Хроники Нордланда. Грязные ангелы

Крестоносец нетерпеливо подёргивал ногой, и Дрэда это слегка раздражало, но он и глазом не повёл. Бриан де Латрей был в целом человеком благородным, влиятельным и довольно опасным, но если привлечь его на свою сторону, успех был неизбежен. А для этого следовало сообщить ему столько правды, сколько это вообще возможно и допустимо в этой ситуации. Иоаннит был умён и щепетилен, очень горд и несколько спесив. Манипулировать им было трудно и очень опасно; он не сразу, но вычислял попытки манипуляции и бывал страшен в гневе. Зато союзником он мог быть бесценным и очень, очень сильным. Дрэд по возможности сжато обрисовал ему ситуацию на Острове, действующих лиц и расклад сил, добавив, что мальчишка Хлоринг оказался неимоверно глуп, настроив против себя своего единственного возможного союзника.

– Это нам, конечно, на руку, но не стоит вот так сразу расправляться с ним. Мне не нужны ни Эльдебринки, ни Сулстады; поэтому я думаю временно поддержать Хлорингов, просто для сохранения равновесия. Нельзя дать никому из них объединиться между собой. Это будет не сложно: Хлоринг уже настроил всех против себя, Эльдебринки очень щепетильны, а у Сулстадов отвратительная репутация. Но из этого трио претендентов у Сулстадов на данный момент больше всего шансов на успех, которые я собираюсь немного… откорректировать, Немного их уравнять, если вы меня понимаете. Да, да… Принца Элодисского любят в Нордланде, и трогать его опасно. Я думаю, в конце концов его сын, вздорный мальчишка, захотев отцовской власти и устав ждать естественного исхода, как-то… поможет отцу. Принца ему не простят даже те, кто сейчас ещё поддерживает его: старые друзья его отца, и европейские монархи и принцы… Нам и вмешиваться не придётся, я надеюсь. Здесь мне всё кажется довольно ясным, хотя, конечно, требуется постоянно держать руку на пульсе, да, да…

Командор внимательно слушал, но дёргать ногой не переставал. Это всё сильнее раздражало Дрэда, но он по-прежнему не подавал и вида.

– Наш козырь в этой игре – Габриэлла Ульвен, дочь графа Маскарельского и Алисы Хлоринг, родной сестры принца и королевы.

Командор дёргать ногой перестал и подался вперёд:

– Кажется, начинаю вас понимать, Дрэд. Девушка, как я понимаю, после всего случившегося с её семьёй будет нуждаться в покровительстве?..

– И возьмёт её под опеку лично его святейшество. Он и выдаст её замуж за того, кто в конце концов и станет королём Нордланда. И это должен быть человек, в Нордланде уже известный… И известный, как герой.

– То есть?

– Здесь есть один барон… – Дрэд медленно, как делал почти всё, растопырил пальцы и сложил их кончиками вместе. – У него в замке, как мне стало не так давно известно, существует некий притон… Эти слухи следует проверить, и я хочу поручить это Ангелу. Но уже теперь достаточно оснований считать, что это не просто притон разврата, это нечто худшее. Там процветают содомия, членовредительство и даже каннибализм… Завсегдатаи этого притона – люди известные в Нордланде, люди знатные и влиятельные. Правильно поведя дело, мы разом обезглавим всю знать этого Острова. И возьмём этот притон, явив людям Острова ужасающую картину разврата, совладать с которым смог только Рим. Вы понимаете меня?..

– Понимаю. – Командор теперь сидел, чуть подавшись к нему. – Так вот зачем вам нужны мои крестоносцы?

– И вот зачем мне нужны вы. – Приятно улыбнулся Дрэд, откидываясь назад и поднимая руки выше, почти к самому лицу. – Герой, спасший Остров от войны и разврата и скотства его дворян.

– Я иоаннит. Я давал обет безбрачия.

– папа освободит вас от обета, если…

– Прежде всего – если я соглашусь. – Немного резко возразил командор. Дрэд всплеснул руками:

– Я вас умоляю! Насильно вас под венец никто не потащит. Но подумайте, насколько этот Остров нуждается в вас… В таком, как вы, в герое, в человеке чести! И как нуждается в вас эта бедная девочка… Я сам ещё не видел её, но все, кто видел, говорят в голос, что не видали ещё на этой грешной земле такой красоты.

Командор вновь задрожал ногой.

