Вокализ

Но самое интересное вешали внизу елки – это были конфеты, маленькие шоколадки в виде золотых медалек, грецкие орехи, завёрнутые в блестящую фольгу. На Новый год мамочка старалась купить хорошие, дорогие конфеты – «Мишка косолапый», «Ну-ка отними», «Золотой петушок», «Белочка» – это было лакомство для меня и брата-двойняшки.

Брата моего зовут Дмитрий-Дима, но наша крёстная называла его всегда Митя или Миня.

Крёстную звали Маргарита Дмитриевна, а её папу мы всегда звали дядя Митя, поэтому имена Митя-Миня были для нас привычными. Стоя перед нарядной ёлкой, украшенной сладкими лакомствами, мы очень хотели снять с веточки ту или иную конфетку, но мама сказала:

– Нельзя, только когда придёт Новый год.

Но и после Нового года ни я, ни брат, когда были маленькие, без разрешения сладости с ёлки не трогали, хотя и приходилось останавливать брату меня, а мне брата – нельзя!

Дома на кухне у нас висела чёрная тарелка радио, которое работало весь день – от «Пионерской зорьки» до передачи «Для тех, кто не спит». И вот, как-то придя из школы, наверное, в третьем классе, и включив радио, мы услышали:

«Вот мы с сестрёнкой Лёлей вошли в комнату. И видим: очень красивая ёлка. А под ёлкой лежат подарки. Моя сестрёнка Лёля говорит:

– Не будем глядеть подарки. А вместо того давай лучше съедим по одной пастилке.

И вот она подходит к ёлке и моментально съедает одну пастилку, висящую на ниточке. Я говорю:

– Лёля, если ты съела пастилочку, то я тоже сейчас что-нибудь съем.

И я подхожу к ёлке и откусываю маленький кусочек яблока. Леля говорит:

– Минька, если ты яблоко откусил, то я сейчас другую пастилку съем и вдобавок возьму себе ещё эту конфетку.

– Если ты, Лёлища, съела вторую пастилку, то я ещё раз откушу это яблоко».

От удивления, как будто эти слова произносили я и брат, я села на стул и уже не могла оторваться от передачи – добрый милый рассказчик говорил о нас. Это был рассказ «Ёлка» Михаила Зощенко, читал Игорь Ильинский. Передачу повторяли, я подрастала и уже хорошо знала этот доверительный и доброжелательный голос – голос Игоря Владимировича Ильинского. Позже с таким же вниманием и радостью я слушала «Детство. Отрочество. Юность» Льва Толстого в исполнении Ильинского, и каждое слово, мысль, каждое чувство было понятным, близким и находило отклик в моей душе во многом благодаря таланту Игоря Ильинского.

Потом появился Финдлей, и слово такое лёгкое, весёлое, озорное – Финдлей, даже хотелось его повторять.

– Кто там стучится в поздний час?

«Конечно, я – Финддей!»

– Ступай домой. Все спят у нас!

«Не все!» – сказал Финдлей.

– Как ты прийти ко мне посмел?

«Посмел!» – сказал Финдлей.

– Небось, наделаешь ты дел…

«Могу!» – сказал Финдлей.

Стихи Бёрнса удивительно легко запоминались, засыпала, и снилось, что Финдлей – то ли злой разбойник, то ли благородный рыцарь на белом коне, который «стучится в дверь ко мне». Так я узнала и полюбила Роберта Бёрнса, и первая небольшая книжка его стихов в мягкой нарядной обложке – как украшение и сегодня в моём книжном шкафу.

Кто честной бедности своей

Стыдится и всё прочее,

Тот самый жалкий из людей,

Трусливый раб и прочее.

При всём при том,

При всём при том,

Пускай бедны мы с вами,

Богатство –

Штамп на золотом,

А золотой –

Мы сами!

Ильинский и сонеты Шекспира… юность, брошенные уроки, вечерний час, завораживающий, добрый, с лёгкой грустью голос и волшебные, волшебные строки:

Уж если ты разлюбишь – так теперь,

Теперь, когда весь мир со мной в раздоре.

Будь самой горькой из моих потерь,

Но только не последней каплей горя!

Оставь меня, но не в последний миг,

Когда от мелких бед я ослабею.

Оставь сейчас, чтоб сразу я постиг,

Что это горе всех невзгод больнее,

Что нет невзгод, а есть одна беда –

Твоей любви лишиться навсегда.

Ильинский читал В. Шекспира, П. Беранже, Р. Бёрнса, Д. Биссета, А. С. Пушкина, И. А. Крылова, А. Н. Толстого, А. П. Чехова, В. Маяковского, М. Зощенко, С. Михалкова, А. Твардовского… читал и знакомил с новым миром Литературы, он стал для меня Учителем.

Смотрела, знала все фильмы с участием великого Актёра – смеялась над Бываловым, Огурцовым, помню Кутузова и, конечно, «Эти разные, разные, разные лица», где Ильинский один сыграл 24 роли, многие из которых – закрой глаза и вот они – все перед тобой, и то же удовольствие, та же радость и сопереживание.

Более тридцати лет Игорь Ильинский был ведущим актёром и режиссёром Малого театра. Он был смешным и печальным, был простым и мудрым. Он был великим драматическим, трагическим актёром, помню его Акима во «Власти тьмы»: «В пакости, в пакости, знаешь, живёшь…» Помню Фирса – «Вишнёвый сад», режиссёр Игорь Ильинский.

И особенно Лев Толстой – «Возвращение на круги своя» по пьесе Иона Друцэ.