Фуга. Горсть вишневых косточек

– Нам лучше вернуться в подвал, – выпалил Кирилл, отдуваясь, – здесь небезопасно, я говорил об этом!

Они добрались до развилки и Сашка сел на землю, чтоб перевести дух. Дьякон тоже устал, но садиться брезговал.

– Зачем ты драл эту дверь!? – гневно выпалил Сашка, – Ясно же, что путь мародера налажен и он не ломится через запор каждый раз!

– Хотел поскорее найти лаз. Я делал хотя бы что-то!

Сашке показалось, что Кирилл тайком упрекает его в бездействии.

– Я просил тебя отстать от двери, – едва сдерживаясь проговорил он.

Диакон выпрямился и странным, напускным, почти родительским взглядом уставился сверху вниз на сидящего Сашку.

– Батюшка Иоанн будет недоволен, тебя могло убить камнем в этом завале! – его тон был сух и увещевателен, словно диакон проявлял великое терпение, – Повезло, что убежали, но впереди может быть ловушка из которой не выбраться. Поступим умно и вернемся. Только сумасшедший сунется сюда добровольно, а я с самого начала не верил в кражи через тайный ход.

Сашку охватило такое раздражение, что он не успел справиться с собой и крикнул:

– Кирилл, помолчи! Такое чувство, будто я взял с собой клушу!

Кирилл хотел было ответить, но передумал и потупил взор. Невероятно, в смирении он действовал на нервы еще больше! Сашка пожалел, что повысил голос – проявил слабость, – но не хватало еще испытывать чувство вины из-за этого чванливого дьякона. Уже сдержанно он произнес:

– Возвращайся в церковь. В конце концов, если что-то приключится, будешь знать, где меня искать.

Кирилл медленно поднял взгляд и с каким-то потрясающим сочетанием гордыни и подобострастия ответил:

– Я останусь и пойду следом, так как не считаю возможным бросить тебя наедине с опасностью.

Это ж надо, каков гад! Сашка стиснул зубы. Он постоял еще пару секунд, потом молча приблизился ко второму ходу развилки и взялся за доски. Как и ожидалось, преграда отошла без труда – гвозди были крепко вколочены в камень, но сухая древесина больше не держалась за них, а лишь висела, как на крючках. Сашка посветил на доски, чтоб лучше рассмотреть их. И убедился, что дырки на углах исковырены неоднократным пристраиванием преграды обратно на гвоздочки. Вор каждый раз вешал ее на место, заметая следы. Сашка шагнул в проход. Паутина и пыль тут были сбиты и почти не лезли в глаза, а сам ход такой же узкий и приземистый, как его собрат слева. Однако камни тут свисали меньше и под ногами не мешались кирпичи, наверное, потому что муравьи сюда еще не добрались и не испещрили кладку. Сашка представил, как много лет назад согбенные монахи в черных балахонах бродили по этим коридорам, освещая себе проход керосиновыми лампами, газовыми фонарями или просто свечами. Зачем им нужны были подземные лабиринты? Для пущей безопасности при пожарах, наводнениях или в случае войн, которых в прежние лета было в изобилии. А может дальновидные зодчие выдумали тайный лаз на случай интриг, дворцовых переворотов, общественных смут, чтоб был шанс спастись от неприятеля в тоннелях. В любом случай, дед прав, и раньше все важные постройки окапывались ходами. Сашка поморщился – в прежние времена люди жили интересней. Этот коридор был длиннее предыдущего, луч фонаря блуждал по блестящим от влаги стенам, время от времени падал на плотный земляной пол, а вперед, не встречая препятствий, лился долго, свободно, и таял в тяжелой темноте. Ход был почти прямой, лишь однажды встретилась новая развилка – вперед или вправо – Сашка выбрал вперед. По тем же разумениям, где прибита пыль и рваная паутина. Как будто бы шли недолго, но шея уже устала пригибаться, а ноги горели от полуприседа. Вдруг, луч наткнулся на нечто впереди. Дверь. Тоже низкая, тоже толстая, с прогнившим косяком, но щеколда отодвинута. Сашка осторожно потянул за ручку – отворилась без лишних усилий. По ту сторону ход прятали за увесистым, кособоким ларом. Сашка так упорно навалился сдвинуть его, что сорвал крышку с рыхлых петель и та глухо съехала на пол. Раздался крысиный писк. Здесь подвал совсем не то, что просторное хранилище в церкви – тут низко, тесно, влажно, пахло грызунами и гнилью, а под ногами сырая земля впитывала каждый шаг. Сашка осмотрелся.

