Сущность

– Я же сказала – ты мне мешаешь! Уходи! – глаза дочери превратились в два тёмных бездонных колодца, на дне которых плескалась холодная ненависть, от неё хотелось закрыть ладонями лицо и бежать, бежать…

Лера зажмурилась и глубоко вдохнула сквозь сжатые зубы, пытаясь справиться с внезапно охватившей паникой, настойчиво шепчущей: «Не смотри ей в глаза и беги…» «Нет, это моя дочь, моя маленькая девочка. Я должна поговорить с ней, должна защитить её…» – мысленно прокричала она назойливому голосу и открыла глаза, стараясь не смотреть в чужие тёмные глаза.

– Дочь, это как-то связано с Лизой? Дай, я посмотрю на неё, – она сделала два решительных шага на негнущихся ногах и протянула руку, чтобы выхватить игрушку, которую дочь не выпускала из рук, крепко прижимая к груди. Алиса вскочила с дивана, проворно убрала Лизу за спину и попятилась. По лицу пробежала судорога, голова дёрнулась назад, словно кто-то невидимый резко встряхнул дочь за плечи. Тоненько задребезжала посуда в мебельной стенке, зазвенела хрустальная люстра под потолком. Лера испуганно обвела глазами комнату, а когда посмотрела на дочь, с удивлением и затаённой радостью увидела, что её глаза вновь стали нежно-голубыми, как и прежде. Только лицо некрасиво перекосилось – рот приоткрылся с одной стороны, и дочь с трудом протолкнула слова сквозь эту щель, как будто не в силах разжать челюсти:

– Анжела… не хочет… Пожалуйста, мама… Делай… что она просит… Выйди… Пожалуйста…

Судорога опять исказила лицо Алисы, она резко дёрнула головой, словно в эпилептическом припадке. Глаза вновь налились чернотой, лицо злобно сморщилось, верхняя губа поползла вверх, обнажив острые белые зубки и сделав похожей на хорька. Дочь завизжала, топая ногами:

– Уходи-и-и-и.

Люстра над головой звенела, раскачиваясь. Одна из хрустальных подвесок сорвалась на пол и раскололась возле ног, жалобно звякнув. Дрожала и прыгала посуда на полированных коричневых полках, с силой ударяясь о стеклянные дверцы. Лера попятилась к выходу, в ужасе глядя на любимые черты, изуродованные неведомой злой силой. Она закрыла дверь, и всё стихло. Ей наконец стало совершенно ясно, что дочь находится во власти чего-то тёмного и пугающего, с чем ей самой не справиться. Лера обессиленно опустилась на кухонную табуретку, сжав виски руками и кусая губы. Тело сотрясали приступы нервной дрожи, в голове метались лихорадочные мысли: – «Что делать? Как помочь дочери?» «Одержимые могут менять голоса, двигать предметы, – вспомнились слова Фёдора. – Наверное – он прав. Моя дочь одержима…» Лера схватила телефон дрожащими пальцам, стала нервно давить на кнопки.

– Алло? Фёдор? – свистящим шёпотом выпалила в трубку, – Вы уже позвонили своему знакомому монаху? Послушайте, всё очень плохо. Кажется, вы были правы, в Алису вселился бес. Вы можете как-то быстрее узнать всё у этого вашего монаха-экзорциста? Мне страшно. Помогите нам, Фёдор, прошу…

– Я уже еду к нему в монастырь. Позвоню вам, как что-то узнаю. Что вас так напугало? Снова рисунки? – ответил мягкий голос монаха.

– Хуже. Внутри неё как будто что-то есть. Чужое. Её глаза – они почернели, стали такими же, как у этой проклятой игрушки той ночью. Алиса совершает странные поступки. Я не знаю, что мне делать и как вести себя с ней.

– Ведите себя, как обычно. Не показывайте дочери своего страха. Я постараюсь приехать к вам сегодня и уговорить Амвросия. Если он сможет. Мы здесь не всегда вольны в своих желаниях и поступках. Ради вас я нарушаю устав обители и буду наказан настоятелем, но не вправе требовать от Амвросия того же, понимаете?

– Понимаю, Фёдор. Простите, что невольно спровоцировала вас на нарушения. Я даже не думала, не знала, что у вас там всё так строго. Может быть, я смогу как-то поговорить с настоятелем, чтобы он не наказывал вас слишком сильно? Чем вам это грозит?

