Хроники Нордланда. Грязные ангелы

– Алиса… а дальше?

– Нет никакого дальше, господин. Я подкидыш. Я просто Алиса. – Она говорила так красиво и нежно, держалась так изысканно, что Гарет не верил ни единому её слову. Подкидыши не выглядят принцессами инкогнито; принцессы – не пасут гусей под видом мальчонки-пастушка. Такое бывает только в романах и сказках, а Гарет Хлоринг в сказки перестал верить в три года, когда пропали его брат и мама. Здесь было что-то не чисто, и его это раздражало.

– Так почему же ты назвала меня Гэбриэлом, просто Алиса?

– Я не знала, что это запрещено.

– Не шути со мной, девчонка! – Голос Гарета стал холоднее сразу на несколько градусов. – Это очень важно для меня. И пока я не выясню всё, я не отступлюсь. И так: почему ты назвала меня Гэбриэлом?

– Я ошиблась.

– Мы так похожи?

– Нет! Я на миг подумала…Но увидела – и поняла: ничуточки, ни капельки…

– Ты не умеешь врать. – Холодно остановил он её. В нём чувствовалась сила, способная подавить и более крепкую волю. Его окружала такая мощная аура значительности, что ему даже не было нужды быть высокомерным, самый тупой человек в мире мгновенно понял бы, что перед ним очень знатный и сильный человек. Но в Алисе, маленькой и хрупкой, была собственная сила, о которой она и сама не знала… точнее, не думала. Ей было очень страшно за Гэбриэла; чем яснее она чувствовала силу и решительность этого человека, тем страшнее становилось.

У Гарета испортился аппетит. Он не мог поделать с этой девчонкой абсолютно ничего: ни запугивать, ни мучить. Слишком она была нежна, беззащитна и прелестна. Но он должен был всё выяснить!

– Что мне с тобой делать? – Спросил он вслух. Она подняла на него глаза:

– Отпустите меня, господин. Я ничего плохого не делала.

– Но ты знаешь то, что надо знать мне, глупая девчонка! – Взорвался Гарет, вскочив и заполнив собою, казалось, всё пространство над Алисой. – Ты даже не представляешь, как это важно!

– Вы ошибаетесь. Я ничего такого не знаю.

– Я хочу знать. – Жёстко сказал Гарет, схватив её за подбородок и заставив смотреть в глаза. – Кто такой Гэбриэл, где он, как ты с ним встретилась, где вы были вместе, где он сейчас. Всё! Что в этом страшного, сложного или опасного?!!

Алиса смотрела ему в глаза и молчала. В отличие от Гэбриэла, она не слышала о вражде их бывшего Хозяина и Элодисцев, не помнила случайного упоминания, сделанного, когда она страдала от боли и размолвки с Гэбриэлом. Даже если этот человек и не родственник Гэбриэлу, который боится соперника, все равно: узнав о них, об их побеге, о том, что им пришлось сделать, чтобы сбежать, этот человек, не дрогнув, выдаст их обратно. Думая об этом, Алиса молчала. Даже если он отдаст Хозяину её саму, это не важно. Так ей и надо за то, что она так обидела Гэбриэла! Хоть и страшно было очень, она молчала. Пусть. Зато Иво и Гэбриэл будут в безопасности…

Эта тихая решимость отразилась на её лице, и Гарет её увидел. Сменил тактику.

– Понимаю. – Отпустил её, сел обратно. – Он член банды, как и ты, верно?.. Все полукровки, не работающие у своих родных, – бандиты. В какой он банде? Птицы, Кошки, Змеи? А ты? Что ты тут делаешь? Шпионишь для своих? С такой невинной внешностью, должен признать, ты идеальная шпионка. Что-то крупное затеяли, а? Или за мной следите?

– Нет!!! – Изумлённо задохнулась Алиса. – Вы что?!!

