Сказка о девяти адептах

18. О неожиданной популярности.

Дорогу заступили трое – младший магистр и двое адептов.

– Глубокоуважаемые мэтры, – церемонно обратился младший магистр к адепту Рохору и его друзьям. – Я Оолк, недавно сдал на младшего магистра. А это моя команда, адепты Гет и Сен. Мы с почтением просим разрешения вступить в ВАШ орден и готовы выдержать все нужные для этого испытания.

Свеженареченные «мэтры» озадаченно переглянулись.

– Есть проблема, – медленно проговорил Рохор. – Нам придется доверить вам одну… информацию. Серьезную. Она может оказаться вам не по душе, и ваше желание вступать в то, что вы называете нашим орденом, мгновенно увянет.

– И тогда встанет вопрос, что нам с вами делать, – высказалась Сельда.

– Думаю, мы знаем, о какой тайне идет речь, – ответил Оолк. – Но не нужно применять к нам… крайние меры, глубокоуважаемые мэтры! Лучше возьмите к себе, мы будем очень стараться!

Он оглянулся на стоящих за его спиной адептов.

– Да, мы будем! – энергично закивали головами его товарищи.

«Мэтры» опять обменялись озадаченными взглядами.

– Вы уверены, что всё поняли правильно? – с сомнением спросил Койер. – Насчет тайны?

Оолк, кажется, осознал, что немедленно убивать их никто не планирует и отчетливо расслабился.

– Если мы ошиблись, и Вы обретаете Силу не так, как мы считаем… и если нам это понравится еще меньше… – покрутил он головой. – Мне сложно представить, что может быть хуже, но вдруг… Глубокоуважаемые мэтры, мы никому ничего не скажем, даже клятвы никакой не надо. Неужели мы не понимаем, что от вашего гнева нас не защитит даже сам Нуар? В ордене до сих пор помнят о казни предателя Нелена.

***

Вегерех и в мыслях бы не имел наказывать этого наглеца Рохора. Пусть его. В конце концов, он и так зарядил три артефакта вместо одного, а что затратил на это вдвое меньше времени, чем отведено адепту для работы…

Да этот гад небось потому и не сдает на младшего магистра, чтобы филонить в свое удовольствие! Если при его-то Силе работать по адептским нормативам, так это не жизнь получается, а прямо-таки прогулка по легендарным лугам Верхнего Мира в окружении длинноногих дев Воздуха, которые наутро все как одна – то-то дурням радость – девственницы…

А что он, Вегерех, должен делать в такой ситуации? Доложить Нуару о творящемся непотребстве? Ага… Айянх уже ходил-докладывал, и чем это кончилось?

В общем, формально Рохор имел право отказаться брать четвертый артефакт. И он, Вегерех, отпустил бы его гулять, поворчав немного для порядка, если бы демоны не занесли в рабочий ритуалий мэтра Сихсегана. И что он здесь забыл? Пробило лично проконтролировать орденские хозяйственные дела во всех мелочах?

Но вот занесло к несчастью. И увидев его ехидную ухмылочку Вегерех понял – быть беде. Накажет – попадет в мельницу, не накажет… а вот тут возможны варианты и, что характерно, один другого хуже. Вплоть до разжалования, вспомним опять-таки печальную судьбу Айянха.

Ладно. Он накажет. Прямо сейчас, на глазах у мэтра Сихсегана. А потом найдет как задобрить и чем расплатится. Разрулим… будем надеяться…

Но с разруливанием ситуации заколдобило. Бестолковая какая-то у Рохора команда. Намеков не понимают в упор, предложений поторговаться тоже. Рохор еще из госпиталя после наказания не вышел, а мельница уже закрутилась и заработала с тупой неотвратимостью катящегося с горы камня. Большого такого камня, можно сказать – хорошего обломка скалы.

А на третий день всё вообще пошло кувырком. Неучтенная адептка, всунувшись перед медленно и торжественно идущим через обеденную залу серьезным решительным Койером, вдруг сообщила Вегереху:

– Я, адепт Онола, вызываю тебя на поединок, мой старший брат.

– Почему? – хором вопросили и Вегерех, и Койер. Трудно сказать, кто из них был больше ошарашен.

– А вдруг у меня получится как-то сблизиться с вашей бандой? – ответила адептка Койеру, абсолютно игнорируя Вегереха. – А то и войти, пусть даже на правах последней шестерки. Если же нет, так боевые навыки по-любому полезно тренировать, не так ли?

