Семейный портрет спустя 100 лет

* * *

Группа ученых из Копенгагенского университета открыла единственную мутацию, которая послужила мистическому феномену голубых глаз. Все голубоглазые люди генетически принадлежат одной группе с общим родственником, который жил в районе Чёрного моря от шести до десяти тысяч лет назад.

Доктор Ганс Эйберг считает, что всё человечество обладало коричневыми глазами со многими вариациями оттенков. Мутация, поразившая ген ОСА2 в наших хромосомах, создала «выключатель», который в буквальном смысле выключает способность производить коричневые глаза, говорит ученый.

* * *

Родители позвали Лизу.

– У нас к тебе серьёзный разговор, – вздохнул отец.

– Давид Коган просит твоей руки, – мать звучала гораздо веселее.

Лиза потеряла дар речи от счастья. Она знала братьев в лицо. И больше всех ей нравился Давид, но мечтать о нём она не смела. Многие девушки были в него влюблены. Он мог выбрать любую. Но он выбрал её – её, которая ничем не выделялась среди своих сверстниц. Бабушку никто не заставлял выходить замуж. Если бы она отказалась, наверняка родители стали бы уговаривать её, а может быть, и нет. Но она не отказалась. Она запрыгала, захлопала в ладоши, приговаривая: да, да, да! Неделю она витала в облаках с отсутствующим взглядом, смеялась без причины, никого и ничего не замечала, отвечая невпопад. Она бросалась лицом в подушки и мечтала о нём, как современные девушки мечтают о поп-звёздах. И вот оно – чудо свершилось. Её, невзрачную, из обычной семьи, просватал один из самых престижных женихов города.

Давид Коган был не из богачей, но и не из бедного рода. Ремесло, которым они занимались, давало приличный постоянный заработок. Как минимум шесть месяцев в году люди нуждались в тёплых шапках, тулупах, кожухах.

Коганы происходили из знатной семьи краковских раввинов, каббалистов. В семье обычно детей было много, но только самый старший занимал по наследству сан своего отца. Остальные женились, покидали раввинский двор, разъезжались, перенимали ремесло тестя. Так и докатилась эта ветка Коганов до Сквиры. Тем не менее семейная слава следовала за ними, даже когда часть Польши в восемнадцатом столетии была аннексирована Екатериной Второй.

Свадьбу сыграли по тем временам роскошную. Прабабушка пошила Лизе подвенечное платье из голубого в белый горошек ситца, украсила кружевами. Хупу (брачный балдахин на шести шестах) поставили перед домом, между двумя каштанами, и обтянули белой кисеёй. Раввин вёл обряд. Дед разбил стакан, приподнял фату, которая скрывала лицо невесты, и впервые поцеловал свою возлюбленную поспешным прикосновением губ. Клейзмеры (небольшой оркестр, который состоял из определенного набора инструментов, обязательно включая скрипку) заиграли «Хава нагила». Прошла всего пара лет с тех пор, как эта песня появилась в репертуаре еврейских музыкантов, распространившись по городкам Украины, Польши и Белоруссии, как лесной пожар, – непременный атрибут любого торжества. Ещё через пару лет евреи будут считать «Хава нагила» народной песней. В чём-то они оказались правы. Песня была написана на старинную хасидскую мелодию, которую и раньше исполняли на торжествах.

Лизины родители загородили проезжую часть между домами. Все соседи так делали. Машин не было. Да и дорог не было. Какой такой телеге нужно было срочно проехать и куда? Если возникала такая необходимость, то конь вместе с телегой мог пройти среди гостей, никого не задевая, да ещё и угощение получить. Вокруг столов и так бегали дворняги, которым бросали кости со стола.

Гуляла вся улица имени Гоголя – евреи, украинцы, русские, поляки. Жених пригласил на свадьбу фотографа. Это было что-то новое. Фотограф щёлкал всех желающих. Фотографию дедушки с бабушкой со временем увеличили, раскрасили, взяли в рамку и повесили в гостиной. Дедушка с буйной копной волос обнимает бабушку. (Я его с волосами никогда не видела, видела лысым, с черепом, сверкающим, словно его отполировали бесцветной ваксой для ботинок.) На снимке юная пара излучает чувство и чувственность, которые даже старая фотография не могла скрыть.