– Не беспокойтесь за меня, Лера. Наказание – это всего лишь моления и посты. Батогами не побьют. Ждите, Лера. Молитесь…

В трубке раздались короткие гудки. Лера рассеянно сунула мобильный в карман и снова обхватила голову руками. «Что же делать? Как спасти Алису? Неужели это происходит со мной на самом деле? Я не верю. Нужно что-то делать. Может быть, посмотреть в интернете, что там пишут про одержимых?» – Лера зашла в Катину спальню и включила компьютер. Набрала на клавиатуре: – «Одержимые люди» и стала читать открывшиеся ссылки:

«Если произошло подселение сущности, жизнь человека начинает меняться. Сначала симптомы проявляются редко и не так сильно, но со временем всё усугубляется. Бесы могут разговаривать устами человека, придают ему огромную силу, они могут перемещать предметы в воздухе с помощью левитации. Один из главных внешних признаков – изменение глаз, которые становятся мутными, хотя зрение остаётся прежним…»

– Моя дочь одержима. Это точно. Изменившиеся глаза. Перемещение предметов. Всё именно так, как написано. Но чем? Или кем? Бесами? Что такое – эти бесы? Душа безумной Анжелы, убившей двенадцать маленьких детей, а потом и себя? И если это первые симптомы, то что же будет дальше? – шептала Лера вслух, не замечая, что говорит сама с собой, расширенными глазами глядя в экран компьютера. – Так. Я хотела посмотреть что-то ещё. Да, точно. Что там говорил Фёдор о книге и какой-то богине?

Пальцы пробежали по клавиатуре, набирая цель поиска: «Богиня Геката». Просмотрев несколько сайтов, она поняла, что Фёдор говорил правду. О ритуале с человеческими жертвоприношениями нигде не было ни слова. Но, взглянув на фотографию древней статуи богини, Лера вздрогнула, словно её окатило кипятком. Голова изваяния походила на изображение женщины, похожей на злое солнце, что Алиса изображала вверху каждого своего рисунка. Те же завивающиеся спиралями волосы, острые длинные шипы вокруг головы. «Нет, этого не может быть, какое-то безумие… – Лера вскочила, прижав руки к пылающим щекам и заметалась по комнате. – Должно быть разумное объяснение тому, что происходит с Алисой… Всем этим ужасным совпадениям. Но его нет» – она остановилась, пытаясь восстановить сбивчивое дыхание и снова села к компьютеру. Ей вдруг вспомнились слова следователя об убийствах. Их было двенадцать. «А сама Анжела была тринадцатой жертвой… собственных рук…» – подумала Лера, набирая в поиске: «Число двенадцать и тринадцать, их значение».

«В древности, задолго до возникновения христианства, число двенадцать считалось полным и совершенным, а тринадцать означало начало нового цикла, новой жизни и стало поэтому символом смерти, в то же время несущей в себе идею обновления (конец одного цикла – начало другого).» – прочитала она первую ссылку, и замерла с полуоткрытым ртом, невидяще глядя в монитор. Встряхнула головой и щёлкнула мышкой по другой статье.

«Смерть считается у каббалистов 13-м Путем Мудрости (тем Началом, что питает и пожирает преходящие формы, управляет превращениями и переменами), соответствующим сну, куколке бабочки и ночи»

– Боже мой… – прошептала Лера. – Может быть, Анжела превратилась в злой дух, совершив какой-то дьявольский ритуал, который и вправду существует, это был вовсе не плод её больного воображения? Обновление. Конец одного цикла и начало другого – это и есть перерождение. Неужели это возможно? Значит, её душа переродилась, вселившись в тело Алисы? А при чём здесь игрушка? И кто тогда убил Диму? И отчего погиб Бакс?

Лера почувствовала, что её рассудок смывает водопад безумных панических мыслей, горло сдавило до невозможности вдохнуть, словно она на самом деле тонет в этом бурлящем потоке. В бессилии схватила себя за шею, беззвучно открывая рот и вытаращив глаза.

Послышался скрежет ключа в замочной скважине, звук открывающейся двери. Лера с наконец с шумом выдохнула. Сердце содрогалось в безумном ритме, в голове образовалась звенящая пустота. В комнату вошла Катя и жалостливо посмотрела на Леру.

– Ты такая бледная, сестрёнка. Милая моя, – всхлипнула она и обняла, прижав к себе. – Держись, девочка. Нужно больше отдыхать, говорила тебе – никуда не ходи. Я сама могу пока отводить и забирать Алису.

Лера уткнулась Кате в плечо, слушая размеренный стук её сердца и стояла так, пока немного не успокоилась. Затем отстранилась, посмотрела на сестру долгим взглядом.

