Песок в раковине

– Пока не надо. Скорее бы избавиться от них! – Вырвалось у неё.

– Только прикажите.

– Нет! Пока они здесь, охраняй их, Грит. Я за них отвечаю. Высадим их на планету, тогда пусть делают, что хотят.

Ею овладело сильное мстительное чувство, и именно из этого чувства она так и не сказала Гиссару, что полетит за остальными. Она и Чьяну заставила сомневаться, чтобы та из жалости не рассказала Гиссару. Снабдив пеллиан оружием и кое-какими припасами, она в конце концов переправила их на выбранный остров. Не смотря на прекрасные условия и великолепные виды, настроение у новосёлов было не праздничное. Анна попросила Чьяну задержаться и предложила вернуться на Пелл – чтобы рассказать остальным, что Анна не ест пеллиан на завтрак, а, напротив, доставит на новую планету. Чьяна согласилась, и хоть по некоторым знакомым по собственному прошлому симптомам Анна догадывалась, что та хотела бы успокоить Гиссара на этот счёт, Чьяна пересилила себя и довольно мужественно приняла условие Анны: никому ни слова. Гиссар должен был заплатить за Ивайра, хотя бы мукой неизвестности!

Грит летел до Пелла пять дней. Анна всё это время занята была тем, что караулила возле капсулы. Механизм был восстановлен, но повреждения позвоночника и некоторых оставшихся органов были слишком тяжёлыми. Анна понимала, что можно что-то сделать, и лаборатория говорила ей об этом; но она ничего не знала и не умела, и боялась всё испортить! Ивайр был жив, но в искусственно вызванной коме, чтобы не нарушился баланс между телом и машиной. Анна сходила с ума от тревоги, от страха лишиться его, от страха перед одиночеством на Грите. Она то пыталась строить планы, то бросала это дело и, впадая в отчаяние, начинала думать о смерти, о том, что гораздо лучше было бы умереть на Авельянде, то начинала надеяться неизвестно, на что. Она была плохой собеседницей для Чьяны, но та и не стремилась общаться. Они теперь жили в соседях – обе не хотели оставаться в одиночестве. Иногда вечерами Чьяна приходила к Анне, и они разговаривали, но понять друг друга им было гораздо сложнее, чем Анне и Ивайру. Благодаря последнему, его терпению и снисходительности, Анна постепенно менялась и училась понимать его; Чьяна не стремилась к этому, а Анна не умела быть такой, как её мероканец. Ей не хватало терпения, не хватало благожелательности и снисходительности. На самом деле Чьяна мало отличалась от Гиссара, и была только чуть-чуть получше сама по себе, почестнее, что ли, но при этом имела гораздо более циничные взгляды, чем даже сама Анна. Она мыслила несколько иными категориями, и жила совсем по иным принципам. У пеллиан даже идеальные нормы были занижены по сравнению с земными. Хотя, всё-таки, какие-то основные понятия о порядочности, добре и зле совпадали – люди есть люди, во всех мирах, и эта похожесть позволяла Анне и Чьяне всё-таки понимать друг друга. Возможно, не будь Анна так погружена в свои переживания по поводу выздоровления Ивайра, она сошлась бы с Чьяной ближе.… А может, и нет.

Если она не сидела возле Ивайра, или не общалась с Чьяной – что бывало чаще, – она сидела в крипте, избегая назойливости кресла, на полу, скрестив ноги, и выглядывая в пустоте космоса неизвестно, что. Иногда ей казалось, что она узнаёт контуры созвездий, но всякий раз понимала, что нет. Такие заметные созвездия, как Медведицы, Лебедь, Орион не могли остаться не узнанными.… Да и что она делала бы дома? Но так иногда становилось страшно! Лететь к кинтанианам? Но как?! Ивайр – убийца, его Союз не примет. Неизвестно, станут ли они лечить его, а если станут, то зачем?! И что станет с нею, кем она будет, как её примут, чем для неё обернётся этот шаг? Если бы она успела хоть что-то узнать, хоть в чём-то была уверена!

