Происки Чёрного древа

– Ближе, чем до Глотки туманов, – огрызнулся одетый в бурый меховой плащ послушник из касты лекарей, окинул Игера презрительным взглядом и представился, – ты дерзнул заговорить с тиоратом Хелимрусом из Лунных копий, парень.

– Просто Игер, – назвался Чёрное древо, – я знал одного тиората по имени Ксимдар.

– Заносчивый и амбициозный молокосос, – раздражённым голосом произнёс Хелимрус, помахав перед своим носом рукой, словно отгоняя вонь, – паршивец приписал себе спасение Сатанитового грота, хотя я знаю, что Белигер Ядовитое море даже не впустил его в подземный город.

– Верно, – согласно кивнул Чёрное древо, – а куда направляешься ты, благородный тиорат?

– В Семь топоров, – небрежно произнёс Хелимрус, за его спиной в грязных лохмотьях стояли суровые бойцы, вооружённые самострелами и короткими дубинками, – хочу показать немытым эркут чудеса медицины, а ещё я слышал, что местная госпожа хороша собой.

– Красота госпожи Элердис не разочарует тебя, – натянуто улыбнулся Игер, – мирной дороги!

– Если бы, – простонал тиорат, – стоит лекарю отойти помочиться на край дороги, как из кустов выскакивают нищие оборванцы и просят взглянуть на их увечья. Кстати, если ещё раз встретишь Ксимдара, харкни щенку в лицо!

Через девять дней ночью из лагеря, прихватив с собой немного еды, сбежали двое мужчин и женщина. Три дня Игер Чёрное древо размышлял над их поступком и, не обращая внимания на утешения Зиндара и Кодорка, проклинал себя, однако на четвёртый день случилось то, что заставило его моментально забыть о сбежавших. «Каждый сам решает, куда ляжет его путь», – закончил рассудительную речь Зиндар, когда впереди показались ушедшие на разведку близнецы. Яросгер обнимал Мстидара за шею и звучным голосом пел:

– Город Сердце прими же меня! Я пройдусь по Артерии, где украшенья, меха! Обожгу сердце огнём, подкинув в душу полени, и тихонечко выйду по вене! Игер Чёрное древо! Мы добрались!

Глава 15. Кровавая сделка

– Беженцы, – с горечью произнёс Зиндар. Сотни костров жались друг к другу, напоминая рой копошащихся над пролитыми помоями мух. Город Сердце, словно огромное чудовище, слепленное из камня и металла, громоздился на гигантском куске земли, отделённом от остального мира глубокой пропастью, а его тень угрожающе падала на лагерь беженцев. Впервые в жизни увидев город Сердце, Чёрное древо остолбенел. Несколько долгих минут он пожирал взглядом торговую столицу, воспеваемую в песнях. Перед глазами Игера огромные башни и строения из красного, оранжевого и серого камня хаотично громоздились друг на друга, отчего даже издалека город Сердце внушал трепет своими чудовищными размерами. Бесчисленное множество железный лестниц, мостков, перил, металлических листов и щитов, служащих для укрепления сторожевых постов, а также балок и ржавых труб, торчащих из кирпичей, напоминало сверкающую на шкуре монстра броню. Вместе с северо-восточным ветром со стороны города Сердце доносился металлический скрежет и вонь нескольких тысячей беженцев, лагерь которых полукругом огибал гигантскую бездну.

– Откуда столько людей? – вполголоса спросил Кодорк, поправляя меховую шапку на голове.

– Не мы одни ищем лучшей жизни, – пожал плечами Игер, – своими липкими холодными устами смертельная болезнь коснулась многих земель.

– И вместо открытых ворот мы вновь натолкнулись на преграду, – цокнул языком Ледяные перста, поправив постоянно спадающую на лоб меховую шапку.

– Невзгоды никогда не иссякнут, – на выдохе произнёс Чёрное древо.

