Смерть под вуалью

– По результатам опроса свидетелей, видевших Черных, картина преступления складывается следующая: некая женщина в синем плаще едет в «Красную Зарю» утром в субботу. Зачем? Пока не ясно. Черных она хорошо знакома. Женщина, по всему, состоятельная. Запах «Красной Москвы» отметили две женщины. Можно предположить, что и оторванная пуговица может принадлежать именно ей. Дальше. Эта женщина по неизвестным причинам заходит в дом к одной из колхозниц и забирает плащ и сапоги. Почему к ней? Если она переодевалась у Капустиной, то должна была знать, что той нет дома. Значит, они могут быть знакомы. Это должен выяснить Доронин. Итак: Незнакомка переодевается и идет в картофелехранилище. То, что это та же женщина, что и в автобусе, подтверждают показания девочки: она, так же, как и первые две женщины, почувствовала запах духов.

– Надо будет с этой девочкой все-таки провести опознание на запах «Красной Москвы». Духи могут быть другие, хотя, согласен, что не каждый день и не каждая женщина, приезжающая в деревню, станет среди рабочего дня так благоухать. Давай дальше, – кивнул Сухарев Калошину.

– Как произошло убийство, мы, примерно знаем. Потом она быстро уходит на остановку и уезжает.

– А где её вещи? – опять встревает Сухарев.

– Брезентовый плащ она могла накинуть на свой, женский. А обувь… У неё в руках, когда она возвращалась, была черная сумка. Вполне возможно, что обувь находилась именно в ней. Главное, что женщину в синем плаще видели только по пути в деревню.

– Что-то меня посетило дежавю, – усмехнулся Дубовик, – совсем недавно мы с вами говорили про незнакомца в маске, теперь незнакомка в плаще. «Театр теней»…

– Да уж, одни силуэты… – поддержал Сухарев.

–А говорит это о том, что преступник очень даже не прост – хитер, изворотлив, хотя, и ему ничто человеческое не чуждо: совершает ошибки – духи, окурок…

– Так вот они-то и подтверждают, что убийство было спонтанным, не продуманным до конца, – продолжил Калошин мысль Дубовика, – но дальше уже все по-другому: где-то ведь она подложила бутылку в карман Черных? Костя, узнай завтра, во сколько приходит послеобеденный автобус, и когда точно пришел наш бухгалтер домой. Думаю, что где-то по дороге он и встретился со своим отравителем. Этот путь надо исследовать. В магазин тоже обязательно загляни.

– Слушаюсь, – коротко кивнул Воронцов.

– Ну что ж, буду докладывать комиссару то, что наработали, – поднялся Сухарев, завершая разговор.

В коридоре Дубовик обнял Калошина за плечо и сказал:

– Слушай, Геннадий Евсеевич, пригласи меня к себе в гости, согласен даже переночевать, – он подмигнул майору, – смерть как надоели эти казенные простыни, а у тебя все-таки семья…

– Ну, моя семья: дочь да я! – Калошин улыбнулся: – Стихами заговорил… А в гости я тебя с удовольствием приглашаю! Сейчас же и идем! Воронцова берём?

– Воронцова – берём! Парень хороший! И толковый! Нам в тишине и покое посидеть надо да поговорить.

Увидев троих мужчин, ввалившихся в небольшой коридорчик квартиры Калошина, Варя открыла рот от изумления:

– Давно у нас гостей не было! Ну, пап, ты даешь! Предупреждать надо, я бы в магазин сбегала! – девушка засуетилась, почувствовав неловкость от присутствия таких гостей. Дубовик ей понравился ещё в первый свой приезд: был он какой-то честный и надежный. Да и внешность вполне соответствовала характеру. Воронцов её особо не смущал: он был ей ещё с детства просто другом Костей.

– Вы, Варя, не переживайте, у нас все с собой! – Дубовик стал вынимать из портфеля довольно дорогие закуски: балык, колбасу, икру.

Воронцов довольно потер руки:

– Вот, Варюха, какого тебе мужа надо! – он подмигнул девушке.

– Балаболка ты, Костя! – зардевшись, замахнулась на него полотенцем Варя.

– Ну, что ж вы так на него? – Дубовик с симпатией глянул на неё: – А вы, и в самом деле, очень красивая!

– Хватит вам смущать девчонку! – Калошин подтолкнул обоих к умывальнику, – руки мойте, да за стол. А ты, Варя, не слушай их!

– Варюха, – намыливая руки, оглянулся на девушку Воронцов, – будешь слушать отца – замуж не выйдешь! – ойкнул, получив легкий подзатыльник от начальства.

Так шутя и препираясь, сели за стол.

– И где же ты всё это купил, Андрей Ефимович? Никак блат у нас в магазине завел? – Калошин подцепил на вилку кусок янтарного балыка.

