Бархатная лисица

– Вы хотите услышать мое «не мог», – сказал я. – А не мог потому, что во время убийства находился здесь, с вами, – ведь так вы сказали?

Тэрри судорожно сглотнула.

– Ну не дура ли я? Конечно же Стив не мог ее убить!

Точно! – Она выдавила улыбку. – Спасибо, что напомнили… лейтенант.

– А знаете что? – Я улыбнулся в ответ. – Ведь до того времени, пока я не подловил вас, вы называли меня «моя радость». Что заставляет вас лгать мне, Тэрри?

– Я не лгу! – вспыхнула она. – Я просто в восторге от вашего вонючего хладнокровия… радость моя! – Глубокий, раздраженный вздох снова опасно натянул свитер. – И вот что я еще вам скажу, вы, мерзкий…

Но тут внезапно раздался щелчок открывшейся двери, Тэрри застыла с открытым ртом и затихла. Пробравшись к бару, Олбард мельком взглянул на нее и уселся на свой табурет.

– Эти болваны способны устроить международный скандал из любой ерунды! – презрительно сообщил. он. – Интересно, за что я плачу им деньги – и немалые! Они же ни черта ни в чем не разбираются!

– Знавал я таких прирожденных лжецов, – лениво протянул я. – В большинстве случаев даже они сами точно не знали, что говорят – правду или ложь. А потом, очутившись за решеткой за введение правосудия в заблуждение, делали удивленные лица: «А че я такого сделал?» Вам такое знакомо?

– Да. – Похоже, Олбарду стало скучно. – У вас еще есть ко мне вопросы, лейтенант? А то эти болваны под нами снова доведут дело до очередного кризиса.

– Нет. Спасибо за помощь. – Я посмотрел на блондинку, пребывающую все в той же застывшей позе, и изобразил благодарную улыбку. – Я уже получил ответы на все интересовавшие меня вопросы.

– Это каким же образом? – мрачно спросил он.

– Счастлив был познакомиться с королем мануфактурного бизнеса Пайн-Сити, мистер Олбард, – светским тоном произнес я. – Возможно, еще увидимся – и, кто знает, как скоро?

Повернувшись к нему спиной, направляясь прямо к дверям, я углубился в длинноворсовую растительность диванно-ковровых джунглей. Проходя мимо блондинки, я заметил, что ее голубые глаза излучали одновременно и ненависть, и страх. Не нужно быть копом, чтобы догадаться, что ненависть предназначалась мне, а страх относился к тому, что ждало ее после моего ухода.

– Где твоя воспитанность, детка? – Голос Олбарда звучал по-прежнему мягко, но в нем проскальзывали металлические нотки. – Почему ты не попрощаешься с лейтенантом?

Блондинка прикусила нижнюю губку, затем дрожащим голосом произнесла:

– До свидания, лейтенант!

– До встречи, Тэрри! – радостно пообещал я. – И еще раз спасибо!

– Но я же вам ничего такого не сказала! – почти в истерике воскликнула она.

– И тем не менее вы мне здорово помогли… радость моя! – Открыв дверь, я шагнул в вестибюль. – Даже очень здорово!

Глава 4

Это было типичное для Южной Калифорнии утро – в безоблачном небе палило солнце, а похожая на синусоиду полоса смога весело колыхалась над головой, и мне отчаянно хотелось дождя. Но конечно же его даже не предвиделось, и все по нашей собственной вине.

Еще бы – ведь это мы загнали индейцев в резервации и позволили им заниматься коммерцией. Теперь они настолько заняты продажей сувениров, что у них просто не остается времени, чтобы сплясать танец дождя.

Так, по крайней мере, утверждают сами индейцы, и я ни на секунду не сомневаюсь, что при этом они втихаря насмехаются над нами в своих вигвамах.

Я прибыл в управление очень рано, где-то без пятнадцати десять, и пришвартовал свой «остин-хили» рядом с пожарным гидрантом – просто чтобы показать, какое мерзкое у меня настроение. После того как я вчера положил на алтарь пентхауса Олбарда вместо жертвенного ягненка сногсшибательную блондинку, я решил, что для одного дня пакостей достаточно, и отправился домой, где слегка набрался. Не то чтобы эта блондинка так уж сильно волновала меня, ее все равно ждало нечто в этом же роде; к тому же это послужит ей уроком – никогда не торопиться с ложным алиби. А то, что она постоянно называла меня «радость моя», не имело к делу ни малейшего отношения. Ну, может быть, самую малость.