– Дорогая моя, – чуть нагнулся к ней Гарет, – но ваши преступления – это единственная причина твоего молчания. Что вы натворили? Убили и ограбили кого-то, сбежали, – Алиса съёжилась при этом слове, – бродяжничаете и побираетесь, что?! И пока я не выясню, я не отпущу тебя. Я отвечаю за безопасность и покой этих земель, и угроза от какой-то банды – это моя забота. Я хочу знать всю правду, и я узнаю, поняла? Марчелло!

Итальянец, постоянно находящийся поблизости, тут же нарисовался в комнате.

– Присмотри за ней. Не трогать и не обижать, но глаз не спускать! Она мне нужна. Если кто-то попытается что-то узнать о ней… – Гарет с удовлетворением заметил, как побледнела и задрожала Алиса, – проследить и выяснить всю подноготную! Следить за трактиром, выяснить всё!

– Вы думаете, сеньор… – Осторожно начал Марчелло, и Гарет резко перебил его:

– Да, Марчелло, я это думаю. И эта девчонка – ключ к правде, первый за столько лет! Можешь быть уверен, я его не выпущу!

Запертая в тесном, хоть и чистеньком, чуланчике, Алиса свернулась в клубок и тихо заплакала. Как она соскучилась, как боялась и тосковала! Гарет разбудил её тоску; внешность его, голос, родной и любимый, запах – сотрясли душу Алисы, смутили её сердечко. Тоска так скрутила её душу и тело, что она, не вынося этой муки, зарыдала в голос, умоляя:

– Гэбриэл, вернись! Найди меня, спаси меня, пожалуйста, пожалуйста-а-а!!!

Иво приехал в Гранствилл после обеда следующего дня. Остановившись возле харчевни «Старое место», на заросшем цветами косогоре, он присел в траву, пустив лошадь пастись, и, перекусывая, стал рассматривать город.

Его предупредили, что Гранствилл намного больше Блумсберри, но слышать, представлять, и увидеть – большая разница. Такого Иво не видел никогда. Здесь Ригина, довольно большая и широкая река, делала две петли меж меловых скал, на одной из которых стоял замок Хефлинуэлл, (Иво принял его за ещё один город), а на другой, напротив замка, находилась деревня Белая Горка, еле видная в лёгкой дымке. Под скалой, на холмах, лежал город, окружённый мощными крепостными стенами с квадратными башнями и острыми шпилями. Ворота Блумсберри Иво показались отдельным маленьким замком; очень красивым, кстати. Город Гранствилл был не самым большим городом по меркам Нордланда; Клойстергем и Блэкбург, столицы Далвегана и Анвалона, были гораздо больше, но Гранствилл признанно считался самым красивым, чистым и благополучным. Здесь издавна селились самые искусные в Нордланде ювелиры; город торговал деревом и держал монополию на торговлю воском, мёдом диких пчёл и мехами, которые продавали гранствиллцам эльфы Элодис – то есть, высочайшего качества, идущие в королевский дворец и за границу. Вообще, здесь торговали всем, что давал лес: мехами, дичью, пенькой, смолой, дёгтем, древесиной, грибами, ягодами и различными травами. Здесь были богатые гильдии меховщиков, аптекарей, самая богатая и влиятельная в Нордланде гильдия ювелиров; оружейники, одни из лучших в Нордланде, в эльфийском квартале – за их клинками и кинжалами ехали со всего света. Естественно, процветание города наложило отпечаток и на его облик: Гранствилл был чистым, красивым, несколько чопорным и сонным, но великолепным городом. Когда-то очень давно, в первые века существования, город находился на том же холме, что и Хефлинуэлл, но был полностью сожжён дикарями, которых впоследствии усмирил Карл Второй Основатель. После этого, по какой причине, толком никто не мог сказать, город заново начал отстраиваться уже на другом берегу Ригины, и поначалу занимал тот холм, где теперь находилась Старая Крепость, район, примыкающий к порту, с ратушей, собором Иоанна Богослова, или просто Богословом, и городской площадью. В Гранствилле, единственном из нордландских человеческих городов, был Эльфийский квартал, где оседло проживала уникальная в своём роде эльфийская община, объединяющая и Ол Донна, и Элодис, и даже нескольких Фанна. Эльфы вели торговые дела с людьми, держали магазины и мастерские, здесь было в некотором роде посольство эльфов в Нордланде, где можно было договориться о торговле, поставках и вообще каких-либо отношениях, поскольку в города эльфов ход людям был заказан. Изначально Эльфийский квартал находился отдельно от Гранствилла, как обособленная крепость, но постепенно слился с городом и стал его частью. Разрастаясь, город обрастал улицами, площадями и новыми стенами, и теперь части старых стен внутри города становились стенами домов и границами улиц, придавая неповторимое очарование Гранствиллу. Иво видел Старую Крепость, вздымающуюся выше остального города, но ниже Хефлинуэлла на другом берегу, контуры Богослова, одного из самых красивых соборов Острова, башню ратуши… По Ригине шли суда, большие и поменьше, хоть и не такие шикарные, как «Единорог» – морские суда по Ригине не поднимались, она была широкой, но не очень глубокой рекой. Между городом и замком красовался каменный мост с высокими арками, под которыми могли проплывать даже речные шхуны с парусами, идущие в Ригстаун – постройка, как говорили, эльфов. Эльфы же приложили руку к строительству Хефлинуэлла, замка огромного, великолепного, достойного славы и величия Хлорингов, самого большого и красивого в Нордланде и одного из самых красивых и больших в Европе. Иво любовался им, забыв про еду и лошадь, гадая, кто там живёт, что это за город, и как вообще можно было сотворить из грубого камня такое чудо?.. Кровь Фанна давала ему возможность наслаждаться красотой, как иные наслаждаются едой или питьём; он получал физическое удовольствие, созерцая эту картину. Хутора, мельницы, деревни, поля и монастыри окружали Гранствилл, сколько хватало глаз, в зелени полей цвели васильки и маки, бело-розовой кипенью цвели сады, на пастбищах паслись местные коровы, палевые либо почти чёрные, с белыми ремнями по хребтам, крупные, с короткими рогами, резвились телята…

