Сказка о девяти адептах

– Видите ли, Рохор, интересующий нас человек – однозначно не адепт. А уже младшие магистры Белого ордена принимают обет не употреблять спиртных напитков. Белый маг никогда не скажет, что он принципиально не пьет с черными, понимаете? Он вообще не пьет. Ни с кем и никогда.

– Круг сужается? – хихикнул Рохор.

– Да уж. Совсем сузился, у?же некуда! И…

Он не успел продолжить. Дверь в комнату распахнулась и Койер заорал с порога:

– Рох, твой шар пищит, как резаный! Нуар вызывает. Я оставил шар во внешнем коридоре, чтобы не прервалось.

– Демоны раздери, – ругнулся Рохор – я что, единственный человек в этом ордене?

И рванул наружу.

12. О превратностях судьбы черного мага

– Но ты же сам приказал мне позаботиться о мальчике, – Сихсеган пожал плечами с предельно невинным видом.

– Позаботиться?! – возмутился Нуар. – Я велел тебе пристроить его к работе! Чтоб не филонил и вообще в поте лица.

– Он и не филонит. Работает именно что в поте лица и даже задницы. Вот вчера сдал на старшего магистра.

– Вот именно! Я тебя из-за этого и вызвал.

– Да? Я-то думал, ты просто пригласил меня выпить… а налить забыл… А мальчик… ну, да, он сдал. А что не так?

– Я пока что ничего не забываю, у меня еще нет склероза! – рявкнул Нуар. – А этот Дорон… да как он мог сдать?! Он же придурок. Ты, что ли, у него принимал?

– Ну что ты, – оскорбился Сихсеган. – Я на мелочи не размениваюсь. А насчет Дорона ты не прав, он не так уж плох. Просто… видишь ли, к ребенку нужно найти подход. Дорон мальчик робкий, можно даже сказать пугливый. Как ты на него рявкнешь, так у него мозги сразу и отшибает. А я добрый, у меня он прямо-таки расцвел. Землю копытами роет… хи-хи… И делает успехи.

– Р-рррх! – Нуар вскочил на ноги, тяжелое кресло в очередной раз с грохотом опрокинулось. – Ты хочешь сказать, что все из-за меня? Что мой эксперимент не удался по моей собственной вине?! Вон отсюда! Немедленно! Сию же минуту.

– Не мне об этом судить, я мало смыслю в экспериментах, – пожал плечами Сихсеган. – Не сердись, я уже ухожу.

И вышел из кабинета, пребывая в самом радужном расположении духа. Сегодня ему удалось очень чувствительно щелкнуть по носу дорогого друга юности.

А если по сути дела, он, Сихсеган, конечно же пошутил. Дорон действительно оказался не шибко способным парнем. Можно ли было раскрепостить его разум добротой? Кто ж его знает? Из Сихсегана добряк тот еще. Доброта определенно не его стезя. И потом, этот Дорон так забавно боится, что не пугать его просто невозможно. Никаких сил нет удержаться.

Конечно же, не тянет Дорон на старшего магистра. Но для него, Сихсегана, организовать такой статус кому угодно – не проблема. Зачем? Очень уж хотелось позлить дорогого друга… архимаг, демоны бы его сожрали.

Кстати, как он там поживает, свеженазначенный старший магистр? Рад, или по своему обыкновению опять находится в жутком перепуге?

Надо вызвать. Посмотреть.

За этими размышлениями Сихсеган как-то незаметно дошел до своих покоев, зашел в каминную залу и небрежно щелкнул пальцами по стене.

***

Дорон сидел в библиотеке склонившись над книгой. Но читать не пытался. Да и не собирался даже. Просто библиотека – это именно то место, где тебя никто не побеспокоит. Никто не будет лезть ни с поздравлениями, ни с ехидными замечаниями. Ни с чем не будет лезть. Разве не видно, человек работает!

Он, Дорон, сегодня сдал испытание на старшего магистра. Успешно сдал к собственному своему немалому удивлению. Вот уж не ожидал, что это когда-нибудь случиться в его непутевой жизни.

