Тихая ложь

– Я очень хотела поехать, но у меня в четверг слушания в суде. Слушай, а давай съездим на праздники в Грецию?

– Иногда ты выдаешь прекрасные идеи. Пойдем посидим во дворе. Там такой приятный ветерок!

– Расскажи мне еще что-нибудь о Бамби, – попросила Лайла, когда они расположились во дворе. – Расскажи мне как она умерла.

– Но тогда это будет не по порядку.

– Ну и что? Ты слишком организованная. Давай пропустим одну главу, а потом вернемся назад. И потом, это ведь не секрет, правда? Или все же секрет? Почему вы с Яалем все время стараетесь не говорить об этом? Ее убили, или, может, она покончила жизнь самоубийством?

– Да нет, нет никакого секрета. Я же говорила тебе, что я не рассказываю об этом лишь потому, что мне больно об этом вспомиинать. Ну да ладно, время пришло. Расскажу.

Сиван и Бамби вернулись в Израиль в июле 1996-го когда Лайле было четыре месяца. Яаль, который за это время совершенно не изменился, ждал их в аэропорту и, увидев Бамби, чуть не заплакал. Сердце Сиван снова потянулось к нему. Она обняла его и почувствовала знакомый запах его кожи. Ни время, ни расстояние, ни рождение ребенка не смогли погасить ее любовь. В машине Бамби села рядом с Яалем, а Сиван с Лайлой на руках устроилась на заднем сиденье. Время от времени Яаль поворачивал голову и задавал Сиван какой-нибудь вопрос об их поездке, но большая часть пути прошла в молчании. Бамби не проронила ни слова. Через некоторое время Сиван заметила, что она протянула свою руку и положила ее на руку Яаля, а он пожал ее, как бы говоря: «Добро пожаловать домой, любовь моя».

Прошла неделя, и от их поездки не осталось даже воспоминаний. За тот год, что они отсутствовали, большая часть молодежи покинула кибуц, и они остались наедине со стариками, погруженными в свои повседневные заботы. Бамби же вообще обходили стороной так как теперь всем стало ясно, что она серьезно больна – она снова похудела и весила даже на целый килограмм меньше, чем при отъезде. Сиван получила новое жилье, соответствующее ее статусу молодой матери, и Долев, по которой Сиван ужасно соскучилась, теперь старалась проводить у нее все свободное время. Отец выглядел бодрым. У него появилась приятельница – вдова его возраста – и Сиван с Бамби были очень рады за него. Сиван подала заявку на факультет права Тель-Авивского университета и стала готовится к тесту. Она предложила Бамби последовать ее примеру, но та ответила, что у нее есть другая идея. Она хотела поступить в «Шенкар»[46 - Многопрофильный колледж в Рамат-Гане.] на факультет дизайна одежды.

Время шло, Лайле исполнился год, и Сиван позвала всю семью и еще несколько молодых метерей с младенцами отпраздновать это событие, однако Бамби не явилась.

Когда празднование закончилось, Сиван оставила Лайлу с отцом и его подругой Рут и пошла в дом Бамби и Яаля, где она в последнее время появлялась не часто. Подойдя к двери, она услышала крики и плач. Теперь уже все в кибуце знали о ссорах Бамби и Яаля, но никто, включая ее, ничего не предпринимал. Сиван, как всегда, хотела повернуться и уйти, но все же постучала в дверь. На пороге стоял Яаль.

– Зайди на минутку, – с трудом выдавил он из себя. – Может, хоть ты сумеешь ее образумить.

Сиван зашла в дом. Бамби сидела на полу в странной позе, облокотившись на пуф.

– Что ты делаешь? – спросила Сиван.

– Разве ты не видишь? Сижу на полу, – ответила Бамби с такой знакомой интонацией, что Сиван чуть не рассмеялась.

Однако Яалю было не до смеха.

– Она упала в обморок.

– Упала в обморок? – Сиван перевела взгляд с Яаля на Бамби. – И часто это теперь случается?

– Очень часто. Я отвезу тебя в больницу, – сказал он, обращаясь к Бамби.

– Не нужна мне никакая больница. Обещаю вам, что я начну есть. Хотите увидеть? Пойди, принеси мне йогурт.

– Я тебе больше не верю, – он повернулся к Сиван. – Пожалуйста, скажи ей!

– Что я ей скажу? Если она не слушает тебя, почему она будет слушать меня?

– Я скажу тебе почему, – закричал Яаль. – Твоя сестра собирается умереть! Ты понимаешь это? А сейчас или я силой усаживаю ее в машину, или ты убеждаешь ее сделать это по-доброму.

– Бабмумела, ты должна лечь в больницу и получить всю необходимую помощь пока не поправишься.

– Как хотите, – устало кивнула головой Бамби. – Только это все равно не поможет.

– Еще как поможет, – не согласился с ней Яаль.

