Арлет. Черное дерево

– Разыскивают? – хмыкнула Нео; она тоже приподнялась, изящно скрестив ноги в позе лотоса, – Да я уверена, что весь город стоит на ушах. Как ни как, пропал любимый сын главы города.

– Твой отец Корморус Гримм? – Арлет с удивлением посмотрела на Эдвиана.

В Эверелле она не знала почти никого, это было так, но Клара еще перед отъездом несколько раз упоминала имя городского главы – одного из самых колоритных и незаурядных личностей в городе, о котором ей когда-то рассказывала Лианна, мать Арлет. Корморус Гримм славился своим несметным богатством и безграничным влиянием, и Клара все рассуждала, почему человек такого положения и таких амбиций прожигает свою жизнь в столь маленьком и неприметном городке, как Эверелл.

Эдвиан не ответил на вопрос. Насупившись, он лишь сдержанно кивнул, подтверждая тем самым догадки Арлет.

– Да, это и есть младший Гримм, – Нео, видимо, решила не прерывать развитие темы, – Золотой мальчик Эверелла.

Она бросила на Эдвиана странный взгляд, смысл которого Арлет так не смогла уловить. Сам Эдвиан так ничего и не добавил, а лишь стал еще мрачнее.

– Фамилия Гримм известна каждому жителю нашего городка, – продолжала Нео, – Это правда. И все же, есть в Эверелее некто еще, о ком судачить любят даже больше, чем о семье славноизвестного городского главы.

– И кто же это? – поинтересовалась Арлет.

– Это ты, – ответила Нео, и глаза ее по обыкновению блеснули.

– Я? – не поняла Арлет, – О чем ты говоришь?

Если кого и можно было назвать малоизвестным, так это именно ее. Она жила в Эверелле всего один день, и пыталась никак не привлекать к себе внимания. В конце концов, именно ради этого она и переехала в “затерянную лощину”. Но ее убеждения были разбиты вдребезги, когда Нео сказала:

– Каждый человек в Эверелле знает, кто ты такая.

– И откуда же им знать? – почему-то ощетинилась Арлет; ощущение было, словно кто-то вдруг без разрешения вторгся в ее личную жизнь.

– Эверелл отчужденный город, – ответила Нео без тени смущения, – Слишком отчужденный, чтобы кому-то ни з того ни з сего покупать здесь старинный, заброшенный особняк. Когда пятнадцать лет назад самое мрачное здание города было приобретено женщиной по имени Лианна Ноктиар, это стало одним из самых обсуждаемых событий среди горожан. Ведь в Эверелл еще никто и никогда не переезжал.

Услышав имя матери, сердце Арлет болезненно сжалось.

– Никого из нас в ту пору на свете еще не было, – продолжала Нео, – Но история о странной женщине, которая никогда ни с кем не разговаривала, и лишь изредка появлялась на окраине города, поначалу стала излюбленной темой вечерних застолий, а затем и частью мрачного Эверельского фольклора. Женщина-призрак, так ее называли, и так называют до сих пор. Таинственная дама, которая, несмотря на свое недавнее приобретение, прожила в городе совсем недолго. Вскоре, по неизвестным причинам, она покинула Эверелл, и стала возвращаться сюда лишь изредка. Но уже не сама, а вместе со своей дочерью, что вызвало очередную волну сплетен. Все гадали, откуда у нее взялся ребенок, ведь мужа ее никто и никогда не видел. Но однажды эти поездки прекратились, и вокруг стали поговаривать, что Лианны Ноктиар больше нет в живых. И слухи подтвердились, когда спустя несколько лет в город переехала ее повзрослевшая дочь – та самая, которая якобы выжила в страшном пожаре, погубившем ее мать. Так вот, Арлет, – заключила Нео, – В Эверелле все без исключения знают, кто ты такая. Вслед за тобой тянется множество рассказов, и еще больше догадок. Ты, хоть и сама того не ведаешь, уже давно являешься частью истории “затерянной лощины”.