***

Они, оказывается, стали популярны, по крайней мере среди адептов. Что ж, это неплохо. Не за горами время, когда помимо накопления собственной Силы придется заняться и организационной стороной грядущего переворота. А для этого нужны сторонники и последователи.

Но и проблем тут же появится по самое не могу. Нужна программа обучения для новичков, да и вопросы конспирации надо тщательно продумать.

19. Приключения винных бочек

Фонтаниха, как хорошо известно не только в вольных торговых городах, но вообще на всем Севере – средоточие ночной жизни славного города Винеива, и немеряно здесь всех и всяких распивочных заведений при винокурнях, банях и постоялых дворах. А где понатыканы бани и кабаки, как в округе тех мест не быть всяческим любителям легкой наживы, всяческим разбойникам, ворью и прочему лихому народу? Как не ходить там страже, которая магистрату обходится тоже в немалую денежку? Вот она и ходит по всем окрестностям и закоулкам в ночь по несколько раз, дабы не шалили в темноте под шумок гулеваний и веселий всякие лихопредприимчивые личности. Так что когда Хромой оказался схвачен за ворот и притиснут какому-то забору, а вокруг стеснились в свирепом оскале бородатые, густо пахнущие чесночной настойкой рожи в кафтанах стражников и при всяческом смертоубийственном железе, он громко заорал, предупреждая неблагоприятное развитие событий:

– Не своеволием! Велением магистрата! Господин секретарь бургомистра Ховорак распорядились! Лично! Строгое приказание и казенные дела. А вы за ворот и с кулаками к роже. Злостным самомышлением живете и со своевольством препятствуете!

Ворот отпустили и отодвинулись, даже одернув на нем обохай.

– А кто тут караул орал? И был, вроде бы, визг. Женский. Слышал что-нибудь? Видел? Смотри в оба здесь и ори, если что.

Стража зашлепала по грязище сапожищами и растворилась где-то в переулках, а на ее место вывернулись явная ночная птичка-пичужка, клещеобразно сцепившаяся телом в тело с огромного роста крупногофигуристым мужичиной.

– Ой, – заорал Хромой возбужденно, – я тебя ищу-ищу, а ты вот он! По-новой в темноте на девчушках нежные грудки лапами шаришь?

– Что такое? Опять? – взвыл Наемник. – И эта кобыла, скажешь, малолетка? Да она не только давно созрела к голопузому употреблению, она наверняка уже через себя не один десяток жеребцов пропустила.

– Меня за тобою наладил бургомистр, кончай девку тискать, идем отсюда. Или тебе мало того, что было? Еще хочется? Иди, иди прочь, красуля, иди скорее. Завтра придем к тебе оба-двое, готовься. Отработаешь на двойной заработок. Вали отсюдова живее, вали говорю, вали… а по шее? Все. До завтра.

Хромой, ухвативши Наемника за рукав, поволок его в сторону, разъезжаясь ногами по осклизлой от грязи земле.

– Давай сюда, в распивочную к тетке Омеле. Приткнемся где в уголок, разговор есть – важнее некуда. Такое дело наклевывается, что, если все путем, не ты будешь на пичужек охотиться, они сами к тебе в очередь встанут для повиснуть на шее, да ногами обхватить. Еще и передерутся за кто первая.

***

Хромой весьма решительно направился по плахе уличного спуска к лестнице, ведущей в верхний ярус заведения, предназначенный не для всяческих там забулдыг, а только для «чистой публики». Снаружи на крыльце пребывал здоровенный парень, явно следивший тут за порядком. Одного взгляда на подходивших было ему достаточно, чтобы правильно оценить ситуацию – направить посетителя в нижнюю подклеть для народа простого и безыскусного, пропустить его наверх, или просто-напросто кубарем спустить с крылечка. И что-то в поведении Хромого сегодня было такое, что его принадлежность к означенной «чистой публике» не вызвало у охранника ни малейших сомнений. Он открыл перед гостями дверь, ведущую к лестнице и тихонько прикрыл ее следом.

Хромой выглядел местечко в темном углу и быстро поволок друга в нужном направлении. Не успели они усесться за свободный стол, как тут уже возникла бесконечно деловитая фигура полового. В мгновенье ока стол оказался чист, на него со стуком плюхнулись оловянные стаканчики, полуштоф с каким-то заманчивым булькалом внутри и мелко накромсанная вяленая каракатица – любимая закуска винеивских любителей горячительных напитков всех сословий.