– Да нет, блат – не моя стихия. Это спецобеспечение. Я с собой прихватил.

– Говорю же, Варюха, и зарплата у них, и спецпаек. Не мужик – золото!

– Я тебе, Воронцов, язык отрежу! – Варя стукнула его кулачком по спине.

– Ну, Костя, брось трещать, лучше ешь! – Калошин подвинул ему тарелку. – Нам к празднику тоже кое-что подкинут. Так что, не прибедняйся!

Было уже далеко за полночь, а Калошин с Дубовиком все продолжали разговор. Воронцова уложили на раскладушке в спальне, домой, изрядно опьяневшего, не отпустили.

Дубовик, закурив очередную папиросу, сказал:

– Я тут насчет слов Черных всё раздумывал. Человек болен, задыхается, говорит с трудом. Вполне возможно, что пытался сказать что-то другое, а тебе послышалось «капут». Он ведь пытался ответить на твой вопрос: «Кто?», значит, хотел назвать имя… или фамилию… Так? Улавливаешь мою мысль?

– Я ведь так и думал, да только пока не нашел такой фамилии среди фигурантов.

– Нет, не о том ты… Хотел сказать имя, а если оно сложное, трудное для его произношения? Или же, скажем, знал, что назвав его, ни на кого нас не выведет. Выбирает то, что проще… Неосознанно… Плащ у кого украли?

– У Капустиной… О-о, какой же я дубина! – стукнул себя по лбу Калошин. – Ну, конечно же, Капустина! Значит, он имел в виду того человека, который приезжал к Евдокии Ивановне. Может быть, даже и имени той женщины не знает?

– Можно и такое допустить. А вот Капустина должна знать, кто мог к ней зайти вот так, запросто. В воскресенье к ней кто приезжал? Она говорила?

– Сказала, что какая-то женщина, постоянная покупательница. Так ведь могла быть и ещё одна, которая приезжала лишь иногда, и Капустина её просто не вспомнила.

– Слушай, чего будем гадать? Завтра же, – взглянув на висящие над столом ходики, поправился: – уже сегодня поедем туда. С места преступления и начнем «раскопки». А себя зря коришь, это ведь пока только предположение. Могу и я ошибаться. Но нам ещё надо как-то ко всему этому привязать инженера Арефьева.

– Он мог знать Черных. Надо его фотографию жене показать.

– Кстати, насчет жены. Арефьева уже приехала с отдыха. Никакого друга из Энска она не знает. Это сильно осложняет нашу задачу. По-прежнему вопрос: ехал инженер к женщине или мужчине? Окурок принадлежит женщине? Значит, изначально, и подарены эти сигареты могли быть ей. – Дубовик разлил остатки коньяка: – Ну, за дело наше правое! – и, выпив залпом, смачно крякнул.

Утром Калошин первым делом позвонил Доронину и распорядился сходить к Капустиной, чтобы предупредить её о визите оперативников. К обеду они с Дубовиком уже заходили в правление колхоза «Красная Заря». В дальнем кабинете с надписью «Участковый инспектор Полунин Е.Д.» кроме самого хозяина кабинета находились Доронин и председатель. Поприветствовав приехавших, Клёнов удалился, пригласив после работы зайти на обед в колхозную чайную: «Готовят вкусно, Василий подтвердит».

Доронин доложил, что Капустина предупреждена и ждёт их. К дому женщины поехали на машине: идти пешком недалеко, но начал накрапывать дождь, да и улицы были в разъезженной грязи.

К удивлению оперативников, дома у Капустиной никого не оказалось. Мужчины топтались у крыльца, не зная, что делать. Старый пёс лениво погавкивал, высунув морду из будки. На крыльце умывалась серая кошка. Появление чужих людей на её занятие никак не влияло. Из сарая слышалась куриная возня. Громко несколько раз прокукарекал петух. Все на своих местах. Отсутствовала только хозяйка. Полунин вызвался дойти до соседей, чтобы узнать, не встречали ли они Евдокию. Но в этот момент увидели, что к ним, прыгая с одной колеи на другую, выбирая места посуше, спешит Клёнов.

– Не стойте, она уехала в город! – крикнул он, не дойдя до ворот.

Калошин с возмущением посмотрел на Доронина:

– Лейтенант, может быть, объяснишь?

– Товарищ майор, утром вот здесь, на крыльце строго-настрого наказал ей не отлучаться. Она меня заверила, что будет ждать. – Доронин выглядел совершенно растерянным. – Ничего не понимаю!..

Клёнов, услыхав упрёки Калошина, поспешил вступиться за Василия.

– Вы зря так на него, Дуся могла так сделать. Но вы спросите об этом мою секретаршу Зою, та знает, куда умчалась Евдокия.