– Где мы? – прошептал за спиной диакон.

– Не знаю, не узнаю это место.

Кирилл подошел так близко, почти приник сзади, Сашка даже чувствовать его дыхание на своем плече.

– Быть может, мы ушли за пределы монастыря и теперь где-нибудь в городе? – предположил диакон, – Будет неудобно вдруг возникнуть, в ошметках паутины, с фонарем и гвоздодером среди чьей-либо кухни.

Сашка двинулся к приземистой лестнице. Поднялись, она вывела в длинный коридор с рядами обветшалых серых дверей по обе стороны. Лишь одна, ближе к парадному входу, была крепкой и свежеокрашенной.

– Мы что же, мы в… – залепетал диакон

– Не может быть…

– …кельях?

Они прошли по коридору и, отворив входную дверь, очутились на улице, у боковых ворот, где следуя своей натуре, им приветственно скрипнул каштан. Сашка остановился. Весь в пыли, в грязи с влажных стен он выглядел глупо, но и диакон был не лучше.

– Кирилл, послушай – заговорил Сашка. Вот сейчас он пожалел, что кричал на дьякона и даже обругал того клушей, – Послушай, не говори пока отцу об этом, ну… Не рассказывай ему, куда привел лаз. Тут еще надо разобраться, я сам все скажу, потом, без поспешных выводов. По рукам?

Кирилл снова потупился, как недавно на развилке, и пусть женственно, жеманно, как кокетка, а все же кивнул.

11

Ровно в полночь Сашка перемахнул через забор Волдановичей и бесшумно спрыгнул на землю. Он огляделся, быстрой тенью проскользнул к дому – нет, Сашка не боялся, что его заметят, но смущали доберманы.

– Регина! – он запустил камешек в окно на втором этаже. Разумеет, она спит и не слышит. Сашка бросил несколько камушков сразу, тогда за стеклом показался тусклый свет. Наконец Регина выглянула на балкон:

– Что такое? – растрепанная, сонная она куталась в одеяло. – Сколько время?

– Три минуты первого!

Сашка ухватился за водосток и подтянулся вверх. Карабкаться по резному фасаду было удобно, к тому же упругие лозы красного винограда вились под рукой. Вскоре он забрался на маленький балкончик к Регине.

– Здравствуй, – Регина не ответила, она все еще не понимала, что он делает здесь, лишь озадаченно смотрела. Сашка привлек ее к себе, – Знаешь, что обозначает твое имя – Регина? С латыни оно значит "царица".– Сашка вытащил что-то из сумки и поставил ей на ладошку.

– Кактус?

– Не просто, – он улыбнулся и, несмотря на темноту, заметил, как Регина улыбнулась в ответ, – это селеницереус. Цветок – царица ночи.

– Саш…

– Я хотел поздравить тебя первым.

Регина прижалась к нему вплотную, от нее пахло теплым, мирным сном. Одеяло соскользнуло с плеч, но Сашка поймал его и скутал Регину понадежней.

– Вижу влияние моего деда, – прошептала она, рассматривая кактус.

– Он цветет лишь раз в году и обязательно ночью.

– Сегодня!?

– Жаль, но нет. Послушай, – внутри будто все сжалось в пучок, да и горло пересохло, но Сашка спросил, – ты ведь знаешь, что я люблю тебя?

Пару мгновений она медлила с ответом:

– Знаю.

– До звезд в глазах, до одури…

– Я знаю, Саша, – она сделала крохотный шаг назад.

Нет, просто на улице зябко и она сжалась от холода, и ночь, и заявился он неожиданно, но совсем незначимо, чуть-чуть, Сашке показалось, что Регина пытается ускользнуть.

– Ну ступай, а то замерзнешь, – Сашка выпустил ее из объятий, но Регина не двинулась с места, – Иди, не стоит меня провожать. Не хочу, чтоб ты видела, как меня разорвут твои доберманы,– натужной шуткой он попытался развеять неловкость.

– Не забудь, ждем тебя вечером.

– Как я могу забыть.