* * *

Моему поколению казалось, что бабушки и дедушки, стыдливо прикрываясь одеялами, зарывшись в подушки, в темноте и тишине делали это. Хотя точно знаю, что люди в плане секса не изменились, несмотря на модификации в понятиях морали и аморальности. Природа сильнее, чем надуманные стигмы. Думаю, что мои бабушки не симулировали оргазм. Во-первых, они не знали о такой возможности, во-вторых, не было такой необходимости, в-третьих, слово «оргазм» в их лексиконе отсутствовало. Они пользовались другим выражением – «кончить». У еврейских женщин с этим проблем было меньше, всё-таки дочери Востока.

Женщины могли обсуждать при мне тонкости своих интимных отношений, подшучивая над мужьями, полагая, что я, маленькая девочка, ничего не понимаю. Они были правы – я ничего не понимала, кроме того, что они подшучивала над мужьями и полувсерьез жаловались. Но запомнила их разговоры.

Гораздо позже, уже в Израиле, до меня дошло, на что жаловались женщины, потому что современные израильтянки жаловались на то же: мужья кончают быстрее, чем они; мужчины не всегда могут; не могут повторить; устают на работе; и отсутствуют каждый раз по месяцу на службе в резервистских войсках.

Во время Второй ливанской войны в Израиль приехала известная на весь мир сексолог Рут Вестхаймер, которая говорила на темы секса откровенно и открыто, безо всяких намёков и ужимок. Рут Вестхаймер, пожилая дама в возрасте под семьдесят, не приехала давать советы генеральному штабу по стратегии и тактике боя. Она приехала обучать женщин мастурбировать, чтобы заменить себе на время военных действий партнёра и не страдать от сексуального напряжения. Кстати, мастурбацию она считала обязательной для обоих полов.

– Берите в руки огурец! – звучали призывы Рут Вестхаймер. Дальше шли остальные подробности, что с этим делать, чтобы получить максимальное удовольствие и сильный оргазм. И даже я, считавшая себя либеральной, свободной женщиной, слушая её выступления по телевизору, краснела.

* * *

Через девять месяцев у четы Коганов родился первенец, а через несколько месяцев бабушка забеременела вторым.

Дедушка Давид вместе с братьями выехали из дому, как обычно, торговать шапками и тулупами по базарам.

Бабушка с маленьким ребёнком на руках, беременная вторым, осталась дома. Давид с Лизой жили вместе с бабушкиными родителями.

Это был период гражданской войны, когда на Украине свирепствовали банды, самыми ярыми из которых считались банды Махно и Петлюры. За счёт грабежей они содержали своих наёмных убийц. Банда Махно, вошедшая в Сквиру на рассвете, пронеслась по городу словно смерч, оставляя за собой реки крови и нечеловеческие крики – вой.

Ворвавшись в дом Ланских, бандиты ничего не сумели вытрясти из двух стариков, ни денег, ни ценностей, даже ни крынки молока – дедушка только помыл бидоны; ни масла, ни сыра. Одна банка скисшей простокваши – это всё, что они нашли. В ярости рубанули шашками по пустым склянкам и бидонам. Потом по старикам.

Моя бабушка Лиза с почти годовалым ребёнком спрыгнула в помойную яму и зарылась в мусоре, следуя какому-то женскому инстинкту матери, спасавшей детей, учуяв бандитов в городе. Она сидела там, пока не стихли крики в городе.

Бабушка выбралась сама с ребёнком, заходящимся от криков и слёз, ночью. Перед глазами в лунном свете предстала картина – месиво изрубленных тел, человеческих органов, тонущих в луже крови; расколотый череп и мозги, размазанные по стене.

Она не слышала, что происходило в городе, не слышала стенаний других людей. Опустилась рядом безмолвно, только крики ребёнка превосходили лай собак, заливающихся страшным, каким-то несобачьим лаем.

По городу разносился запах догоравшего дерева и человеческого мяса.

