Приключения Кларенса Хантера, путешественника по мирам

Ученый заерзал на стуле, почесал квадратный подбородок и нехотя ответил:

– Гм… Видишь ли, Хантер слишком неуправляемый и своевольный. Он обычно ведет себя, как малолетний хулиган. Вот я и подумал: может, нам удастся хоть так сделать его более… гм… послушным и адекватным? Откуда я знал, что у него такой изощренный разум, и он настолько эффективно подавит машину?

– Я вам больше руки не подам, – спокойно сказала Шейла. – И как теперь вернуть все обратно?

– Никак. Процедура трансмутации необратима. Кроме того, поймать Хантера невозможно: он в любой момент может оказаться в любой точке неисчислимого множества Вселенных. Правда, рано или поздно он вернется сам. И что мы с ним сделаем?

– Может, убьем? – голос Шейлы дрогнул.

Профессор пощелкал клавишами портативного компьютера и сказал:

– Исключено. Хантеру… точнее, Зорану, нипочем ни черные дыры, ни нейтронные звезды. Я занимаюсь вопросом его нейтрализации с того самого момента, как он улетел.

– А почему Хантер ничего не разрушил?

– Он же не маньяк. Рационалист до мозга костей. Для чего уничтожать просто так? Но какое счастье, что он не умеет созидать. Иначе он такого бы натворил…

– Хантер никому никогда не причинил вреда, если это не диктовалось необходимостью, – отозвалась Лилианна Андреевна.

– Он же любит все взрывать, – удивилась Шейла.

– Какой ребенок не любит красивых и ярких игрушек? Но Хантер старается делать все так, чтобы никого не задеть. Как-то мы гуляли по городу после дождя… а он собирал с асфальта червяков и улиток, и швырял их в траву!

– Думайте, профессор! – горестно сказала Шейла. – Не может быть, чтобы у него не было ни одной уязвимости! Это же вы ввергли его в пучину неописуемых страданий! Эх, да что мне говорить…

Невтриносов уткнулся в компьютер. Шейла заскучала, взяла со стола лист бумаги, карандаш и быстро набросала шарж. Профессор с выпирающей вперед непропорциональной челюстью и зубами вампира поворачивал выключатель диковинной установки с надписью «Машина Судного дня».

Закончив с карикатурой, Шейла нарисовала портрет Лилианны Андреевны в образе зловещей фэнтезийной герцогини.

Наконец, тяжко вздохнув, она изобразила Хантера в полный рост. С дымящимся пулеметом наперевес, в зеркальных очках он, ехидно улыбаясь, швырял в реку осколочную гранату. В очках Шейла пририсовала его собственное уменьшенное отражение в реке, в очках того, маленького Хантера, еще одно отражение. Последняя фигурка получилась, как маленькая черточка.

– Вот это талант! – восхитилась Лилианна Андреевна. – А мы ни сном, ни духом. Для чего ты пошла в десантники? Могла бы дарить людям радость и красоту!

– Зачем мне рутина? – вздохнула Шейла. – Я выбрала романтику. Как и Хантер.

– Кто бы его спросил, – ученый бегло проглядел рисунки. – Недурно, очень недурно.

Внезапно Невтриносов подскочил на стуле. Он схватил портрет Хантера, несколько минут всматривался и прошептал:

– Рекурсия!

Ученый несколько минут мучил компьютер и, наконец, сказал:

– Мозг Зорана не имеет ограничителей. Его можно перегрузить, ударив по единственному слабому звену – стыку машины и человеческого разума. Но Хантер погибнет. У него больше нет человеческого тела.

– Это будет его выбор, – твердо сказала Шейла, вынула нож и провела лезвием по тыльной стороне ладони. На пол закапала кровь.

Лилианна Андреевна залила алеющую рану медицинским клеем.

– Обещайте, что не будете меня… демортифицировать, – тихо сказала Шейла.

– Что? – воскликнул профессор. – Ты влюбилась в Хантера, что ли?

– Нет, конечно. Он мне даже не нравится – злой, ехидный и противный. Сама не знаю, почему привязалась. Может, по приказу командующего? Но я не хочу больше смотреть на этот цирк уродов. И когда умрет Хантер, умру и я. Обещаете?

– Да, – серьезно сказала Лилианна Андреевна. – Обещаю, девочка моя. Пусть это и противоречит медицинской этике.

– Я тебе не девочка! – закричала Шейла, уткнулась носом в подушку и зарыдала, словно студентка-первокурсница.

– Ты знаешь, Трофим, – Лилианна Андреевна и села рядом с Шейлой, обняв ее за плечи. – Слезы бывают разные. От этих мне страшно.

– Мне тоже. Но нам остается только ждать, пока Хантер вернется.

– А если он не… – всхлипнула Шейла.

– Обязательно вернется. У него, кроме нас, никого нет. Во всех Вселенных.

Лилианна Андреевна села на диван и положила голову Шейлы себе на колени. Та уже взяла себя в руки. Она лежала неподвижно, уставившись в потолок

Вдруг кабинет залило голубоватым светом. Что-то вспыхнуло, грохнуло, пронеслась жаркая волна воздуха, и два стула разлетелись в щепки. У стены, печально поводя из стороны в сторону птичьей головой, стоял Хантер-Зоран.

– Я могу тебе помочь, – профессор встал и прошел к двери. – Но ты умрешь.

– Лучше смерть, чем… лялямба, – провизжал Хантер.

Шейла дотронулась до холодной металлической оболочки. Глаза ее наполнились слезами. Хантер наклонил голову, чтобы не снести притолоку, и вышел вслед за ученым. Лилианна Андреевна взяла Шейлу под руку и повела ее в лабораторию.

Профессор включил генераторы силовых полей и два параллельных друг другу абсолютных зеркала повисли над полом. Ученый заглянул в бесконечный коридор, удовлетворенно хмыкнул и произнес:

– Готово. Мы ограничены только скоростью света. Вам есть что сказать?

– Прощай, Хантер, – печально ответила Шейла. – Не буду говорить банальщину вроде «нам было хорошо вместе…»

– По-моему… ты это… уже сказала, – простонал Хантер.

Шейла не смогла сдержать улыбки.

– Узнаю тебя, мой друг. Пока. Мы еще увидимся.

Хантер встал за сверкающей неподвижной поверхностью и уставился в черный провал.

– Теперь попробуй внимательно разглядеть свои отражения во всех диапазонах, – сказал профессор.

Глаза Хантера вспыхнули кровавым огнем. Несколько секунд они ярко тлели, точно два раскаленных угля и медленно погасли. Серебристая птица покачнулась и рухнула ничком прямо сквозь силовое поле. По несокрушимой оболочке зазмеились голубоватые молнии. Шейла провела ножом по горлу и беззвучно опустилась на пол…

Бесчисленные отражения заполонили разум, перегружая все новые и новые участки электронного мозга. Одна за другой отказали системы. Вышла из строя стабилизация, и пол встал вертикально. Выключилось зрение, мир заполонила непроглядная тьма. Последними сдались энергоблоки, высвобождая накопленные тераватты и петаджоули. Импульс невообразимой мощности вырвался на свободу, сокрушая пространство и время, переводя реальность на другую ветвь…

Коммуникатор отчаянно заверещал, разгоняя сладкую утреннюю дремоту. Хантер оперся ладонью о Шейлу и приподнялся. Та схватила его за руку, швырнула обратно на койку и недовольно сказала: