Питомцы апокалипсиса

– Тут нет времени, – хмыкнула ближайшая бразильянка. – Зачем тебе?

– Хочу достать шишки чарок, – соврал я. – Слышал, вкуснота.

Пообещав поделиться добычей, получил пять гравипушек. Из леса вышла одноповязочная тройка из Маны, Дарсиса и меня.

– Привет, – прицепился одноповязочный олух с моим лицом. – Мы с повязками, а вы?

Я промолчал: вдруг сам отстанет. Но нет:

– Чего просто стоять? Прочешем лес вместе?

– Помолчи, зеленый, – поставил я на место приставучего «духа». – Мы сейчас решаем и твою проблему.

Новоприбывшая и многоповязочные Маны заругались. Под шум свары моя «группа меня» утекла в тихое место.

– Дистанция для марш-броска – пятьдесят метров, – командовал один из двойников. – Лимит гравипушки – десять. У нас пять стволов. Сообразили? Ну, полетели.

Мы встали в ряд, повернулись вправо. Каждый, кроме последнего, навел гравипушку на впередистоящего. Одновременно щелкнули пружины пяти спусковых крючков. Я вместе с тремя двойниками впереди взмыл к зеленому пологу. Навел ствол на все еще далекие ветви. Следуя за квадратным дулом, двойники передо мной понеслись дальше вверх. Двое тоже дернули над головой руки с гравипушками. И последний пронзил плечами и головой ширму из листвы. Скрылся в зеленом шелестящем шаре. Только ноги торчали, как у засунутой в печку ведьмы из сказки Гензель и Гретель.

Когда последний крикнул, все мы медленно опустили гравипушки. В подошвы моих ботинок уперся твердый дерн.

Ну? – вся группа бросилась к последнему. Тот вдруг сорвался с места в центр арены. Бойцы-Маны все еще выделывали смертоносный танец. Мой двойник дернул клок волос у ближайшей Маны и понесся спасать свою бунду от ошалелой валькирии.

Мы одновременно пожали плечами. Пока нашли другого двойника взамен спятившего, ветвяной свод почти потемнел. День сменялся ночью, но по неведомому графику. Мы повторили операцию.

Следующий последний двойник тоже сбрендил. И позаследующий. И позапозапозаследкющий…

Наконец последним вспарил я. Тяжелые ветви ударили по лицу и рукам. Красные лучи заката обожгли глаза. Верхушки чарок в серебряных нитях паутины закачались под ногами как огромные холмы.

Я огляделся. Бесконечные небоскребы-деревья бежали от самого высокого древа во все концы света. Кроме направо.

– Направо, – закрепил я, и крикнул вниз: – Спускайте.

На земле пришла мысль: нельзя такой оравой Дарсисов, Ман и меня выходить из Вихревого леса. Целой ордой клонов привалим к унголам? А затем вернемся к Лене? Сестренка, угости-ка братца двумя сотнями чашек чая!

Не говоря ни слова двойникам, я бросился на арену. Маны снова устроили поединок за ленты. Застать сзади врасплох одну из них вышло легко. Вырвать торчащую мокрую кудряшку тоже. А вот убежать не совсем.

Преследуемый объятой черным злобным пламенем валькирией, я сделал крюк к Дарсисам-истуканам. Недолго думая, пнул по бунде первого попавшегося ананси. И погнал усталые побитые ноги дальше направо от памятного чарока. А сзади опасно близко били по ушам крики на португальском и языке ананси.

Колени все медленней сгибались и разгибались. Мочевой пузырь кололо сотней игл. Глаза покрыла пленка режущего солью пота. Я рвался из последних резервов истасканного организма. Не соображая, туда ли бегу. Только бы спастись от безжалостной погони. Только бы выжить.

Низкие сучья хлестали по лицу. Зеленый полог над головой исчез. Выглянувшее солнце ударило в глаза.

– Стас, Стас! Остановись!

Только не останавливаться.

– Умник, тормози!

Только бы не попасть под выстрел смертельной бозпушки. Скрыться от бронебойного смуглого кулака.

Ногу зацепил торчавший корень. Земля хлопнула по лицу, рот забился травой и листьями. Беспощадные глаза Маны оказались рядом. Взглянув в темно-карие зрачки, я увидел свой конец.

Бронзовый кулак навис. Внезапно расслабился и раскрылся.

– Ты нас вывел.

Жесткая ладонь погладила меня по лбу.

– Наш супергерой.

Нахлынула тьма, и позволила отдохнуть от нашей бешеной сказки.

Глава 17

Мы встретили его после привала и сна. Едва взглянув на него, я все понял. Эта скривленная над ослепительно-белыми зубами верхняя губа. Будто сейчас на тебя смачно плюнет. Эта гордая осанка, как у лермонтовской грузинки с кувшином над головой. Эти тонкие черные брови. Этот подбородок, острый, как лезвие сюрикена. Эта прямая черная челка над бледно-голубым лбом. Эти бесящие медово-желтые глаза – сейчас под ними вспухли от усталости темно-синие мешки.

Нет, не сейчас – два с половиной или три года назад.

Мы не выбрались из Вихревого леса. Из вороха петель времени.

Я понял это, когда из-за высокого бурелома навстречу вылетел новый двойник Дарсиса. Худой, узкоплечий, почти на полторы головы ниже нашего «великого командира», парень сразу выставил вперед треугольное дуло бозпушки. Точно нам во лбы.

– Ни с места…

– Миленький какой! – бесстрашная Мана кинулась лицом прямиком на дуло, на голубой палец на спуске и схватила недоросля-Дарсиса. Он попытался вырваться. Мана перехватила голубые запястья. Поцеловала в черную макушку. – Какой раньше ты был хорошенький, Дарсис! Я и забыла!

Бразильянка прижала младшего Дарсиса к груди, словно мать ребенка. Он рычал, дергался, сверкал глазищами. Но худой длинный палец соскользнул со спускового крючка на скобу и назад больше не поднимался.

Лицо нашего «великого командира» потемнело. Дарсис молчал. Меня осенило. Если в детстве он действительно встретил нас троих, то знал о нашем походе все два – три года.

«Ты не знаешь местность, умник… Нам суждено идти прямо…»

Суждено? Еще в роще тяждеревьев Дарсис проболтался, но я списал напыщенную фразу на его говеный надменный характер.

Недоросль-ананси подогнул колени и выскользнул ужом из плотных тисков бразильянки. Отпрыгнув подальше от Маны, школота выдохнул:

– За мной гонятся.

«Великий командир» даже не посмотрел на младшего себя.

– Нас не касается. Идем дальше.

– Ты не понял, – сказал недоросль. – Я предупредил. Через четверть часа Мишаба будет здесь.

– Мишаба? – спросил я. – Это не тот отряд «теней прошлого», который мы видели, когда только вошли в лес?

– Какой отряд, умник? – Дарсис-младший повернулся ко мне.