Приветствуемый первыми лучами света нового дня, я вошел в офис и увидел склоненную над пишущей машинкой медоволосую головку Аннабел Джексон, личного секретаря шерифа и единственную женщину, которая способна, когда ей заблагорассудится, побить меня как младенца. Она уже погрузилась в работу, и я не уставал твердить ей, что это очень скверная черта характера.

Конечно, если девушка будет только работать и совсем перестанет развлекаться, то, может, она и заработает кучу денег, но тогда у нее не останется времени тратить их на какого-нибудь неотразимого сердцееда вроде меня, например. Но когда дело доходило до решительных аргументов, Аннабел показывала себя еще той девицей, – ни дать ни взять чемпион в тяжелом весе! – и мои помятые ребра служили тому явным свидетельством.

– Доброе утро! Можете ни о чем не говорить! – бодренько приветствовал я ее.

Подняв медовую голову, Аннабел с любопытством посмотрела на меня своими обманчиво-наивными голубыми глазами.

– О чем это вы, лейтенант?

– О том, что шериф искал меня с половины десятого и что на этот раз он меня точно уволит! – блеснул я своей сообразительностью.

– Он даже не спрашивал о вас. – Аннабел ласково улыбнулась. – По-видимому, ваша совесть начала одерживать верх над застарелой ленью.

Я наморщил лоб.

– Если я и понимаю отдельные замысловатые слова, это не значит, что я улавливаю общий смысл сказанного. Шериф, говорите, даже не спрашивал обо мне?

Вы, должно быть, шутите?

– Последние полчаса они с доктором Мэрфи сидят, запершись в кабинете, – любезно сообщила Аннабел. – А до этого шериф беседовал с сержантом Полником… не знаю, как долго, потому что они начали еще до моего прихода!

– Как так? – завопил я. – Это что – заговор? Что он пытается со мной сделать? Он что, с ума сошел? Да ему же не обойтись без меня!

– Как без дырки в голове! – съязвила Аннабел.

– Именно, как без дырки… – Я гневно посмотрел на девушку. – Очень остроумно!

– Уилер! – Вырвавшийся из кабинета шерифа клич – подобно трубному гласу, если не громче – пронесся по зданию управления.

– Вот видите? – с триумфом обратился я к этой медово-блондинистой злючке. – Без меня ему не обойтись!

– А может, он просто собирается распрощаться с вами раз и навсегда? – Аннабел снова склонилась над машинкой и яростно забарабанила по клавишам, тем самым лишая меня возможности ответить ей подобающим образом. А может, оно и к лучшему, поскольку в данный момент мое остроумие слегка притупилось.

Войдя в кабинет шерифа, я увидел, что доктор Мэрфи расположился в одном из двух кресел для посетителей, на котором еще хоть как-то можно было сидеть. Сам шериф Лейверс сидел в излюбленной позе Будды – уютно сложив руки на объемистом животе. Увидев, как я вхожу, он вдруг побледнел.

– Никогда так больше не делайте! – внезапно ослабевшим голосом взмолился он.

– А как я еще могу попасть в кабинет? Может, через окно?

– Я имею в виду, не входите сразу же после того, как я крикну «Уилер». Это действует мне на нервы, – простонал он. – Я же к этому просто не могу привыкнуть.

Каждый раз, когда я зову, вас не оказывается на месте.

Вы или у себя дома валяетесь в постели с какой-нибудь беспутной бабенкой, или в доме беспутной бабенки, но все равно в постели, только в ее. Но чтобы вы были в управлении – никогда! Никогда! Я уже как-то привык, что практически совсем не вижу вас! А я человек, приученный к порядку и усидчивости. Так что, пожалуйста, не расстраивайте меня! Я даже не спрашиваю, почему вы так поздно явились на службу, из уважения к врожденной скромности доктора Мэрфи, а также потому, что любой добропорядочный семейный человек – такой, как я, например – все-таки предпочитает верить в моральные устои, которыми вы с таким рвением пренебрегаете. Так вот, если быть точным…

– Он сказал «точным»? – Я с любопытством уставился на Мэрфи. – Что вы тут с ним сделали? Подсунули под видом леденцов горсточку амфетаминов или чего-нибудь еще в этом роде?

– Ничего страшного, это полезно для его кровяного давления, – лаконично ответил Мэрфи. – Я имею в виду – выпускание пара из организма.