Арлет была поражена. Не столько своей неожиданной известностью, сколько новостью о том, что ее мать когда-то была жительницей Эверелла. Лианна никогда ей об этом не рассказывала, а Арлет всегда думала, что та приобрела дом уже после ее рождения, и то лишь для того, дабы у них с дочерью была возможность время от времени прятаться здесь от шума большого города. Но, как оказалось, причины могли быть совсем иными. Получается, Лианна была знакома с Эвереллом уже давно, и покинула его незадолго до рождения Арлет – возможно, именно тогда она и встретила ее отца. Подробностей истории встречи родителей она тоже не знала. Да она хоть что-либо знала о своей семье? Ясным оставалось лишь одно – в этом городке к ее семье было приковано намного больше внимания, нежели она могла себе представить.

Арлет вдруг рассердилась. Рассердилась на мать, о которой, как оказалось, местные жители Эверелла были осведомлены лучшее нее, и рассердилась на Нео, которая рассказывала трагическую историю ее жизни с такой легкостью, будто это и правда была всего лишь местная байка.

– Ну что ж, – холодным тоном отозвалась она, – Ваши догадки верны – моя мать и правда умерла. Это случилось семь лет тому назад, в том самом пожаре, который вместе с ней стер с лица земли все, что я называла жизнью. И да, я выжила. Но никто, включая меня саму, не знает, каким образом это произошло. Мой отец тоже мертв, – добавила она, желая расставить все точки над “и” – Он был ученым, и умер от смертельной болезни, еще до моего рождения. Я никогда его не знала.

На этом она резко остановилась, надеясь, что ее краткое откровение раз и навсегда поставит точку в рассказе о невидимой женщине. И что отныне ее история больше не будет выступать в роли народного предания, которое жители Эверелла пересказывают своим детям. Ведь эта история была далеко не сказкой, она была реальна, и несла в себе лишь тупую, многолетнюю боль.

На миг зависло напряженное молчание. Первым его нарушил Эдвиан:

– Так почему же ты переехала в Эверелл? – в его голосе прозвучали нотки сочувствия, и злость Арлет немного поутихла.

– Я и сама не знаю, – честно призналась она, – Он будто сам позвал меня к себе, и я просто повиновалась.

– Совсем не в стиле Эверелла, – протянула Нео, – Мрачные улицы этого города жалуют вовсе не каждого.

Было непонятно, шутит ли она, или говорить серьезно.

– Кстати об улицах, – сказала Арлет, желая прекратить расспросы о своем болезненном прошлом, – Как так получилось, что в ту ночь вы двое оказались на той самой заброшенной улице, что и я?

Она увидела, как возле нее дернулся Эдвиан, и как глаза его на миг метнулись в сторону Нео. Сама Нео и бровью не повела, и ответила бесстрастным тоном:

– Нам по пятнадцать, Арлет. В ту ночь мы просто возвращались с очередной посиделки.

Она кривила душой, Арлет поняла это сразу.

– И как долго вы двое дружите? – спросила она.

– Мы не друзья, – одновременно отрезали Нео и Эдвиан, что лишь подтвердило догадки о том, что оба они лгут.

– Мы всего лишь учимся в одном классе, – добавила Нео, поняв, что Арлет что-то заподозрила, – И в ту ночь нам просто было по пути.

Да неужели. Выходит, Арлет была не единственная кому было что скрывать. Интересно, что могло связывать этих двоих? Что-то такое, о чем они оба предпочитают молчать? И она вновь присмотрелась к своим спутникам.