– Все упомянутые мною лица имеют свои виды на эту девочку, уж поверьте мне. Оба Сулстада, и герцог Далвеганский, и его брат Кенка – грязные извращенцы. Первый совращает и растлевает маленьких девочек, от пяти до восьми лет, второй предпочитает мальчиков. И, возможно, один из клиентов того притона, о котором я говорил. Это просто чудовищно: позволить им завладеть и девочкой, и герцогством Элодисским, и троном Нордланда! Кстати, королева тоже имеет виды на свою племянницу. Она намерена, как я полагаю, объявить её своей наследницей.

– Что в этом не устраивает Рим?

– Королева против власти Рима. Она против священной инквизиции и против нарушения мира с эльфами.

– Вы верите в эльфов?! – В глазах командора скакнули весёлые бесенята, необычайно украсив его обезображенное старым шрамом и ожогом лицо. Дрэд улыбнулся ласково, словно неразумному ребёнку:

– Я верю глазам своим, командор, да, да… как можно не верить в то, что видишь почти каждый день?.. Но я не буду вас убеждать. Не пройдёт и суток, как вы увидите какого-нибудь полукровку, и сами всё поймёте. А что до королевы… в своём упрямстве она окончательно развалит трон и погрузит Остров в хаос, да, да. Сулстады и междуреченцы считают эльфов лёгкой добычей, но это не так. Предыдущая война с эльфами длилась десять лет и закончилась миром, для самих эльфов крайне выгодным. И это, заметьте, была спонтанная война, к которой эльфы не готовились. А к этой войне, поверьте, они готовятся, они готовятся упорно, командор, да, да, упорно, готовятся не одну сотню лет. Добывать информацию об эльфийском побережье крайне сложно, крайне, почти невозможно… да, да… но и те крохи, что удаётся раздобыть, говорят о том, что эльфы серьёзно готовятся к войне. Не усмехайтесь так! Это воины, которые имеют за своими плечами опыт войн с драконами, произошедшими пятьсот лет назад, тогда, когда и прадеды наши еще не родились.

– Эльфы в самом деле живут так долго?..

– Да, да. Я слышал, что королю эльфов, легендарному Кину Ол Таэр, начавшему ту десятилетнюю войну, более тысячи лет.

– Я не могу в это поверить! – На этот раз насмешки в голосе командора Дрэд всё-таки не уловил.

– Они страшные противники. Я перечитал хроники тех лет, которые сами нордландцы хранят на пыльных полках и даже не думают заглянуть и изучить противника, с которым так рвутся воевать. Эльфы устроят резню, командор, да, да – резню. Они не берут пленных и вырезают людей полностью, не щадят даже младенцев. Вы хоть представляете себе, каково это – убить младенца?!

Лицо командора посуровела, он замер.

– Нет. – Сказал холодно. – Не представляю. Почему прямо сейчас мы не пойдём и не возьмём это гнездо разврата – как его там? Я и мои крестоносцы сравняем его с землёй! А потом зачистим этот Остров занюханный от эльфов, да и дело с концом!

– Не всё так просто, командор. – Вздохнул Дрэд. На подоконник спланировала пара голубей, и он, не спеша, поднялся. Командор развалился в кресле, откинувшись назад и разглядывая его. Дрэд ему не нравился – слишком какой-то… слащавый, мутный, липкий какой-то. У Бриана де Латрей были ясные глаза, и он не видел приятного доброго чудака, каким видели Дрэда девяносто девять людей из ста. Все эти интриги… А зачем?! Островок маленький, затрапезный, и пусть его местные грызутся друг с другом… Нет, существование каких-то там нелюдей, да и еретиков заодно, он, командор, считал вызовом всему роду людскому, и здесь, положим, он готов был помочь. Но вся эта сложная интрига для того, чтобы полностью захватить Остров – к чему?.. Дрэду делать нечего? Хочется господом богом себя ощутить? Помешался на интригах, они ему вместо анаши?..

Дрэд, посюсюкав голубям, достал из бюро мешочек из красной замши, с золотой отделкой, медленно развязал – движения его длинных белых пальцев напоминали командору двух пауков, белых, жирных, неторопливо плетущих свою сеть, – серебряной лопаточкой подчерпнул пшено и начал сыпать на подоконник. Едва на пшено набросилась первая пара, как остальные, дежурившие на соседних крышах, ринулись сюда же и устроили настоящую возню, толкаясь, торопливо склёвывая угощение, урча, шелестя оперением и то и дело слетая с подоконника и вновь садясь на него.