От всех этих мыслей ей становилось так страшно, что она обнимала колени и сворачивалась в клубок – крохотная женщина в огромном корабле посреди пылающей бездны, без родины и флага, без настоящего и будущего, заложница собственного ДНК и незнания. Она никогда не была религиозна, но в этой ситуации ничего, кроме отчаянного: «Помоги!», – обращённого к некой неопределённой силе, ей в голову не приходило. Но при этом она не могла не вспомнить, что точно так же молилась о сыне, и не была услышана. Может быть, она как-то не так просила, или эта сила не любила слишком гордых и сильных, или бездна была глуха к просьбам? Беспредельность её смиряла гордыню и меняла взгляды и ощущения. Рай? Ад?.. Она была слишком велика и непостижима, а рай и ад человеческого сознания были маленькими и жалкими по сравнению с ней. Если Анна и верила во что-то прежде, то теперь даже вера её подвергалась настоящей пытке. Избитое сравнение с куколкой и бабочкой в данной ситуации подходило идеально: прежняя гусеница – Анна исчезла, превратилась в куколку, которая мучительно переживала трансформацию и не понимала, что происходит с нею и зачем. Она не жила – она именно переживала этот период, не зная, кто она, зачем, для чего, что делает, с кем она и кто с нею, где её дом и есть ли он вообще?

Потом она вспоминала это состояние с недоумевающим и недоверчивым чувством: неужели она пережила это и не сошла с ума, и не сломалась, и не умерла? Когда космос пылал вокруг, и не было ни верха, ни низа, ни цели, ни смысла, ни надежды, ни возможности повернуть назад, ни мужества лететь вперёд? Она даже не очень-то верила собственным воспоминаниям, полагая, что преувеличивает теперь силу своего отчаяния, даже не подозревая, что преуменьшает её. Но это было много, много позже.

На этот раз, прилетев на Пелл, Анна, по совету Чьяны, приземлилась не на станции в снегах, а в уцелевшем городке, или посёлке почти у самого экватора. Приземлилась открыто, среди бела дня, на площади. К её некоторому удивлению, это событие привлекло гораздо меньше внимания, чем она ожидала. Выйдя наружу, она поразилась двум вещам: яркому солнечному свету и морозу. Она и забыла, как это бывает: когда неглубокий снег поскрипывает под ногами, пахнет свежестью, солнце слепит глаза, морозец покусывает щёки и руки, но это скорее бодрит, чем угнетает.… У мороза был домашний привкус дыма, от которого закружилась голова. Анна словно очутилась на старой голландской картине; впечатление усиливали странные дома на сваях, с высокими округлыми крышами и фигуры немногочисленных пеллиан, собравшихся вокруг катера. Над домами кое-где нависали засохшими кронами непонятных очертаний унылые деревья, как и сваи, напоминая о том, что когда-то здесь были тропики, жара. Возможно, море. Мальчик, глазеющий на Анну, прижимал к себе домашнюю зверушку: что-то среднее между крупной летучей мышью и голой мексиканской собачкой. Шерсти на этом несчастном создании не было вовсе, и оно крупно дрожало, то и дело облизывая тёмным язычком розовый веснушчатый нос. Мальчик старательно заворачивал его в какую-то тряпку, но оно всё равно мёрзло, а может, уже простыло. Сердце Анны, всегда неравнодушное к страданиям братьев меньших, мгновенно облилось кровью.

От самого большого здания к ним уже шли трое мужчин и Зиана. Анна глубоко вдохнула морозный дымный воздух, готовясь к непростому разговору…

Но разговор, против ожидания, получился вполне благожелательный. Анне понравилась Зиана – злая, умная, язвительная, красивая, стильная, очень, очень своеобразная. У Анны всегда был оригинальный вкус на людей, и тянуло её к личностям неожиданным и разнообразно-странным. Конечно, то, что Зиана понравилась Ивайру, сыграло свою роль; он говорил Анне о ней, и она была под впечатлением этих слов. Но пеллианка понравилась Анне и сама по себе. На Грит они прилетели почти подругами. Просмотрев всё, что привезла Анна об Авельянде, и взяв с собой пробы, пеллиане собрались лететь к себе, чтобы изучить их дома. И только тогда, в ангаре, Зиана спросила:

– А где твой приятель киборг? – И Анна вдруг подумала, что Зиана биолог и врач… Пусть инопланетный. Но врач. Может быть, она сумеет разобраться в том, что творится с Ивайром, и как ему помочь? От внезапно вспыхнувшей надежды стало даже трудно дышать.

– Он в коме. – Сказала она. – Повредил позвоночник.

– Как это вышло?

– Упал со скалы. Очень высокой… в море. На камни.

– Жаль. И ничем нельзя помочь?

– Я не умею. – Нерешительно произнесла Анна. – Я даже не знаю толком, что с ним.

– А остальные? – Заинтересовалась Зиана.

– Кто?..

– Вы что, на самом деле совсем одни на этом корабле?

– Да. – Просто ответила Анна. Зиана несколько секунд смотрела на неё с недоверчивой полуулыбкой, потом сказала остальным:

– Я, пожалуй, задержусь здесь на какое-то время… Где он? – Снова повернулась к Анне. – Я хочу его посмотреть, пока ты отвозишь их.