Неожиданно в городе, близком, но всё ещё призрачно-таинственном, зазвонил колокол Богослова. И тут же откликнулись большие и малые колокола во всех городских, пригородных и монастырских церквях, и округа наполнилась тягучим сладостным звоном, от которого душа Иво стянулась в узел. Он вскочил, отряхиваясь, поймал лошадь и поспешил в город.

В воротах у него спросили, кто он и зачем идёт в город. Иво, как его научил Нэш, ответил, что служит в трактире «Золотой дракон», и идёт по поручению хозяйки, Марты, за покупками и с записками к её партнёрам и родне. Показал записку от Нэша. Заплатил пошлину, два геллера, сумму мизерную на тот момент, и был пропущен на Золотую улицу. Слева были дома, построенные так тесно друг к другу, что казались сплошными, с редкими и очень узенькими переулочками между ними. Все первые этажи этих домов были лавками: аптекарей, алхимиков и травников, справа – такие же добротные и большие дома и ювелирные лавки с заманчивыми цеховыми вывесками. Улица была вымощена камнем, кругом были цветники, кусты сирени, набирающие цвет, по стенам вились плющ, девичий виноград и хмель. Лошадь пришлось оставить в конюшне у ворот, чтобы не пакостила на улицах; Иво заплатил за её содержание талер, и получил деревянный номерок. Ему нужно было пройти до главной площади, свернуть направо и найти улицу Тихую; там, в угловом доме, жила сестра Марты, которая должна была приютить его и помочь с заказами и расспросами. Иво дошёл только до главной площади, где и застыл, не в силах отвести глаз от Богослова.

