Счастливая Жизнь Филиппа Сэндмена

– Ты знаешь, сегодня они умудрились достать меня, ничего не делая. Они были очень приветливыми, довольно любвеобильными, интересовались моими впечатлениями от города, только бы не о работе говорить.

– А работа в чем заключается?

– Ну, мы вроде как создали компанию по трудоустройству. К нам приходят, рассказывают о себе, говорят кто что умеет, мы подыскиваем для них работу. Помогаем обществу, друг другу…

– Ну-ну, – многозначительно сказала она. – Скольких уже устроили?

– Сегодня у меня всего лишь третий день был, хотя и я сам немного недоволен темпом.

– Как называется контора? Есть сайт или что еще там может быть дельного?

– Да нет еще пока, – задумался о своем Омид и помрачнел. – Пока нет.

– А кто создавать должен ваш сайт? Как я погляжу, у вас вон все какие важные профессионалы сидят, да только это и настораживает. Кто сайт делать должен – местные?

– Мои местные.

Омиду вдруг очень захотелось поделиться с Ки наболевшим и рассказать всю свою историю, но ведь он подписывал бумаги и не хотел открыто сливать информацию первой встречной, коей она, по сути, и являлась. И все же…

– Мой друг организовал это дело и предложил мне эту работу. Если честно, мне это начинание казалось вполне благородным предприятием, ведь если будем помогать людям в поисках работы…

– То есть это что-то вроде биржи труда, да? Ладно, еще раз: вот я хочу получить информацию о вашей конторе. Как мне ее найти?

Омид несколько раз провел ладонями по лицу вверх и вниз, словно смывая с него что-то, потом вкатил в себя половину имевшегося в стакане виски.

– Пока никак, и когда я с тем самым другом обсуждал эту тему мне показалось, что он увиливал от ответа, – закрыв глаза то ли от градуса виски, то ли от осознания того, что раскрывается сверх положенного, заговорил Омид. – Сайт должна делать наша общая знакомая, хотя в общем-то это моя знакомая, которую я решил ввести в дело и познакомил с другом.

– Красивая небось, – предположила она.

– Далеко не дурная, – кивнул он.

– И, видимо, у себя на уме. Не, с такими далеко не уедешь и семью не создашь. Даже если и создашь, детей много не будет в таком доме.

– А что, это разве так обязательно? – несколько оживился Омид, переходя на новую тему.

– Конечно! Детей в доме должно быть много. Вон, посмотри на Нику. Троих ей мало показалось, она и четвертого заимела. Зато счастья сколько! Ты ведь сам слышал, как они загалдели, словно галки. А это еще их сестра явно спала в этот момент, а то бы градус умиления возрос в разы.

– Она хоть от мужа-то их заводит?

– Ну да. Муж ее работает в две смены, иногда приходит поздно, вот как сегодня. Тогда-то я и помогаю. Я вообще сама напросилась ей помогать – и с детьми, и с продуктами, да еще и денег подкидываю. Ну а что мне, жалко, что ли? Все равно своих нет пока, ем я немного, на квартиру хватает, а деньги на то и нужны, чтобы на них что-то покупать. Зато прихожу к Нике и отдыхаю с ее детками по полной! Подожди, а ты что-то там говорил о несознательности ее образа жизни, да?

– О безрассудности. Безрассудность, то есть рассуждать она не может, иначе поняла бы, что четырех детей на ноги ставить ей не под силу, да и рискует дать обществу четырех необеспеченных молодых людей, и таких здесь очень и очень много, как я погляжу. Вот поэтому мы и выбрали эту страну, чтобы помочь людям найти работу, и тогда уже – почему бы и нет? – рожают пусть, воспитывают, растят, но и работают.

– Омид, пойми, она четыре раза смогла жизнь подарить. Четыре жизни в мир привела! Может быть кто-то из них станет тем, о котором весь мир будет говорить, артистом там, или поэтом, или девочка так будет петь, что за душу брать будет, а может кто-то строителем станет и дом нормальный построит. И может быть не один, а два, или может все четыре выбьются в люди. Нет, не может быть такого? Даже пусть они никем и не станут, они все равно будут всегда дарить своим родителям счастье. Потом они вырастут и будут друг для друга поддержкой, опорой, защитой. А ты сам сколько детей хочешь иметь?

– Я?!

Омид даже глаза раскрыл от удивления. Он представить себе не мог, что разговор потечет в этом русле. Никогда его не прельщала перспектива заведения большого количества наследников в первой половине своей жизни, данной, как и любому другому мужчине, для достижения более значимых целей, нежели бесцельное растрачивание энергии на увеличение количества источников сегодняшних нервных стрессов и завтрашних проблем. Лишь после того, когда он железно будет стоять на своих ногах, когда никто не будет сомневаться в его возможностях и оригинальности и когда ему, наконец, не нужно будет кому-либо что-либо доказывать, можно будет выбрать себе подходящую по интересам и статусу пару и подумать о наследнике.

