Вокализ

– Ты хочешь увидеть разруху?

– Не разруху, а разгром, почувствуй разницу, как говорится.

– Хорошо, пошли, – ответил мне муж.

Широкая лесная дорога, усыпанная пожелтевшими хвойными иглами и шишками шла вдоль берега Волги. Корабельные столетние сосны с красновато-коричневыми стволами, устремлёнными ввысь, заканчивались где-то у неба ветвистой рельефной кроной. Подлесок был беден, лишь изредка мелькала тонкая рябина или берёза, куст бузины или шиповник с алыми ягодами, но зато обильно разросся черничник и папоротник. Сосновый бор, прозрачный и торжественный как храм, был наполнен воздухом, светом, солнцем и неповторимым ароматом янтарной сосновой смолы, стекающей вниз по разгорячённым, похожим на колонны стволам.

Справа, недалеко от лесной дороги тянулся бесконечной золотой косой песчаный пляж. В этом году Волга обмелела на метр-полтора то ли от необычно бесснежной зимы, то ли оттого, что по весне спустили много воды в Иваньковском водохранилище, никто не знал, почему так получилось, но впервые за много лет местные жители и приезжие ходили по дну реки, отступившей от прежних берегов на двадцать-пятьдесят метров.

Живописными островками росла на песке у воды высокая осока, создавая уютные, зелёные уголки, где зачастую можно было увидеть кострища, вокруг которых, как возле стола, располагались несколько берёзовых пней-стульев. Вдоль всего берега, куда только охватывал взгляд, стояли рыбаки, а в сосновом бору разместились многочисленные палатки туристов – была суббота, в будний день народа меньше, а то и вовсе нет в непогоду.

Аппетитно пахло ухой, гречневой кашей с тушенкой и кофе. Где-то играла музыка, слышался детский и женский смех, голоса. На пляже дети строили из песка башни и дворцы, не боясь, что их смоет водой, эти самые замки из песка, ставшие метафорой. Многие купались.

– Костик, не плавай далеко!

– Настя, ты надела надувные браслеты? Как нет? Вернись сейчас же!

– Костик, я несу матрас, помоги мне.

– Настенька, ложись мне на руки, вот так… и давай руками работай, как папа учил… молодец, молодец, и ножками двумя как бы отталкивайся… ну да, как лягушонок, правильно говоришь… давай, дочка…

– Костя, залезай на матрас, поплыли!

– Слава, ты куда так далеко с Настей зашёл? Я не кричу… Как уже сама плавает? Не может быть.

– Лена, давай плыви ко мне!

– Плыву! За Настенькой следи!

– Мама, я плавать научилась, смотри…

– Может, искупаемся? – спросила я мужа.

– Да пришли уже почти, давай потом.

Слева от лесной дороги начиналась асфальтированная тропинка, пошли по ней и вскоре увидели вдали высокие шестиэтажные здания из красивого жёлтого кирпича. Это и был пансионат известного министерства, а теперь пансионат превратился в руины. Ещё лет пять-шесть назад здесь проводили отпуск сотни отдыхающих, был бассейн, Дворец культуры, концертный зал, кинотеатр, библиотека, ресторан, многое, многое… ничего не осталось.

Выбитые окна, снятые рамы, разбитые полы и плитка, голые стены, ни одной двери, никакой мебели, пустота, грязь, мусор, опустошение и разгром… сейчас здесь можно было снимать фильм о войне и массированной бомбёжке.

Недалеко от шестиэтажного корпуса пансионата копошилась пожилая женщина, она что-то подбирала с земли, отряхивала и складывала на скамейку. Подойдя ближе, мы увидели, что это были книги, обгоревшие старые книги, валявшиеся среди золы и пепла на земле, те, что не сгорели, как остальные.

– Кто-то ведь принёс и поджёг книги, – я вздохнула.

– Это старые библиотечные книги, я который раз прихожу, собираю то, что хоть немного сохранилось, может, кому-нибудь пригодится.

– Выходит, не первый раз жгут книги? – спросил муж.

