Бремя чести

С Аленом он обнялся прямо-таки по-братски. Заходя обратно в свою карету, он обронил пару слов в адрес Арабель:

– Простите меня, мадемуазель, но знайте – я не желал вам зла, и не имею к вам никаких претензий и упрёков.

Арабель была в смятении.

– Простите, месье Д’Амбруазе, но как же Венеция? Мы не поедем с месье Робе?

– Моя дорогая Арабель, скоро ты всё узнаешь! Сейчас мы отправляемся к моему старому знакомому – сеньору Витторио Джентиле. У него прекрасный дом, а какие виды из окон – тебе понравится, я уверен! – утверждал Ален, и, не скрывая радости и воодушевления, взял Арабель за руку и повёл за собой к карете.

«Господи, прости мне грехи, и помоги! Что задумал этот человек? Почему мы не едем в Венецию?? Что он скрывает от меня???» – девушка была в растерянности, и, как только Ален предложил ей сесть в экипаж, она одёрнула его руку.

– Месье Д’Амбруазе! Объясните же мне, что происходит!

– Успокойся, милая Арабель, не омрачай это прекрасное субботнее утро. Происходит то, что и должно происходить. Пожалуйста, займи своё место в карете, – стараясь как можно спокойнее говорить, но ярость уже блеснула в его глазах.

Больше он ничего не сказал, и девушка подчинилась. Взгляд Алена её насторожил. Она поняла, что если начнёт расспрос, она выведет его из себя, а этого она не хотела.

Через некоторое время, которое для Арабель показалось вечностью, кони остановились возле огромного трёхэтажного особняка с белыми мраморными стенами и огромными колоннами в стиле романтизма. У входа стоял дворецкий в начищенной и сияющей одежде. Дверь отворилась, и из неё вышел мужчина, покуривая трубку. Он направился навстречу только что прибывшим, широко расставляя руки для объятий.

– Ален Жоффруа! Мой мальчик, как давно я не видел тебя! Это твоя спутница? Вы очаровательны, мадемуазель, – мужчина поцеловал Арабель руку, но она смутилась. Она не понимала, кто это и что происходит.

– Сеньор Витторио! Я бы рад передать привет от матушки, да вот только она не знает, что я буду гостить у вас.

– Я прекрасно всё понимаю, сын мой. В письме всё было изложено очень подробно, но, кажется, его писали не вы. Можете не отвечать. Ну-же, проходите в дом. Стол уже накрыт, и покои ваши готовы.

– Прекрасно! – воодушевился Ален и взял Арабель за руку. – Мы отобедаем, и сразу же поедем по своим делам.

– Конечно, конечно…

Ален вёл Арабель за руку, но о чём он говорил с сеньором, она не понимала. Она будто находилась под стеклянным куполом – ничего не слышала, не соображала, не могла говорить, машинально передвигала ногами. Она боялась. Она не знала, чего, но боялась, и сильно. Сердце стучало так, что оглушало её.

Все расселись за столом. Арабель по-прежнему не могла говорить, и только когда Ален взялся за её плечо, она вышла из этого состояния.

– Ты бледная, Арабель. Если хочешь, можешь пойти прилечь, а еду принесут тебе в комнату.

– Нет, нет, месье Д’Амбруазе, я в порядке, – она улыбнулась и снова погрузилась в свои мысли. «Что здесь ждёт меня? Не хочет ли он продать меня этому человеку в услужение, или, что ещё хуже, отдать меня за него замуж? Да, да, так и есть! Он привёз меня сюда в качестве невесты, и мне придётся делить ложе с этим стариканом! Господи, лучше я умру, но только не это! Я бы даже смогла выйти за Алена, но только не за этого старика, да ещё и в такой дали от Марселя! Коварный, подлый Д’Амбруазе, ты обманом отдал меня этому людоеду. Я не прощу тебя, теперь ни за что на свете не прощу!» – думала она, и посмотрела на Алена, который отвлечённо беседовал с сеньором Джентиле. Девушка сдерживала слёзы, как могла, но они всё равно наполнили её глаза.

– Сеньорита! Почему вы плачете? Вам не хорошо, или, быть может, вы чем то расстроились? Вот, держите, – протянул сеньор девушке платок, – утрите слёзы, и поешьте наконец! Вы очень бледная.

– Арабель, ты что, заболела? Может, вызвать лекаря? Или подумала о чём-то плохом? – насторожился Ален, девушка кивнула. – Как можно думать о плохом, если ты в Генуе?! – усмехнулся он. –Этот город настоящий Рай! Понимаю, ты далеко от дома, и в незнакомой стране тебе непривычно, но у нас будет время осмотреть здесь всё, и ты поймёшь, что этот город не хуже Марселя.

– Я что же, останусь здесь навсегда? – девушка вытаращила глаза, – «Этого я и боялась. Сейчас все мои догадки подтвердятся. Я выхожу замуж за старого сеньора!»

– Это тебе решать, – улыбнулся Ален, а Арабель почувствовала безысходность. Лицо её стало ещё белее, а силы стали покидать её. Её голова опрокинулась назад – она лишилась сознания.

Ален стал хлопать по щекам девушки, но в чувство она не приходила, и тогда он подхватил её и поспешил отнести в комнату.

