Тайна леди Одли

Мистер Одли прочистил горло, собираясь попрощаться со своей прекрасной собеседницей и сбежать из рабства ее присутствия в уединенные луга за церковью, когда Клара Толбойс остановила его, заговорив на ту самую тему, которой он так старался избежать.

– Вы обещали написать мне, мистер Одли, – промолвила она, – если обнаружите что-нибудь, что приблизит вас к тайне исчезновения моего брата. Вы не написали; я думаю поэтому, что вы ничего не нашли.

Роберт Одли хранил молчание. Как ему ответить на этот прямой вопрос?

– Цепь косвенных улик, которая связывает тайну вашего брата с особой, которую я подозреваю, – сказал он, помолчав, – построена из очень слабых звеньев. Я думаю, что добавил еще одно звено к этой цепи с тех пор, как встретился с вами в Дорсетшире.

– И вы отказываетесь рассказать мне, что обнаружили?

– Только до тех пор, пока я узнаю больше.

– Я поняла из вашего послания, что вы направляетесь в Уайлденси.

– Я был там.

– В самом деле! Значит, именно там вы что-то обнаружили?

– Да, – ответил Роберт. – Вы должно быть помните, мисс Толбойс, что единственное основание, на котором держатся мои подозрения, – это тождественность двух особ, между которыми нет явной связи, – идентичность особы, которая считается умершей, с одной живущей. Заговор, жертвой которого, как я полагаю, стал ваш брат, основывается на этом. Если его жена Элен Толбойс умерла тогда, когда об этом писали газеты; если женщина, похороненная на кладбище в Вентноре, действительно та самая женщина, чье имя начертано на надгробии – тогда дела нет, у меня нет ключа к тайне вашего брата. Я собираюсь проверить это. Думаю, что сейчас пора вести открытую игру, и я надеюсь, что скоро узнаю правду.

Он говорил тихим голосом, торжественность его слов выдавала напряжение чувств. Мисс Толбойс протянула руку и вложила ее в его ладонь. Холодное прикосновение этой хрупкой руки вызвало нервную дрожь в его теле.

– Вы не позволите судьбе моего брата остаться тайной, – спокойно промолвила она. – Я знаю, вы исполните свой долг по отношению к другу.

Когда Клара произносила эти слова, в церковный двор вошла жена приходского священника и два ее спутника. Роберт Одли пожал руку, лежащую на его ладони и поднес ее к губам.

– Я ленивый, праздный человек, мисс Толбойс, – сказал он, – но если бы я только мог возвратить вашего брата Джорджа к жизни и счастью, я бы без колебаний принес в жертву свои чувства. Боюсь, самое большое, что я могу сделать – это раскрыть тайну его судьбы, и совершая это, я должен пожертвовать теми, кто мне дороже всего на свете.

Он надел шляпу и поспешил прочь через ворота, ведущие в поле, когда миссис Мартин подошла к крыльцу.

– Кто этот красивый молодой человек, который беседовал с тобой тет-а-тет, Клара? – спросила она, смеясь.

– Это некий мистер Одли, друг моего бедного брата.

– В самом деле! Не родственник ли он сэру Майклу Одли?

– Сэру Майклу Одли!

– Да, моя дорогая, это самое влиятельное лицо в приходе Одли. Но через день-другой мы нанесем визит в Корт и ты познакомишься с баронетом и его хорошенькой молодой женой.

– Его молодой женой! – повторила Клара Толбойс, пристально глядя на свою подругу. – Сэр Майкл Одли недавно женился?

– Да, он был вдовцом шестнадцать лет, и женился на бедной юной гувернантке около полутора лет назад. Это романтическая история, и леди Одли считается первой красавицей графства. Но пойдем, моя дорогая Клара, пони устал ожидать нас, и нам еще долго ехать.

Клара Толбойс уселась в маленьком открытом экипаже, ожидавшем их у главных ворот под присмотром того самого мальчика, который дул в мехи органа. Миссис Мартин встряхнула вожжами, и коренастая гнедая лошадка пустилась рысью в направлении Маунт-Стэннинга.

– Ты не расскажешь мне побольше об этой леди Одли, Фанни? – попросила мисс Толбойс после долгого молчания. – Мне хочется все узнать о ней. Ты знаешь ее девичье имя?

– Да, она была мисс Люси Грэхем.

– И она очень хорошенькая?

– Да, очень хорошенькая. Хотя красота ее кукольная, у нее большие ясные голубые глаза и золотистые локоны, ниспадающие пушистым дождем на плечи.

Клара Толбойс молчала. Больше она не задавала вопросов о госпоже.

