И сквозь дрему слышит, дохнули дверью,
И скользя, кто-то тихо ступает по спальне…
Он выпрастывает из-под пуховой подушки
Голову; гадая, приподымает край гардины,
И обводит осторожно одним глазом покой:
Хм: хорошенькая хозяйка, храня молчание,
Плотно-прочно прикрывает за собой дверь,
И крадется к его кровати: краснея от стыда,
Он прячется под подушку и притворяется
Спящим: она совсем рядом, миг – и садится,
Отогнувши занавес, опускается у его ног
На постель; перина под ней чуть поддается,
А леди полулежа, любуется им, и ласково ждет,
Пока он проснется; он пролежал долго,
Про себя пытаясь понять, что приключение
Это бы значило, или он забылся и загрезил?
Наконец, надо же, наставляет он сам себя,
Спросить ее будто спросонок, что случилось, —
Он пошевельнулся, потянулся, пробормотал,
Открыл оба глаза и, внезапно обнаруживая ее,
Опрометью осенил себя крестом для обороны -
Грозен враг!
Смехом осветились зубки,
Щечки рдеются как мак,
В маках ямочки, а губки
Приговаривают так:
«С добрым утром, сэр Гавэйн, ну вы и соня!
Сопит и не слышит, пока в сети не схватят:
Я взяла вас врасплох, вы весь в моей власти,
Сдавайтесь сами, а не то я вас сейчас свяжу»,
И ползая по постели, понарошку его опутывает.
«Доброе утро, улыба моя, – учтиво отвечает он, —
Будь по-вашему, признаю себя побежденным,
Силою захвачен в плен, ваш, сударыня, слуга
И пленник, молю победительницу о пощаде».
(Слова свои он сопровождает добрым смехом.)
«Но не соизволит ли ваша светлость сойти
С этого узилища и уделить узнику миг свободы,
Дабы я поднялся с постели и, переодевшись,
Мог удобнее угождать вам со всем усердием.»
«Ну уж нет, ненаглядный мой, – отвечает насмешница, —
С постели вы не встанете. У меня получше идея:
Я вас уложу, укрою, все уголки подоткну, вот, – и
Постараюсь приятно и с пользой провести время,
Раз уж рядом со мной тот самый рыцарь Гавэйн,
Которым восхищается весь свет. Вас везде знают,
Боготворят благородство и бесподобные манеры,
От вас без ума и бравые лорды, и блестящие леди,
Теперь же вы тут, в моем терему, мы одни, тихо,
Мой муж и его молодцы умчались за много миль,