Да уж, жизнь – нелепее некуда. Как начнешь вспоминать – то ли плакать, то ли смеяться?

Пожалуй, все-таки плакать.

Дорон вздохнул и еще ниже опустил голову над книгой. Его пробило на воспоминания.

***

Когда Нуар вдруг назначил его, Дорона, любимым учеником, он почувствовал не столько радость, сколько оторопь. Почему он, заурядный адепт, никогда не блиставший особыми талантами?

Это он напрасно. Оторопь – не то чувство, которое следовало испытывать. Страх надо было. Страх и глубочайшее горе. Такую жизнь, как у любимого ученика Черного архимага не пожелаешь и злейшему врагу. И Дорон это быстро осознал и прочувствовал.

Нет, правда, почему именно он?

Мэтр Нуар сам потом неоднократно и очень громогласно изумлялся его, Дороновой, бездарности. Сокрушался, что приходиться ему, бедняжке, каждодневно мучится с таким идиотом.

Ну так и взял бы в обучение кого другого, потолковее! И не мучил бы ни себя, ни других.

Так ведь не скажешь же это в глаза архимагу!

***

А с тех пор, как его увлекающийся и переменчивый наставник удумал новую великую идею – этот самый экспериментальный набор – демоны б побрали и набор этот, и самого наставника – он практически перестал уделять внимание любимому ученику. Оно конечно, это позволяло ему, Дорону, хоть немного отдохнуть от вечного ора и гипнотизирующих зловещих глаз дорогого шефа. Позволяло хоть чуть-чуть пожить… ну, нет, не без постоянного страха конечно, этот страх уже въелся намертво, пропитал всю его сущность и земную, и потустороннюю, так просто уже не избавишься… но все-таки какой-никакой роздых.

Да и о каком-таком избавлении от страха тут может идти речь? Дорон и сам видел, к чему идет дело. Недолго ему осталось пребывать в любимых учениках мэтра Нуара. А это, скорее всего, означало заодно и прекращение его земного существования – дорогой шеф очень не любил быть разочарованным и с виновниками своих разочарований не миндальничал.

Ну вот и что прикажете делать в такой ситуации? Бежать? А если этим он прогневает наставника еще больше? Ведь разыщет, из-под земли достанет. Да хоть и из самого Нижнего Мира – когда мэтр изволит гневаться, для него нет преград. А тогда не просто смерть грозит. Алтарь.

Он не стал убегать. Вообще ничего не предпринял для спасения собственной шкуры. Хочется верить, что это было не проявление слабости, а результат трезвого расчета. Правильного, между прочим, расчета – он же жив, значит выиграл.

Выиграл!

– Не могу сказать, что я так уж тобой разочарован, – картинно вздохнул тогда Нуар, брезгливо разглядывая разжалованного любимого ученика как какое-нибудь противное насекомое. – Брал я в работу бездаря – бездаря и получил. Ну и чем разочаровываться? Живи пока что – я справедлив… Но если не убивать, так что же мне с тобой делать? – в голосе архимага прозвучала искренняя озадаченность.

И уже вроде бы немного расслабившийся Дорон опять облился холодным потом.

Мэтр Нуар перевел взгляд на мэтра Сихсегана, не без любопытства наблюдавшего эту сцену.

– О! Дружище, пристрой его куда-нибудь у себя. По хозяйству.

– Вечно ты мне всякий ненужный хлам сбагриваешь, – фыркнул тот. – Имей в виду, когда твоя новая игрушка… юные дарования эти… в общем, когда всё это тебе надоест и огорчит по полной, я этих стервецов брать не буду. Мне такая радость не к чему. Сам затеял, сам и разгребай. А этот субчик… ступай к брату Кекху, ты, жертва эксперимента, уж он-то тебя загрузит… по-полной.

***

Выходя из кабинета мэтра Нуара, Дорон чувствовал себя совершенно счастливым. Он жив! Жив, это главное, все остальное не важно.

Но этому его приподнятому настроению не суждено было продлиться долго. Брат Кекх посмотрел на Дорона еще брезгливее, чем мэтр Нуар.