Главная площадь Гранствилла была местом людным, шумным и красивым. Здесь стояла посреди искусственного пруда, созданного эльфами, конная статуя Генриха Великого, на поднятую руку которого считалось доброй приметой для молодожёнов повесить цветочный венок; цветы вешали и на голову, и на конскую морду, в общем, Генрих Великий стоял весь в цветах, свежих и чуть увядших. В воду бросали мелкие монетки, геллеры и пенсы, и детвора бултыхалась в пруду, отыскивая эти монетки на дне – после свадеб их было видимо-невидимо. Сначала Иво остановился перед этим прудом, с весёлым недоумением наблюдая за малышнёй, и тут откуда-то сверху полилась дивная музыка… Он задрал голову, и увидел представление, единственное в своём роде: ангелов на фасаде собора. Механических ангелов создал приезжий итальянский мастер, бежавший от инквизиции; в час пополудни они выплывали из распахнутых ажурных створок высоко на фасаде собора, под хрустальную простенькую мелодию кружились в танце, расправляли крылья, поднимали руки, и исчезали обратно. Длилось представление пять минут; всё это время Иво, видевший подобное впервые в жизни, стоял, оцепенев, с мурашками по коже, с комом в груди… Это действо показалось ему таким дивным, таким прекрасным, таким… волшебным! Только ради этого стоило жить, стоило рисковать жизнью и терпеть любые муки – так ему казалось в эти минуты! Настоящие ангелы! От природы склонный к мистике, немного экзальтированный, совершенно не похожий на Гэбриэла, Иво был сокрушён великолепием собора, сладостью колокольного звона, чудесным танцем ангелов. Люди входили в собор, и из открытых дверей Иво слышал пение, от которого душа его трепетала и улетала куда-то… Робея, но жаждая послушать по-настоящему, он дерзнул войти внутрь. Сердце его, смутно тоскующее по чему-то такому, запело от счастья: он пришёл, куда надо! Мягкий цветной свет из оконных виражей, торжественность, пение невидимых певчих, обстановка, запахи – всё это окончательно сокрушило его дух, и он, упав на колени, молитвенно сложил руки. Те молитвы, которым когда-то учил его дед, он забыл, но устремился к Богу всем сердцем, очнувшись лишь, когда молодой священник коснулся его плеча и тихо сказал:

– Прости, юноша, но в храм входят с непокрытой головой.

Иво, залившись краской, вскочил, сдёрнул шапку, и замер, нагнув голову.

– Ты полукровка! – Заметил священник.

– Я не хотел никому помешать. – Прошептал Иво. – Я просто…

– Просто хотел помолиться? – Ободряюще улыбнулся священник. – Ты крещён?

– Да! – Быстро ответил Иво. – Меня дед крестил…

– Тогда что ты так растерялся? Храм открыт для всех. Наверное, ты не местный? Кое-где в Нордланде и в самом деле полукровок, даже крещёных, лишают права входить в храм, но не здесь. У нас храм открыт для всех, ибо разве не сказал апостол Павел: «Нет лицеприятия у Бога»?

– Я хочу молиться! – вырвалось у Иво. – Но я не помню ни одной молитвы! То, чему учил меня дедушка в детстве, меня заставили забыть, я ничего больше не знаю, не умею… Я жил в таком грехе! Но это было не моё, я ненавидел это! А здесь сердце моё поёт от счастья. Я понимаю, кто я, но если бы вы позволили мне побыть здесь, в уголке…

– Успокойся, сын мой! Конечно, никто тебе не запретит. Неужели ты думаешь, что Бог выбирает, кто какой крови? Эльфов винят не в том, кто они, а в грехе язычества, в отказе от крещения. Если душа твоя жаждет отдаться Богу, Бог примет её с радостью. Идём со мной. Ты умеешь читать?

– Нет.

– Я научу тебя самой главной молитве, «Отче наш». Меня зовут Марк, я каноник при Богослове. Ты когда-нибудь исповедовался?

– А как это?..

В обед Гарет был в Гранствилле. Чтобы не задерживаться на городских улицах, объехал город через деревню Омки, и, миновав мост, был, наконец, дома. Приказав Марчелло присмотреть за Алисой, как был, в дорожной одежде, пахнущей лошадью, дымом и потом, отправился к отцу.