Арабель проснулась от резкого запаха. Доктор, которого вызвали для неё, улыбнулся и оповестил сеньора Джентиле, что девушка очнулась.

– Милочка, как вы напугали нас! – забеспокоился сеньор.

«Где Ален?» – думала Арабель, оглядывая комнату. «Неужели это всё? Я больше не увижу его лица, а буду видеть только лицо этого старика? Я надеюсь, что он прожил уже достаточно, и скоро оставит меня вдовой!» – подумала она, и тут же устыдилась собственных мыслей.

Вскоре все покинули комнату, и она осталась одна. Ей принесли немного поесть, и после подкрепления она захотела ещё отдохнуть и постараться привыкнуть к мысли, что теперь её жизнь будет навечно связана с этим городом: этим домом, этой комнатой, и с этим мужчиной, что как отец только что опекал её и беспокоился о ней.

Отдыхала она не долго – служанка оповестила, что её ждут внизу. Девушка по имени Валери принесла ей свёрток, в котором находилось платье. Арабель развернула его, и не смогла сдержать слёз. «Ну вот и всё!» – она держала в руках подвенечное платье. Валери помогла ей одеться и привести в порядок волосы. После этого Арабель спустилась вниз, где её ждала карета. Кучер помог ей забраться, и она села напротив мужчины.

– Месье Д’Амбруазе, куда мы едем? И почему здесь вы? – отрешённо спросила она, понимая, что это последний день, когда она сможет свободно поговорить с ним, и вообще последний раз, когда она видит его.

– Ты скоро узнаешь. Пока едем, полюбуйся городом. Он прекрасен. Впрочем, ничего и никого нет прекрасней тебя, – Ален хотел поцеловать Арабель руку, но девушка не позволила.

«Я не имею право на такие вольности, уж не теперь, когда я стану замужней женщиной»

– Трогай! – крикнул Ален с нескрываемым разочарованием, к которому примешивалась злость.

Карета подъехала к собору Сан-Лоренцо, на своде которого, над центральным нефом, располагались: фреска с изображением Святого Лаврентия, фрески «Прославление богородицы» и «Страшный суд». В левом нефе находилась капелла Иоанна Крестителя, в правом – Святого Себастьяна.

Вся красота фресок была противна Арабель, сейчас она считала, будто лики, которые смотрят на неё – смеются над нею.

Ален остановил её на полпути к алтарю, где стоял священник и зачитывал молитву.

– Мадемуазель Арабель Бланкар, вас сейчас венчают. Я взял на себя смелость, и ответил за вас, согласием разумеется. Мы должны пройти к алтарю, чтобы соблюсти все формальности, но официально – вы уже не мадемуазель Бланкар, а…

Арабель почувствовала, как земля снова уходит из под ног.

– …А мадам Д’Амбруазе.

– Что?! Разве не за сеньора Джентиле я должна была выйти замуж?!

Девушку затрясло, теперь она решительно ничего не понимала. «Так он проделал всё это, чтобы тайно жениться на мне? Почему же он не спросил меня, ну почему?» – кричала и рыдала в душе Арабель.

– За сеньора?! Нет, нет, нет…

– Почему же вы не сказали мне? Обманом увезли меня из Марселя, ещё и тайно женили на себе! Какой же вы бесстыдный человек!

«Господи, благодарю тебя!» – пронеслось у девушки в мыслях.

– Почему же вы не спросили меня, хочу ли я за вас замуж? И что будет со мной, когда мы вернёмся в Марсель? Да ваша мать выставит меня сразу же, как узнает обо всём! Вы и раньше ни о ком, кроме себя, не думали. Я думала вы изменились, но вот оно – доказательство обратного!

– Да толку мне было спрашивать тебя, если ты всё равно не согласилась бы, даже если в сердце у тебя был бы положительный ответ. Я знаю, впрочем, как и ты сама, что ты слишком гордая, чтобы сказать «Да».

– И вы правы. Я бы никогда не согласилась, никогда бы не вышла за вас замуж. Вы могли добиться этого только одним путём – обманом, и вот, получайте. Вы счастливы теперь? Так будьте ещё счастливее – живите и знайте, что живёте с той, которая вас презирает!

Девушка побежала к карете, Ален подошёл к священнику. Он что-то доказывал ему, то говорил громко, то тихо, чуть ли не плача. Вскоре, он присоединился к Арабель и приказал кучеру отвезти их к сеньору Витторио.

Ещё на пути к церкви месье Д’Амбруазе рассчитывал на упоительную первую брачную ночь, к которой мадемуазель Бланкар, а теперь уже мадам Д’Амбруазе, была не готова. Она не имела особого желания этой ночью, да и любой последующей, делить ложе со своим, таким не желанным супругом. По дороге домой она одёргивала его и пресекала любые попытки сблизиться. По приезду она попросила приготовить ей ванную, где провела больше двух часов, в течении которых Ален уснул, не дождавшись свою жену, да и надежды было мало.

Арабель провела всю ночь в гостиной, успокаивая себя книгой. Она была вне себя, её гордость была задета, однако, Ален не мог не заметить, как важно она стало вести себя, когда они вернулись. Во всём – во взгляде, в походке, в жестах – она изменилась и приобрела ещё большую грацию и стать. Она высоко держала голову, будто фамилия Д’Амбруазе принадлежала ей лет так десять, а ни каких-то несколько минут.