– Что будем делать? – тихо спросил Кодорк. Ледяные перста скорчил решительную гримасу, но тёмно-синие глаза выдавали разочарование и тревогу.

– Отправимся на разведку, – не сводя восхищённого взгляда от разномастных архаичных строений города Сердце, Чёрное древо обратился к Зоркому глазу, – Зиндар, разбейте неподалёку лагерь, но держитесь от беженцев на расстоянии.

– Хорошо, – старый охотник погладил серую бороду, – будь осторожен, Игер.

– Кодорк, Мстидар и Яросгер пойдут со мной, так что мне ничего не грозит, – мягко улыбнулся старику Игер и махнул близнецам рукой.

Чем ближе компания подбиралась к лагерю беженцев, тем громаднее и чудовищнее казался город. По каменной дороге путники спустились с высокого холма, и сразу сморщили лица от нахлынувшего зловония. В воздухе висела кислая, удушливая, острая вонь испражнений и гнили. Чёрное древо учуял хорошо знакомый по Сатанитовому гроту мерзкий запах разлагающихся тел. Ледяные перста поперхнулся и закашлялся. На его глазах выступили слёзы.

– Я не ожидал подобных ароматов, – отшутился Кодорк, прикрывая нос воротником меховой безрукавки.

– Всё обстоит намного хуже, чем я предполагал, – подавляя рвотные позывы, произнёс Игер, когда компания наткнулась на огромную ямы, наполовину заполненную полуразложившимися телами. Разбухшие трупы с позеленевшей кожей гнили под Солнцем. Неисчислимое множество тонких и толстых червей ползало по мертвецам, а в распахнутых ртах и пустых глазницах роились насекомые, надоедливое жужжание которых сводило с ума. Кодорк глубоко и прерывисто задышал, а затем грохнулся на колени и согнулся в приступе рвоты. Чёрное древо подошёл поближе, к самому краю ямы, и пригляделся.

– По началу люди пытались закапывать трупы, но быстро сдались, – заключил Игер, заметив, что местами тела мертвецов оказались присыпаны землёй.

– Во время войны или мора подобное происходит нередко, – согласился Яросгер и почесал шрам на щеке, безразлично окинув взглядом сложенную на дне ямы гору гниющих трупов, – гибнут женщины и мужчины, умирают новорождённые дети и глубокие старики. Смерть крайне неразборчива.

– Гадость, – сплюнув сгусток желчи, просипел Ледяные перста и согнулся пополам в очередном приступе рвоты. Мстидар и Яросгер одновременно с жалостью посмотрели на Кодорка.

Никто в лагере беженцев не обратил внимания на незнакомцев. Компания беспрепятственно продвигалась между неровными рядами прохудившихся палаток и сооружённых из подручных материалов укрытий, всюду натыкаясь на полубезумные голодные взгляды. Вскоре путники привыкли к удушливому зловонию, однако смириться с окружившим компанию кошмаром оказалось невозможно. На каждом шагу они сталкивались с очередным ужасным потрясением. Чёрное древо видел семилетнюю девочку с гноящимися глазами, сжимающую в тоненьких ручках тряпичную куклу, мужчину с отрубленными за кражу руками, подростка со вздувшимся животом, который еле держался на худых ногах, слепого старика, тщетно просящего милостыню, вопящую над бездыханным телом ребёнка мать, избитую молодую девушку в разодранной одежде, рыдающего юношу, чья возлюбленная пару мгновений назад испустила последний вздох, старуху с глубоко запавшими глазами, ядовито проклинающую каждого члена Алого совета, и пятилетнего мальчика, озирающегося по сторонам безжизненным взглядом. Одна женщина, только завидев в лагере новые лица, бросилась навстречу компании и, оказавшись напротив незнакомцев, сбросила с себя тонкое затёртое до дыр покрывало, полностью обнажив сильно исхудавшее, но тем не менее привлекательное тело. Её наигранно похотливый взгляд скользнул по Игеру и его товарищам, однако Чёрное древо, немного помявшись, наклонился перед женщиной, поднял с земли покрывало и накинул его на хрупкие дрожащие на ветру плечи. «Каждый выживает, как может», – сочувственно произнёс он и скромно улыбнулся блуднице. Женщина стыдливо опустила глаза и уступила путникам дорогу.

Когда компания добралась до обрыва, от увиденного в лагере Кодорк Ледяные перста уже не мог сдерживать навернувшиеся на глазах жгучие слёзы, а к горлу Игера подступил колючий комок. Даже бесстрашный Яросгер и хладнокровный Мстидар до скрежета сцепили зубы, чтобы заглушить закипевшие внутри эмоции. Глубоко и прерывисто дыша, Чёрное древо подошёл к краю бездны. Кусок земли, на котором громоздился город Сердце, от остального мира по всему периметру отделяло около тридцати метров пропасти. Игер посмотрел вниз и разглядел на дне чудовищно глубокой впадины мутно-зелёную субстанцию и плавающие в ней тела, затем он поднял голову вверх на нависающего над всем миром исполинских размеров монстра, построенного из камней и железа. Отсюда Чёрное древо смог с трудом разглядеть стражников в красных плащах, что бдели за безопасностью города с балконов или клеток из железных прутьев, сооружённых на разных высотах, но большая и незримая часть дозорных солдат следила за лагерем беженцев из амбразур и щелей каменных сооружений.

– Между бездной и небесами, – на выдохе сказал Игер, оторвав взгляд от хаотичного нагромождения из камней и металла, именуемого городом Сердце, и направился к мосту.

До того, как нахлынула жадно пожирающая людские жизни болезнь, перед Артерией находился Свободный рынок, но Чёрное древо застал только горстку просящих милостыню и неустанно стенающих бедняков в лохмотьях. Остальные беженцы всегда держались на почтительном расстоянии от моста, не решаясь приближаться. Под предостерегающими взглядами попрошаек Игер подошёл вплотную к Артерии, отметив, что в ширину по огромному тридцатиметровому мосту цепочкой могло свободно пройти одновременно два десятка человек, но сейчас переправа между торговой столицей и остальным миром пустовала вплоть до возведённой орденом Красных плащей мощной баррикады на середине железного моста. «Я пройдусь по Артерии, где украшенья, меха», – шёпотом пропел Чёрное древо и шагнул навстречу блокпосту.

– Плохая затея, – Кодорк поймал Игера за рукав. Ледяные перста втянул голову в плечи, словно чувствуя исходящую от солдат на баррикаде угрозу.

– Верно, – прогудел Яросгер, – Алый совет основательно перекрыл Артерию. Красные плащи обороняют город от орды голодающих, и будут стрелять в каждого проходимца.

– Вы останетесь здесь, а я пойду один, – Чёрное древо оценивающе взглянул на баррикаду и шагнул вперёд. Позади цокнул языком Кодорк, сокрушительно вздохнул Яросгер.

По всей ширине моста солдаты соорудили заграждение высотой больше человеческого роста с основанием из квадратных каменных глыб, поверх которых навалили продолговатые мешки с песком, оставив в получившейся стене несколько щелей и отверстий для стрельбы. Спереди баррикаду укрепили тяжёлыми толстыми листами металла, а сзади соорудили бревенчатые опоры и сколотили из досок высокий помост, по которому расхаживало всего пятеро караульных. Увидев Чёрное древо, дозорные замерли, словно высеченные из камня статуи, а когда Игер оказался в пяти метрах от заграждения, один из солдат направил на него тяжёлый самострел.

– Проваливай, – рявкнул молодой боец в красном плаще поверх кольчужной рубахи и с громоздкой стальной каской на голове.

– Мне нужно попасть в город, – громко и решительно произнёс Игер и поднял вверх руки.

– Застрели его, Вейрус, – донёсся из-за баррикады насмешливый голос.