Сердце Анны бешено забилось, но внешне она старалась оставаться спокойной. Извинившись, отвезла Зиану на лабораторный уровень, сделала распоряжение о её допуске и разрешении работать, и полетела на Пелл.

Возвращаясь, она старалась внушить себе, что надеяться не на что, но не могла унять биение надежды в груди. К лифту бежала бегом, и так же бегом мчалась к нужной лаборатории. Только оказавшись в поле зрения Зианы, она убавила шаг и вошла внутрь довольно чинно, только оказалось, что зря – Зиана была поглощена тем, что изучала изображение на одном из мониторов, и всё равно её не заметила.

– Смотри, – сказала, не оборачиваясь, – как здорово. Не надо пялиться в микроскоп, всё перед тобой, на этом экранчике. Какое хочешь увеличение, такое и ставишь, и наблюдай. Изображение – супер!

– Как он? – Спросила Анна. Зиана неохотно отвернулась от монитора. Посмотрела на Анну со снисходительной иронией:

– Всё в порядке. Нужно было только запустить механизм самовосстановления. У него у самого всё есть, чтобы поправиться.

–Правда? – Глупо переспросила Анна. Зиана фыркнула:

– Спросишь тоже! Конечно, правда. У него в кости и мышцы вживлены такие штучки… они отвечают за регенерацию. Он способен даже палец себе отрастить, как рептилия.

– Почему лаборатория мне этого не сказала?

– Может, ты не спрашивала. – Пожала Зиана плечом и снова уткнулась в монитор.

– Не спрашивала… – Ноги перестали держать Анну. Она села в углу, и несколько секунд просто дышала, успокаиваясь и пытаясь поверить в случившееся. Снова спросила, жалобно:

– Он в самом деле выздоровеет?

– В самом деле. – Вздохнула Зиана. Развернулась к ней вместе с сиденьем, посмотрела со снисходительной жалостью:

– Да не переживай ты так. Покажи мне лучше свой корабль.

– Это не мой корабль. – Машинально ответила Анна. – Я его украла. Но показать могу.

– Ого. – Зиана встала, небрежно оправила одежду. – Космические пираты?

– Почти.

– А если серьёзно?

– И серьёзно украла.

– А киборг?

– И его украла. – Анне вдруг стало смешно. – Я клептоманка. Хобби у меня такое – киборги.

– А тут мы со своими манатками. – Посерьёзнела Зиана. – Супер. Мы рискуем?

– Как и мы. – Они вышли в коридор, и Анна повела Зиану к лифту. – Но что делать? И потом, на Авельянде на самом деле хорошо. И пеллианам она подходит.

– Многие согласятся полететь. Люди устали от холода, безнадёжности, депрессий.

– А ты? – остановилась Анна.

– Я остаюсь. Проблема решаема, как все проблемы. Нужны мощные источники энергии, и у меня есть кое-какие идеи. Ничто не может быть для нас лучше Пелла!

Анна промолчала. Она была разочарована решением Зианы, но понимала её. Она тоже бы осталась, до самого конца, каким бы он ни был, и не находила слов для Зианы. В самом деле, как отговорить человека, поступающего точно так же, как поступил бы ты сам?.. Но жаль было расставаться с человеком, вторым после Ивайра, с которым ей хотелось бы общаться!

Они осмотрели весь корабль, искупались, полежали под ультрафиолетовыми лампами, посидели в «Цветке Ветра»; Анна показала Зиане Мерак, Элва-Маун, Бэту, Авельянду и Т’огл. Ей хотелось подарить Зиане что-нибудь на память, но та ничего не захотела. Анне было искренне жаль расставаться с нею, но мысль о том, что через сорок стандартных часов Ивайр опять будет с нею, смягчила печаль расставания с первой подругой за последние несколько лет.

Желающих полететь на Авельянду оказалось намного больше, чем думала Анна, чем она могла даже предполагать. Даже то, что они действительно ужасно устали, от холода, от темноты, от депрессий, не могло в глазах Анны оправдать их желание полететь неведомо куда. Она честно попыталась донести до них мысль об уникальности планеты и всего, что её населяет, и они, кажется, в большинстве своём её поняли, но рассказ Чьяны о каких-то чудодейственных препаратах, которые сделают их инопланетянами, явно понравился им больше. И Анна сдалась. Может быть, Зиана сможет решить проблему энергоносителей, а может, и нет, но мальчик со смешной собачкой-мышкой так и стоял перед глазами…Сколько живых существ, двуногих, четвероногих, не дождутся этого решения? А на Авельянде у них был шанс, даже Ивайр этого не отрицал.