В ее голове звучал отрывок из письма, написанного Джорджем во время медового месяца: «Моя маленькая девочка-жена смотрит на меня, когда я пишу эти строки. О! Как я хочу, чтобы ты увидела ее, Клара! Ее глаза такие голубые и чистые, как небеса в яркий солнечный день, ее волосы обрамляют ее лицо словно бледно-золотистый ореол вокруг головы мадонны на итальянской картине».

Глава 4. В липовой аллее

Роберт Одли прогуливался по широкой лужайке перед Кортом, когда экипаж с госпожой и Алисией проехал под аркой и остановился у низенькой башенной дверцы. Мистер Одли подошел как раз вовремя, чтобы подать дамам руку и помочь им выйти из экипажа.

Госпожа выглядела очень хорошенькой в изящной голубой шляпке и соболях, которые племянник купил ей в Санкт-Петербурге. Она, казалось, очень рада видеть Роберта, и очаровательно улыбнулась, протягивая ему свою маленькую ручку, изысканно затянутую в перчатку.

– Ну, что, прогульщик, вернулись к нам? – сказала она, смеясь. – Теперь, когда вы снова с нами, мы вас никуда не отпустим. Мы не позволим ему опять убежать, не так ли, Алисия?

Мисс Одли презрительно вскинула голову, тряхнув своими тяжелыми локонами.

– Мне не о чем разговаривать с такой сумасбродной личностью, – промолвила она. – С тех пор, как Роберт Одли начал вести себя, как какой-то персонаж из немецких рассказов, преследуемый привидениями, я прекратила всякие попытки понять его.

Мистер Одли взглянул на свою кузину в комичном недоумении. «Она хорошая девушка, – подумал он, – но такая зануда. Не знаю почему, но сейчас она стала еще большей занудой, чем раньше».

Он задумчиво подергал усы, размышляя над этим вопросом. Его мысли на какое-то время унеслись от тревог, чтобы остановиться на этом небольшом затруднении.

«Она милая, хорошая девочка, – думал он, – великодушная, благородная английская попрыгунья, и все же…» Он почти утонул в болоте сомнений и преград. В нем появилось что-то новое, чего он никак не мог понять, какая-то перемена, помимо той, что уже произошла в его характере и была вызвана тревогой за Джорджа Толбойса; и это озадачивало его и ставило в тупик.

– И где же вы блуждали в последнее время, мистер Одли? – спросила госпожа, задержавшись со своей падчерицей на пороге в ожидании, пока Роберт не отойдет в сторону и пропустит их. Молодой человек вздрогнул, когда она задала этот вопрос, и быстро взглянул на Люси. При виде ее яркой юной красоты и невинного детского личика что-то поразило его в самое сердце, и он смертельно побледнел.

– Я был… в Йоркшире, – ответил он, – в том небольшом курортном местечке, где мой бедный друг Джордж Толбойс жил во время своей женитьбы.

Изменившееся, побледневшее лицо госпожи было единственным признаком того, что она услышала его слова. Она улыбнулась слабой болезненной улыбкой и попыталась пройти мимо племянника.

– Мне нужно переодеться к обеду, – промолвила она. – Я приглашена на обед, мистер Одли, разрешите мне пройти.

– Я должен попросить вас уделить мне полчаса, леди Одли, – ответил Роберт негромко, – я приехал в Эссекс с целью поговорить с вами.

– О чем же? – спросила госпожа.

Она оправилась от потрясения, которое испытала за несколько мгновений до этого, и задала вопрос своим обычным тоном. На ее лице отразились скорее недоумение и любопытство озадаченного ребенка, чем серьезное удивление женщины.

– О чем вы можете говорить со мной, мистер Одли? – повторила она.

– Я скажу вам, когда мы будем одни, – тихо ответил Роберт, бросив взгляд на свою кузину, стоящую немного позади госпожи и наблюдающую за этой маленькой интимной беседой.

«Он влюбился в кукольную красоту моей мачехи, – решила про себя Алисия, – и именно из-за нее он стал таким несчастным субъектом. Он как раз относится к тому сорту людей, способных влюбиться в собственную тетку».

Мисс Одли прошла дальше по лужайке, повернувшись спиной к Роберту и госпоже.

«Этот нелепый истукан побледнел как полотно, увидев ее, – размышляла она. – Так что, в конце концов, может быть он и влюбился. Похоже, этот вялый онемелый кусок плоти, который он называет своим сердцем, может биться раз в четверть века; но дать ему толчок может лишь эта голубоглазая восковая кукла. Я бы давно бросила о нем думать если бы знала, что его идеал красоты следует искать в магазине игрушек».