– Уходи, парень, – вполголоса произнёс невысокий солдат с суровым морщинистым лицом и уставшим взглядом. Он прошёл вдоль скрипучей деревянной площадки и остановился напротив Чёрного древа, – ты не первый, кто пытается проникнуть в столицу, и точно не последний. По приказу Алого совета путь в город Сердце закрыт.

– Надолго? – спросил Игер, отступив на шаг назад, – Пока все беженцы не сдохнут у ворот?

– Убей чужака! – приглушённо раздался за преградой приказ, и Чёрное древо увидел, как напрягся молодой боец, – Прикончи урода!

– Опусти арбалет, парень, – матёрый солдат шагнул к Вейрусу, положил широкую ладонь на ствол тяжёлого самострела и обратился к Игеру, – возвращайся к остальным беженцам, чужак, и не совершай глупостей.

– Тела предыдущих смельчаков мы сбросили в бездну, а дождь смыл с Артерии их кровь, – угрожающе произнёс Вейрус. Его подозрительный взгляд сверлил Чёрное древо.

– Орден Красных плащей защищает город Сердце любой ценой, – с горечью, словно признаваясь в грехах, сказал матёрый солдат и покачал головой, – уходи, чужак.

– Беги! – прорычал Вейрус. Лицо молодого бойца налилось краской. Он не сводил глаз с Игера в ожидании малейшей оплошности со стороны чужеземца, которая послужит и поводом, и оправданием для праведного убийства.

Сердце Чёрного древа чаще застучало в груди. По телу пробежалась мелкая дрожь. Он сплюнул под ноги и набрал в лёгкие побольше воздуха, но, как только Игер открыл рот, сзади раздался почти забытый голос, будто принадлежащий призраку. Чёрное древо повернулся к баррикаде спиной, и не увидел, как Вейрус прицелился в его спину. Боец погладил пальцами спусковой рычаг самострела, но передумал стрелять, почувствовав на себе красноречивый взор угрюмого соратника.

– Не рискуй, Игер! – между Мстидаром и Кодорком проскользнул высокий молодой человек в поношенном сером плаще, – терпение Красных плащей и так висит на волоске, не искушай солдат!

– Чернисар, – на выдохе произнёс Игер, когда Огненная рука ступил на Артерию. Быстрым шагом Чёрное древо двинулся навстречу старому знакомому, отдаляясь от баррикады, на которой Вейрус раздосадовано покачал головой и убрал арбалет.

– Ты сбежал от меня, – упрекнул Игера Чернисар, когда товарищи оказались друг перед другом. С момента расставания Огненная рука как будто постарел на десяток лет, – Веталган объяснил мне, что задумал Коймдар, и я ждал твоего возвращения, Игер, но ты просто исчез.

– Исчез, – немного помявшись, согласился Чёрное древо, и слова неудержимым потоком хлынули из его уст, – В Честных петлях нас ждал лекарь по имени Керисар. Он знал, как одолеть болезнь, но без помощи Коймдара не мог раздобыть необходимые травы. Мы донесли проклятый мешок до Честных петель, но стража схватила нас на входе в город… Коймдара повесили. Мне повезло только потому, что верёвка лопнула, и Керисар подоспел на подмогу.

Чёрное древо замолчал. Он отвёл взгляд от чёрных печальных глаз Чернисара, на исхудавшее лицо которого из-под серого капюшона спадала копна тёмных спутанных волос. Игер посмотрел на Кодорка и близнецов, на лагерь беженцев, оглянулся на баррикаду и на грозный город Сердце позади неё. Чёрное древо сглотнул горький ком и шёпотом добавил:

– На западе сотни людей страдали и гибли от недуга, и только Керисар горел желанием спасти их любой ценой. Я согласился помочь лекарю и отправился с ним в Сатанитовый грот. Я не мог поступить иначе. Надеюсь, ты простишь меня, Чернисар.