врачом, стало невыразимо смешно, она рассмеялась.

– Я вообще-то врач, первый раз в санатории и услышать на танцах «с каким диагнозом вы приехали»… это… это просто невозможно смешно.

Смешинка Ани передалась Николаю, он засмеялся.

«…песню подобрал на гитаре я, жаль, что ты её не слышишь, потому что в ней…»

Николай уверенно водил Анну, она легко подчинялась.