Принц Элодисский был одним из тех высоких, крупных, полнокровных и багровеющих в гневе мужчин, которые легко становятся жертвами удара даже в относительно молодом возрасте. Хлоринги за сотни лет своей истории несколько раз мешали свою кровь с эльфами, и Ол Донна, и Элодис, и в результате получился совершенно особый человеческий тип, и внешности, и характера. Прежде всего, все Хлоринги были очень красивы. Когда-то Карл Второй женился на ирландке, и с тех пор среди них нередким стал синий цвет глаз, необычной, сапфировой синевы, яркий и влекущий. Выразительная и яркая внешность сочеталась с незаурядным характером – были ли они хорошими, или дурными людьми, они всегда были личностями, ни про одного и ни про одну из них нельзя было сказать: «серая мышь», «никакой». Гарольд Перси Хлоринг, принц Элодисский, был, возможно, одним из самых лучших представителей своего древнего и славного рода. Он был красив, благороден, великолепно образован и воспитан, был в своё время знаменитым и непобедимым турнирным бойцом, писал стихи, занимался алхимией, наблюдал небесные светила, переписывался с лучшими европейскими умами, в общем, был достоин того, чтобы его полюбила самая прекрасная эльфийская княжна Нордланда, Светоч Красоты, Лара Ол Таэр. Некоторые считали его мягким и бесхарактерным, но это была обычная ошибка хамов и людей мало цивилизованных, столкнувшихся с душевным благородством и культурой. Быдло всегда воспринимает культуру, как слабость. На самом деле, принц был человеком очень волевым и целеустремлённым, хоть и не особенно жёстким. Жёсткости, даже жестокости, ему частенько не хватало; он был милосерден к слабым и побеждённым. Потерянного сына он искал несколько лет, пока не разочаровался в этих поисках и не смирился с мыслью, что сын мёртв, как и его мать… Пока, в отсутствие Гарета, к нему не потянулись самозванцы. Один из них до того ухитрился втереться принцу в доверие, что тот поверил окончательно, что наконец-то нашёл своего ребёнка… Разочарование было так сильно, что принца хватил удар. Слабый, от которого принц практически полностью оправился, но последствия удара всё-таки были серьёзными, объединившись с апатией, охватившей принца после потери любимой жены, которую он боготворил. Он стал рассеянным, пропала прежняя ловкость и сила в руках, он соображал уже не так быстро и ясно, как прежде. Помимо этого, он абсолютно утратил вкус к жизни, ему ничего не хотелось, он перестал интересоваться тем, что привлекало его прежде, перестал искать что-то новое, писать стихи, читать новые книги, интересоваться новостями не только из большого мира, но и собственного герцогства, даже переписываться с друзьями. Всё, что его теперь ещё хоть как-то волновало – это сын. Поиски Гарета причиняли ему боль, но гораздо больше принц боялся за сына, боялся, что разочарование нанесёт ему незаживающую душевную рану. Перед теми, кого любил, Гарольд Хлоринг был абсолютно беззащитен; их благополучие, спокойствие и проблемы были для принца гораздо важнее собственных. Именно поэтому, поссорившись с сыном, принц уже давно раскаялся, переживал и ни о чём больше так не волновался, как о примирении. Слуги принца, и прежде всего его сенешаль и советник Тиберий, обожали его, опекали, возможно, даже излишне. Именно благодаря их заботе и опеке принц не знал ни о каких неприятных происшествиях в герцогстве, не знал о подозрениях насчёт готовящейся войны, о проблемах на Юге… Но он был умён, и понимал, что от него что-то скрывают. Только вот знать, что именно, не хотел. Он ждал Гарета, чтобы передать ему целиком и полностью полномочия по управлению герцогством, и страшно волновался по этому поводу.

– Здравствуйте, отец! – Принц заметил, что сын даже не привёл себя в порядок, и эта поспешность была ему приятна. Гарет хотел, по этикету, поцеловать отцу руку, но тот сам обнял его, похлопал по спине:

– Рад тебя видеть, сынок.

– Я поспешил к вам сразу, как приехал… У меня очень важные новости.

– Если это насчёт твоих поисков…

– Да. И не только. – Гарет чуть побледнел от волнения, но был полон решимости. – Я хочу рассказать вам всё, что узнал. Мне нужен ваш совет. Обещаю, что прислушаюсь к вашему мнению, оно для меня крайне ценно.