– Всё не так просто… – Любуясь голубями и изредка подсыпая им пшена, заговорил Дрэд. – Хлоринги… Хлоринги вросли корнями в этот несчастный Остров, у них есть родственные связи с эльфами. Мальчишка Хлоринг – сын эльфийки Лары Ол Таэр, сестры короля эльфов и каких-то там ещё высокопоставленных эльфийских вельмож. Условия их древнего договора позволят эльфам выступить на стороне мальчишки, случись только что опасное для него. Пойма Ригины выступит на стороне Хлорингов в любом случае, а это внушительная сила, Пойма – место многолюдное, процветающее и богатое. Его высочество, нельзя этого не признать, до своей болезни управлял этим краем отменно и разумно. Потом, Европа… Принц отправил в Европу своего сына на десять лет, и тот ухитрился там сдружиться не только с датским королем, у которого служил оруженосцем, но и с принцем Уэльским, и с венецианцами, и с саксонцами… Кто-то из них, как не все они, может и выступить ему на подмогу, а уж поддержать его морально не поленятся они все. Поэтому вмешательство Рима до того, как Хлоринги падут – не желательно.

– Но вы же собрались его поддержать?

– Только чтобы уравнять шансы. Да, да… И вот здесь мы возвращаемся к барону Драйверу с его притоном. Они нам пока нужны. В Пойме Ригины работать очень сложно. Очень. Люди любят своего принца, и неприязненно встречают всех, кто пытается как-то дискредитировать его. Даже всё плохое они списывают на болезнь его высочества и терпят, жалея его. Барон Драйвер вынужден будет – после того, как Ангел соберёт достаточно информации о нем и его притоне, – сделать эту работу по дискредитации Хлорингов в Пойме вместо нас, да, да… И только после того, как он сделает своё дело, крестоносцы покончат с ним. Этот притон станет золотым ключиком, который откроет для Рима шкатулочку – Нордланд. Крестоносцы возьмут замок Драйвера и вскроют такой гнойник, такую скверну, что весь мир содрогнётся, а Остров ляжет к ногам Понтифика, умоляя и впредь защищать их и пасти, словно стадо заблудших овечек. – Дрэд завязал мешочек и протёр серебряную лопаточку красной бархоткой.

– Браво. – Командор трижды хлопнул в ладоши. – Красиво, признаю. Но зачем всё это, Дрэд? Стоит ли этот затрапезный Остров таких сил и затрат?..

– О, стоит, стоит! – Загадочно улыбнулся Дрэд, и в его глазах командор уловил блеск торжества. А старый пройдоха-то и в самом деле что-то такое учуял, что ли?!

Всё так же медлительно двигаясь, Дрэд открыл бюро, положил туда один мешочек и вынул другой, точно такой же. Развязал его и поставил перед командором. Тот подался вперёд с недовольным и недоверчивым видом – и переменился в лице при взгляде на содержимое. Потрогал, вынул одну крупинку, блестящую, даже слегка сияющую, размером с крупную фасолину и такую же овальную и гладкую.

– Это так называемое драконье золото. – Пояснил Дрэд, уже не скрывая торжества. – Оно образуется, как я понял, от трения драконьей чешуи об определённую породу и жара драконьего тела там, где он спит, то есть, в драконьей пещере. Всё ложе старых драконов усыпано этим золотом, там его груды, командор.

– Я… не верю в драконов. – Сглотнув, и не отрываясь от золота, выдавил командор.

– Никто из нас не верил. Но там, где существую эльфы, и драконы – реальность, да, да… Или были реальностью. Ту, давнюю, войну драконы эльфам проиграли. И эльфы закляли их каким-то своим эльфийским заклятием так, что те не могут ни размножаться, не покидать своих пещер на севере Острова. Тот, кто принёс мне это золото, утверждает, что почти все драконы умерли, а те, кто остался – дряхлые, вечно голодные звери. Справиться с ними будет нелегко, но гораздо проще, чем было бы лет триста назад. И что этих пещер на плато – сотни! Сотни, командор!!! И даже если их меньше, да, да – даже если она всего одна, подумайте, сколько золота там лежит?! Драконье золото не только окупит все затраты Священного Официума на этом Острове, оно позволит Риму воцариться во всём мире, включая Московию, Тартарию и Царство Пресвитера Иоанна!

– Странно, что нордландцы не знают об этом… – Командор завороженно разглядывал и трогал золото.

– Это знают только эльфы, а они своих секретов людям не выдают. Тот, кто принёс мне это золото, по его словам, ненавидит эльфов и желает им гибели, но не верит, что сами нордландцы победят в войне. По его убеждению, эта война приведёт к победе эльфов и к тому, что они вновь захватят власть на Острове, а он и те, кто стоит за ним, этого не желают. А мешочек возьмите. Его святейшество должен увидеть это золото воочию, я обещал ему это в своём письме. – Дрэд самым приятным образом улыбнулся. – Не желаете ли отужинать? Сегодня постный день, но к столу подадут отменные бобровые хвосты и местную кашу, которую на Русском Севере зовут греческой, уж совершенно непонятно, почему.