Сперва к Эдвиану. Его гладкая, бледная кожа, немного отпущенные, но ухоженные волосы, длинные пальцы, на которых блестело золотое кольцо (Арлет смогла разглядеть, что на нем изображен некий зверь, напоминающий собаку), сдержанный, но изысканный стиль одежды, – все это, несмотря на ущерб, нанесенный образу недавним заплывом, говорило об аристократичности и состоятельности юноши. А рядом с ним из стороны в сторону покачивалась Нео – полная его противоположность. Яркая, немного грубоватая внешность, нахальные манеры, и потрепанная одежда, на которой где-нигде зияли залатанные дыры, свидетельствующие ни о чем ином, как о необходимости приспосабливаться к нелегким жизненным условиям. В отличии от Эдвиана, она так ничего и не сказала о том, что могло пролить свет на ее жизнь в Эверелле, и Арлет, вовсе не горевшей желанием лезть к кому-либо с расспросами, оставалось лишь гадать, что скрывается за ее хитрыми, голубыми глазами.

– Ясно, – просто сказала она, и вновь направила свой взгляд в небо.

– Как думаете, что такого может быть заперто в этой Башне? – спросил Эдвиан спустя некоторое время, разглядывая призрачный, раздвоенный шпиль, – И почему туда не может попасть ни один творец? А это Колесо Жизни… для чего оно может служить?

– Скоро мы узнаем, – тихо ответила Арлет, мысленно поклявшись сделать все, чтоб это путешествие закончилось успехом.

Никто не ответил, и в ночном воздухе зависла тишина. Несмотря на усталость, Арлет еще долго не могла уснуть. Время от времени она замечала, как Эдвиан и Нео, которым тоже не спалось, поглядывают нее. Следуя привычке, она уже собиралась отключиться от внешних раздражителей, как всегда и делала, когда окружающие начинали на нее пялится, но вдруг осознала, что взгляды этих двоих ничуть ее не тревожат. И все потому, что ее новоиспеченные спутники смотрели на нее как-то по-иному, совсем не так, как это делали остальные. Это были обычные, человеческие взгляды, в которых отсутствовала та холодная пытливость, сопровождавшая Арлет на протяжении всей жизни.

Она не знала, с чем это связано – возможно со смертью, едва не настигшей их всех в глубинах ледяной воды, и от которой им удалось спастись лишь благодаря своему единству – но почему-то она вдруг поняла, что ее жгучее желание пройти этот путь в одиночку заметно ослабело. Ей было до странности спокойно рядом с Нео и Эдвианом, с этими незнакомцами, так неожиданно и так нагло ворвавшимися в ее неприступную жизнь. В голове тихонько зашуршал голос Интро:

– Ты ведь хочешь, чтобы они остались, не правда ли?

Арлет вздохнула.

– Кажется, хочу, – ответила она про себя.

Это было так странно, находиться среди людей, и чувствовать себя нормально. Может, она даже сумеет к этому привыкнуть. С этими словами Арлет закрыла глаза и попыталась забыться.

***

Проснулась она от яркого дневного света – луч солнца искусно пробивался сквозь длинные ветви нависавшего над головой дерева, и бессовестно светил прямо в глаза. Нео мирно похрапывала у ближайшего корня, а вот Эдвиан уже бодрствовал – он сидел на корточках неподалеку, внимательно изучая какое-то огненное растение.

– Ну, хоть одна из вас соизволила проснуться, – недовольным тоном сказал он, увидев, как Арлет поднимается, – Такими темпами мы будем бродить по этим землям целый год.

– Давно ты на ногах? – поинтересовалась Арлет, потягиваясь.

Уснуть было тяжело, но спала она на удивление хорошо, и теперь ее тело, доверху наполненное жизненными соками, было готово совершать подвиги.

– Я запрограммирован просыпаться в одно и тоже время каждый день, – ответил Эдвиан, – Проснулся, когда только начинало светать.

Посмотрев на здешнее светило, которое уже висело высоко над горизонтом, Арлет поняла, что с рассвета прошло уже, по меньшей мере, несколько часов. Потирая глаза, она нагнулась к Нео, и мягко тронула ее за плечо, призывая тем самым просыпаться.