– Детей?!

– Да, а что? Ты не в состоянии?

– Да нет, я в состоянии, но какой смысл? Мало ли, что говорят о том, что дети – наше будущее. Свое будущее я лучше буду строить сам, своими руками, а детей завести я всегда успею. Да и вообще, к чему эти условности и обязанности, навязываемые обществом? Нет, я и дети – понятия несовместимые. Как минимум, в ближайшие годы. Я в этом уверен.

Омид все ставил и ставил точку в этой теме, но под пристальным взглядом Ки она никак не могла зафиксироваться.

– Ну что ты так смотришь-то? – усмехнулся он, чувствуя себя несколько неловко.

Почувствовав это напряжение, Ки поняла, что продолжать тему не было смысла.

– Ла-аадно, будем считать, что это – не твое, – сказала она, а потом, криво улыбаясь добавила: – Ты там с сайтом конторы лучше разберись. Это точно ты сумеешь сделать, это самое то, ага… – и ехидно захихикала.

– Уф, чего пристала? – отмахнулся он, а потом, так же криво улыбаясь, добавил: – Один – один.

– Хаким, куда пропала Жасмин и что у нас с сайтом? Если не она, то хоть ты мне ответь?

Так утром следующего дня начался телефонный разговор, с которым Омид решил не откладывать. С каждой минутой он чувствовал, как росло напряжение, подхлестываемое ощущением неопределенности, подвешенности и недосказанности. «Красивая небось… У себя на уме…» Эти короткие характеристики Жасмин, озвученные Ки, с утра звенели в его голове, одновременно тревожа и предостерегая от перспективы попасть в незавидную ситуацию: надо было что-то делать, пока не оказалось поздно.

– Сайт пока еще не готов, а Жасмин – она пока еще… я ее пока еще не видел.

Все говорило о том, что Хаким выдумывал слова на ходу, не стесняясь обнажить фальшь. Омид кипел и был готов сорваться на крик, однако прекрасно понимал, что делу это не поможет. Вполне могло оказаться, что Жасмин сейчас сидела рядом с Хакимом. Или лежала. Омид подумал о брате и об отце. Он сообщил Хакиму, что позже перезвонит и завершил разговор.

«Пойду проверю, как там на местах», – решил Омид, чтобы хоть немного притупить чувство тревоги. Но и тут его нервы были потрепаны при виде пустующих мест, а еще больше – от широкой улыбки одного из коллег, который листал ленту новостей, развалившись в своем кресле с кружкой кофе, и его вопроса:

– Ну как вам вечерний город?

Омид словно окаменел, лишь губы передавали все напряжение, с которым он сейчас пытался совладать. Прикусив их пару раз, он все-таки сдержался и не перешел на крик.

«Так будет неправильно: нельзя повышать голос на сотрудника, который ничего плохого мне лично не сделал и не сказал ничего, что могло бы унизить. Нужно нажимать на работу», – решил Омид и задал встречный вопрос:

– Спасибо, я снова его нашел таким же чудесным. Кстати, как у нас обстоят дела с клиентами, и как продвигаются дела с презентацией, которую я попросил подготовить к завтрашней встрече?

– Сделаем, завтра будет файл, – бросил нерадивый коллега и убрал с лица улыбку.

«Больно задел, да? За живое ведь задел, нет? О работе напомнил ведь», – говорил сам себе Омид, направляясь в сторону кафетерия, где он наспех приготовил себе чашку кофе и добавил две ложки сахарного песка, чего раньше не делал. Возвращаясь в кабинет, он едва успел коснуться ручки двери, когда услышал за спиной:

– Ну как вчерашняя прогулка по городу?

К этому он не был готов, его руки затряслись и немного кофе пролилось на пол, забрызгав ботинки и брюки. Видимо, нежелание пачкать все вокруг сдержало его руку от резкого движения. Он кое-как опустил кружку на стоявший рядом стол и резко развернулся к источнику лицемерного вопроса.

– Да… вы что, сговорились? Нет больше вопросов, чтобы мне задать?!

Перед ним стояли супервайзер по отделу кадров и один из соотечественников.

– То один, то другой: «Как вам прогулка? А как вам город?». А я скажу: а никак! Как может быть город после нескольких часов общения с людьми, которые работать не хотят?

В коридоре начали собираться коллеги. Они внимательно наблюдали за развитием скандала, но не вмешивались и близко не подходили. Супервайзер поначалу был несколько удивлен поведением коллеги, а потом хладнокровно закрыл рот, кожа на его лбу расправилась, сделав холеное лицо каменным и бесстрастным, и он отреагировал.