Старый еврей, возвращающийся с покупками из города Найнпорта, подошёл к броду через своенравный ручей, ведя в поводу смирного толстенького ослика, и только подобрал полы своего длинного одеяния, чтобы ступить в воду, как раздались шум и треск. Где-то справа что-то большое и тяжёлое упало с обрыва, на котором стоял замок, ненадолго застряло в ветвях, и медленно, то и дело застревая в густой кроне, свалилось на землю. Еврей замер. Несколько секунд любопытство боролось в нём с осторожностью, но вскоре послышался мучительный стон, потом ещё, и еврей, обречённо вздохнув, оставил ослика и осторожно двинулся на звук.

Увидев Гэбриэла, он нахмурился, отлично зная, как и все местные, эту чёрную одежду. Но плачевное состояние юноши, окровавленное лицо, прижатая к груди рука – всё это подействовало, и, проклиная свою отзывчивость, еврей склонился над раненым.

Уже через пару мгновений он понял, что юноша, скорее всего, не жилец. Кровь если и не била ключом, как в совершенно безнадёжном случае, но бежала из многочисленных ран довольно сильно, и хуже всего были рука и бедро. Конечно, – соображал еврей, а руки привычно ощупывали и проверяли, – упав с такой высоты, тот не мог себе ничего не сломать; и всё же какие скверные эти раны! Не смотря на безнадёжность, он не мог бросить беднягу здесь, ещё живого, не попытавшись как-то помочь.

Со стороны моря зашла низкая тёмная туча, такая тёмная, что казалось – наступили сумерки.

– Вельзевул! – Позвал еврей. – Вельзевул, серый негодник, иди уже сюда!

Пока он смог остановить кровь и взгромоздить здоровенного Гэбриэла на терпеливого ослика, начался дождь, первый в этом году, да не просто дождь, а настоящий потоп, холодный – но холод помог Гэбриэлу, приостановив кровотечение. За каких-нибудь пару минут он смыл и кровь, и следы и Гэбриэла, и еврея, и ослика, философически тащившего свою нелёгкую ношу в сторону, противоположную городу и замку. Погоня, спустившаяся по далеко огибавшей это место тропе, разминулась с евреем буквально метрах в пяти, но ливень скрыл его и ослика со своей ношей. Собаки ничего не нашли и не учуяли там, где упал Гэбриэл; не осталось следов крови, и даже мелкие ветки и листья, осыпавшиеся при его падении, смыло в раздувшийся ручей. Большой золотой ястреб, сидя высоко на скале, внимательно следил за погоней, чуть приоткрыв изогнутый клюв. Ястреб был слишком крупный для своего вида, с небывалым золотым оперением, и очень пристальным, не совсем птичьим, взглядом. Меж обычных собак была странная тварь: с телом и пятаком дикой свиньи, глазами и хвостом крысы и мордой и лапами собаки. Она дольше псов кружила по поляне, где еврей подобрал Гэбриэла, фыркала, похрюкивала, кашляла и порыкивала, но в конце концов сдалась и она. Ястреб проводил её злым клёкотом, взъерошившись, снялся со скалы и полетел в сторону моря.

В Садах Мечты что-то происходило. Узники их – ни мальчики в Конюшне, ни девочки в Девичнике, – ничего не понимали, но все чувствовали: что-то случилось. Коридоры и помещения обшаривали с огнём и псами, Приют допросили – те ничего не смогли сказать, и их избили. Допрашивал высокий, почти как сам Гор, эльфийский кватронец со светлыми волосами и тёмными глазами, которого спутники называли Шторм; в отличие от остальных стражников, он не закрывал лицо чёрным шарфом, презирая суд и бессильные угрозы горожан и крестьян, которые уже не раз пострадали от него и его людей. Осмотрев Галерею Сладкого Насилия, он уверенно, словно был там сам, рассказал, как Гору удалось бежать: он убил стражников, с сообщником раздел их, тела сбросил в колодец, и вышел. Сообщник, видно, был ранен, и где-то в замке либо сдох, либо Гор избавился от него, чтобы не мешал. После того, как выяснил это, Шторм пришёл к поварихе.

– Ты помнишь полукровку, – спросил, с презрением глядя на горб Марты, – что приходил к тебе за едой?

– И что? – Фыркнула Марта.

– Ты говорила с ним?