– Кать, ты только сядь. Я тебе сейчас расскажу кое-что…

– Боже мой, что ещё случилось? – испуганно спросила сестра, положив руки Лере на плечи и тревожно заглядывая в глаза.

– С Алисой что-то происходит… – Лера рассказала Кате о рисунках дочери, своём походе в монастырь и разговоре с Фёдором.

– Посмотри, что я нашла в интернете. Вот – она перевела курсор на ссылку. – Читай. Я знаю, ты не очень доверяешь тому, что пишут в сети, но это совпадает с тем, что говорил Фёдор. И в точности описывает поведение Алисы. А её глаза! Они изменились. Это признак одержимости.

Катя зябко передёрнула плечами и сказала шёпотом, покосившись на узкий коридор, за которым находилась закрытая дверь в гостиную.

– Ты знаешь, у меня сегодня утром тоже были мысли о том, что с Алисой что-то не так. Она вела себя очень необычно, даже… страшно.... В её глазах я заметила чёрные прожилки, словно капельки грязи. Но подумала, что мне просто показалось. Я боялась даже помыслить о чём-то подобном, что ты мне рассказала. Это безумие, средневековье какое-то! Я решила, что вид крови в вашей квартире так подействовал на ребёнка, ну и смерть пса. Слишком много тяжёлых впечатлений для одной маленькой девочки – вот и результат. Так что же нам теперь делать? – Катя вопросительно вскинула карие глаза Леру.

– Вся надежда на Фёдора и на этого его знакомого монаха-экзорциста.

Катя кивнула и вдруг воинственно встряхнула головой и нахмурила брови:

– А может быть, если дело в этой противной Лизе – отобрать её у Алисы? Нас двое, мы взрослые, а она всего лишь маленькая девочка! Неужели не справимся? Свяжем ноги и руки, в конце концов. Это для её же блага.

Лера покачала головой:

– Не знаю. Я уже совсем не уверена, что причина кроется в игрушке. И потом… Ты не видела Алису сегодня вечером. Если в ней действительно есть… бес – она может быть очень сильной. Она может управлять предметами – это точно. Помнишь, я говорила про «ловушку» – как она качалась и звенела тогда, ночью? Так вот, сегодня в гостиной тряслась люстра, пол, шкафы, словно при землетрясении. А Алиса сказала мне, что это «Анжела» злится…

– Тебе видней, конечно. Но я всё равно попробовала бы отобрать эту противную игрушку. Почему она так с ней носится? Явно неспроста, – настойчиво повторила Катя.

– Не знаю… Алиса и раньше любила Лизу и постоянно с ней играла – до того, как зачем-то спрятала под ванну, и начался весь этот кошмар… Ну хорошо, даже если мы с тобой отберём эту кошку. И что потом?

– Разломать или сжечь мерзкую игрушку! Разрезать на мелкие кусочки!

– Ох, Катя… Мне бы твою уверенность. Я вот сомневаюсь, что дело всё же только в Лизе, и это поможет. А вдруг… Вдруг станет только хуже?

Катя вздохнула, покачав головой:

– Ну ладно. Но что-то нужно делать? Как спасать Алису?

– Фёдор уже поехал к этому монаху, что умеет изгонять бесов. Думаю, нужно дождаться его звонка.

– А ты больше не заглядывала к Алисе в комнату? Что она сейчас делает? – Катя склонила голову набок, нахмурив брови. – Ты слышишь, Лер? Что это за звуки?

Из-за закрытой двери гостиной слышался низкий звук, похожий на хриплое мычание.

– Господи… Я пойду посмотрю, – Лера перевела ошарашенный взгляд на Катю, затем метнулась к двери и заглянула в соседнюю комнату. Катя вышла за ней и остановилась в коридоре, сложив руки на груди и прислушиваясь.

Алиса сидела на полу в центре гостиной, прижав колени к груди и ритмично раскачиваясь. Из открытого рта доносился тот самый утробный звук, что услышали Катя с Лерой.

– Алиса… – испуганно окликнула Лера.

– Я же сказала – не входить, – хрипло выкрикнула дочь, вскочила на ноги одним резким движением и повернула к Лере искажённое злой гримасой лицо. – Выйди отсюда, ты мне мешаешь!

– Алиса… Давай поговор… – Лера не успела закончить фразу, как Алиса протянула руку к стулу, легко подняла и швырнула в сторону двери. Лера успела захлопнуть её за секунду до удара.

– Катя… Она кинула в меня стулом. Подняла и бросила, – прошептала сестре, задыхаясь от бессильных слёз, Лера. – Моя Алиса… Я не верю…