– Еще чего изволите? – вежливо осведомился половой. – Сборное рыбное хлебово у нас сегодня – чудо, жирный скарпей на бульоне из мелкой рыбы с моллюсками, с отбитыми прибоем о прибережные скалы синими водорослями, речными раками и морскими огурцами.

– Давай по горшочку, – облизнулся Хромой, и вслед мгновенно упорхнувшему половому прошипел, толкнувши Наемника локтем в бок, – казна господина бургомистра выдержит. Значит, так… это если о деле… наши с тобой обозные подвиги впечатлили винеивских магистратных заседанцев от и до. Так впечатлили, что, призвав меня к себе, господин бургомистр сказал, что вольный город Винеива решил опять вручить свою судьбу в руки самого хромого из своих граждан и его пока еще гражданства не имеющего большого и где-то даже огромного друга. А если серьезно, то Винеива отправляет на южные острова в королевство Таватабаху торговый… как бы это сказать… обоз не обоз и караван не караван, раз по морю… словом судно с товарами. И везет это судно среди прочего несколько бочек нашего черного острого черемшевого в подарок тамошнему владыке… а может и не в подарок, и уж точно не знаю по какому случаю. Знаю только, что нашу острую черную черемшиху на Таватабахе вдруг жутко как полюбили. Магистрат бочки к отправке подготовил и трепещет, как бы с оным ОСТРЫМ у нас здесь или по дороге на Таватабаху чего не случилось… какой подмешанной отравы, или еще чего. Бургомистр не верит Крейгу, Крейг бургомистру, все прочие вообще никому, даже себе не понятно верят ли. Демоны знают, что вокруг творится. Все магистратские злобно друг на друга косятся. Так что бургомистр решил подстраховаться и направить при бочках особую охрану, цель которой ОСТРОЕ от всякого такого в пути оберечь. Вот магистрат теперь в полном составе и встал на уши: где такую охрану взять, сколько ее должно быть, как ее должно нанимать, и кто это должен делать, если никто никому не верит.

– Все боятся?

– А то! Ты стражу наймешь, а ее перекупят. С кого тогда спросят? – скривился Хромой.

– Так ведь это надо знать кого покупать, у кого покупать и на какой срок – на один поход, на целый год или на всю жизнь. Все имеет свою цену, только не скупись. Надежные наемники ценятся. Не даром же ты так постарался и расписал по кабакам наши с тобой обозные подвиги. Вот в магистрате первым делом о тебе и подумали?

– Во-первых, не обо мне, а о нас с тобой. А во-вторых, почему это я расстарался-растрепался? Каждый из обозных расписывал по мере способностей походные ужасы и свои героические свершения. Вон обозный голова разве всем вокруг не громогласничал, какой он мудрый и предусмотрительный, как обоз довел, как мага поместил в наш фургон, чтобы мы его магичество охраняли, оберегали и на руках носили при нужде хоть бы даже и в кустики? Теперь такие люди, что раньше считали для себя зазорным даже плюнуть в нашу сторону, первые раскланиваются и шапки с головы дерут. И я считаю, что уж если судьбы наши с тобой так пересеклись и перепутались, что уж если мы оба с тобою люди порядочные…

Наемник отчетливо хмыкнул. Его собеседник этого демонстративно не заметил и продолжал со всей твердостью:

– … то надо нам быть вместе, и друг за друга стоять заодно насмерть с верой и честью. И кончать надо все эти «Хромой да Наемник», что у нас имен нет? Меня звать Крис, а тебя как? Корд? Ага, тоже по имени боевого ножа? Ну, скажу я тебе! Это прямо-таки судьба как нарочно подгадала. Ты-то сам как ко всей этой истории относишься? Я лично как к подарку судьбы. Если все выполним, все сделаем как тому следует быть, запрашивай у магистрата что хочешь. И гражданство тебе дадут, и участок под застройку внутри городской стены выделят. При известной ловкости, если все выйдет как надо, можно устроиться, чтобы посредничать между Таватабахой и Винеивой. Недаром корабль идет для завязывания постоянных торговых отношений. Постоялый Двор тут у нас можно будет организовать для таватабахских приезжих деловых людей. А поскольку мы для них будем известные и облеченные доверием, они могут расщедриться и денег на это дело даже не ссудить, а дать, чтобы стать хозяевами постоялого двора на паях с нами.