– Он не понимает, – повернулась к Сиван Бамби. – Я уже не здесь. Мне очень жаль, и я прошу у вас прощения, что дошла до такого состояния. Я не знаю, как это случилось. Действительно не знаю. Просто случилось и все. Ты и Яаль – самые дорогие мне люди, а я так вас подвела. Это моя вина.

– Это не твоя вина. Тебе окажут всю необходимую помощь, ты поправишься, и все снова станет как прежде.

– Аминь, – произнесла Бамби.

Яаль сложил в сумку кое-какие из вещей Бамби, и она позволила отвести ее в машину.

– Как там Лайла? – вдруг спросила она.

– Сегодня ей исполнился годик. А ты не помнишь?

– Я никогда не забуду выражение ее лица, когда она услышала эти слова, – сказала Сиван Лайле.

– Какое выражение?

– Бесконечной грусти.

– А что она сказала?

– «Забыла. Прости».

– Мне так ее жаль, – сказала Лайла. – Но она была сложным человеком.

– Не знаю, – покачала головой Сиван. – Что-то в ней сломалось. Она была такой красивой, такой умной, такой полной жизни. У нее было доброе сердце, и она умела по-настоящему любить. Я не понимаю, почему это с ней случилось. Не понимаю.

– Не плачь, мама. Ну пожалуйста. Я не могу видеть, когда ты плачешь, – Лайла обняла Сиван за плечи. – Вы всегда дополняли друг друга. Она – путеводная звезда в ночи, а ты – солнце, согревающее землю. Она – инь, а ты – ян. А сейчас она живет в твоем сердце. Не расстраивайся, мамочка.

– Через год я оставила кибуц и переехала жить с тобой на съемную квартиру рядом с университетом, а во время сессий за тобой присматривали моц отец и Рут. Бамби время от времени приезжала навестить меня. Она находилась под наблюдением в клинике проблем питания. Иногда ее состояние улучшалось, иногда ухудшалось снова, и тогда ее приходилось госпитализировать на срок до нескольких месяцев. Видеться с ней с каждым разом становилось все труднее и труднее, а кроме того моя жизнь совершенно переменилась из-за тебя. Мне хотелось воспитать тебя в любви и ласке, создать для тебя возможности для счастливого будущего. Иногда по выходным мы встречались в кибуце, и со временем я поняла, что ей уже не выбраться из этого состояния, и что как бы я ни старалась, я ничего не могу сделать, хотя иногда все выглядело совсем не так плохо. Был даже год, когда она снова поправилась до сорока восьми килограммов, сдала вступительные экзамены в «Шенкар», и к ней снова вернулась вся ее энергия и мотивация. Но во время сессии она снова похудела до сорока двух, ей снова пришлось лечь в больницу, и все вернулось на круги своя: снова боремся в окружении всей семьи за каждый грамм веса, снова Яаль опекает ее с утра до вечера и носится с ней, как с фарфоровой вазой. Только он знал, как можно на нее подействовать – даже мне это не удалось. Он посвятил ей годы своей жизни и никогда не ослаблял своих усилий.

– Можно я задам тебе один вопрос, мам? Тебе никогда не хотелось, чтобы она умерла? Ведь если бы она умерла, ты могла бы остаться с Яалем. Тебя не посещали такие мысли?

– Посещали. Но не в форме стремления, а, скорее, в форме вопроса: неужели я и в самом деле этого хочу? И ответ всегда был один и тот же – нет. Категорическое нет. Она была для меня тем же, что и ты. Когда она была счастлива, я тоже была счастлива, а когда она грустила, мне тоже становилось грустно. И сколько бы ты ни спрашивала меня о Яале, мой ответ останется неизменным – даже если бы Бамби не существовало, он все равно не остановил бы свой выбор на мне. У моей любви не было никаких шансов на взаимность, и я прекрасно это знала.

Сиван оставила четырехлетнюю Лайлу с Долев и пошла навестить Яаля.

– Привет, Ваня! Как дела? – обрадовался он. – Кофе?

– Сиван оглянулась вокруг. Так как у них не было детей, Бамби и Яаль оставались все в той же квартире, которую получили когда вернулись в кибуц из Тель Авива. С веранды было видно море, которое сейчас, в феврале, постоянно штормило. Сиван обратила внимание на тот факт, что цветы и специи, которые она посадила в свое время, не завяли, а находятся в прекрасном состоянии.

– Как дела у моей сестры?

– Еду забрать ее из больницы.

– Ее выписывают?

– Нет, просто отпустили домой на выходные.

– Знаешь, Яаль, мы не часто говорим о Бамби. Ее состояние всем известно, и тут не о чем много говорить. Просто я хочу, чтобы ты знал, как я ценю твое к ней отношение. Если когда-нибудь я соберусь выходить замуж, я бы хотела, чтобы мой избранник любил меня так, как ты любишь мою сестру.