– Не первый, – ответила женщина.

Я подняла с земли несколько книг, стряхнула пепел, грязь – Василий Титов «Соловьи», Валентин Новиков «До первого снега», Константин Симонов «Если дорог тебе твой дом», рекомендательный библиографический указатель «Преображая родную землю» …названия книг были символические.

Разговорились, и оказалось, что незнакомка – наша соседка, живёт в соседнем доме рядом с нами в Москве. Надо же, встретиться здесь, в лесу, в ста двадцати километрах от столицы, в разрушенном пансионате! Лариса Михайловна, так звали женщину, приезжала сюда на лето к родственникам в посёлок не первый год, видела былое и настоящее пансионата.

– Тяжело и горько смотреть на всё это… разруха…

– Не разруха, а разгром, – грустно повторила я.

– Недалеко отсюда пионерский лагерь – то же самое, того же министерства, там был бассейн – один из лучших в области. Сходите…

Пройдя по тропинке лесом минут пятнадцать, мы оказались в пионерском лагере. Двухэтажные белые кирпичные корпуса, асфальтированные дорожки, вдоль которых – декоративные садовые кустарники, шиповник, черноплодка, черёмуха и высокие сосны, сосны, сосны вокруг. Вот и плавательный бассейн – огромное, высотой с четырёхэтажный дом величественное здание… и такая же полнейшая разруха, разгром всего и везде. Напротив бассейна мы увидели старый большой яблоневый сад, ветви деревьев склонились под тяжестью спелых наливных плодов, яблоки падали прямо на наших глазах и валялись на земле повсюду.

– Подбирайте яблочки, не стесняйтесь, – мы оглянулись на неожиданный голос.

К нам с тележкой, гружёной скошенной травой, приближался пожилой мужчина, одетый в зелёную униформу. Когда заговорили, узнали, что он ухаживает за животными в зоопарке элитной базы отдыха, расположенной через дорогу от разрушенного пионерского лагеря.

– А вы не знали об этой базе отдыха? – спросил мужчина.

– Знали, но не были, – ответил муж.

– Так вы яблочки-то собирайте, собирайте, и деревьям легче будет, не стесняйтесь, – улыбнулся мужчина. – Здесь и грушовка, и коричное есть – для варенья уж больно хорошо это яблочко. Знаете, хозяюшка?

– Знаю, – смутилась я.

– Вот и сварите варенье или компот. Так ведь?

– Наверное, – я совсем застеснялась.

– Ну, до свидания тогда.

– До свидания, – хором ответили мы.

Мужчина ушёл, гремя тележкой с душистой травой по раздолбленному асфальту.

Вспоминала дома прожитый день, как будто смотрела два разных фильма – один цветной, где были золотой пляж, сосны, река, смеющиеся дети и женщины, яблоневый сад… и другой, чёрно-белый – разрушенные дома, тёмные окна, пустота и сожжённые книги…

Из опавших яблок, что мы собрали в старом саду, я сварила изумительное варенье – густой сироп и прозрачные дольки, одна к одной, медово-янтарное, пахнущее летом и солнцем.

Просто было лето

В то лето Алину с братом Алёшей родители отправили на дачу к маминой сестре тёте Вере.

– Нам нужно поменять крыльцо, полы на веранде, да и крышу починить пора. Как всё сделаем, приедем за вами, – сказала мама.

Алёша с Алинкой и не возражали, тем более у тёти Веры был сын Миша, их двоюродный брат, ему уже тринадцать, Алинке двенадцать, а Алёше десять. Алёшу с Алинкой на вокзале встретил дядя Коля, на машине быстро доехали до места, это был старый небольшой домик в забытой деревне, доставшийся дяде Коле от родителей.

– Как же выросли! – заохала тётя Вера. – Да где же ты, Миша!

В дверях появился двоюродный брат, рослый, крепкий, русоволосый, с большими серыми глазами и веснушками на носу. Они виделись лет пять назад и сейчас с любопытством и смущением рассматривали друг друга.