Утром вернулся муж и не узнал жену. Её иссиня-чёрные волосы стали белыми, как лунь, склеенными кровью. Она их тут же срезала. С тех пор волосы она стригла коротко. Они распадались посередине на пробор, когда она наклонялась. Когда она резко поднималась, волосы взмывали в воздух, как крылья подстреленной птицы.

Трупы похоронили в общей могиле.

С этого дня дедушка не оставлял Лизу одну. Она ездила вместе с ним и его братьями, торговала на базарах, останавливалась вместе с мужем на сомнительных постоялых дворах. Второго мальчика бабушка родила в санях, на морозе. Замотали ребёнка и роженицу в тулупы и привезли домой здоровых и невредимых.

Дедушка Давид в детстве, как и все мальчики, посещал хедер. Хедер – это начальная школа, где детей обучали считать, читать и писать на идише, заучивать молитвы на иврите. За хедером следовала ешива – смесь средней школы с семинарией. Туда поступали избранные, которые собирались посвятить жизнь служению Богу. Поскольку дед принадлежал к высшей касте жрецов, о чём он знал с детства, когда его учили молиться по-особенному, повторять молитвы, только ему положенные, как и всем коэнам в мире. Им отводились особые места в синагоге. Некоторые псалмы только коэны могли читать, паства вторила. Нога коэнов не должна была ступать на кладбище, и вообще для них существовали особые законы и предписания.

Коэны, прямые потомки Аарона, брата Моисея, по мужской линии, составляли касту верховных жрецов, исполнявших главные обряды священослужения, пока существовал Второй храм: жертвоприношения, воскурение фимиама, благословение народа. Из их числа выбирался верховный жрец, которому раз в год, в Судный день, полагалось войти во Святая Святых, где хранился Ковчег Завета, и молиться за весь народ. Кстати, от Аарона вёл свой род царь Давид, а от царя Давида – Иисус.

Дедушка получил эти навыки от своего отца, а тот от своего, как цыганёнок, рождённый в таборе, знает все обычаи своего племени.

Есть какие-то вещи – обряды, заповеди, которые ты всасываешь с молоком матери. Элементарно: нельзя есть свинину, нельзя работать в субботу, ходить с непокрытой головой, и, едва проснувшись, первым долгом нужно сотворить обряд омовения. Утром следует наложить на лоб и на руку тфилин. Тфилин – это кожаная коробочка четыре на четыре сантиметра, которая цепляется на лоб, а длинный кожаный ремешок накручивается на руку. В коробочку вложены строки молитв из Ветхого Завета, который по сегодняшний день кажется мне мистическим, как какой-то приёмник, принимающий вещания Бога.

Для этого ни в какие школы ходить не надо. Дедушка тщательно исполнял все предписания веры.

Тем не менее он не очень разбирался в тонкостях религиозного законодательства. Очень многого, чем могли похвастать знатоки Талмуда, дед не знал. Библию он толковал по собственному усмотрению. Ему в голову не приходило считать своих внуков, сыновей своего сына и русской женщины, не евреями.

Иудеями считаются дети, рождённые от еврейской матери или особы, прошедшей гиюр по Галахе. Гиюр – это процесс принятия иудаизма. Любой человек может стать евреем.

Мой дед наивно полагал, что дети коэнов – коэны на всю жизнь, и совершенно не имеет значения, что они напишут в пятой графе. Он радовался, что число евреев прибывает.

* * *

Еврейские деятели, политики, главы международных еврейских ассоциаций опасались ассимиляции евреев среди других наций из-за смешанных браков, особенно распространённых в России и в Америке. Подсчитывались проценты смешанных браков, и на существование евреев как нации отводились жалкие декады.

Но… как обычно, пути Господни неисповедимы. В 90-х произошел обратный процесс интеграции русских и представителей других национальностей среди евреев, в частности среди израильтян. Среди миллиона эмигрантов из бывшего Советского Союза более пятидесяти процентов оказались представителями других национальностей.

* * *

Моих двоюродных братьев Феликса, Марка и Мишу, сыновей моего дяди – полковника Александра Давидовича Когана и Веры Николаевны Орловой, внуков Давида Когана, разнесло по миру в прямом смысле. Феликс, служивший в армии под Иркутском, познакомился с немкой из тех, которых переселили во время Второй мировой из районов у Волги. В конце восьмидесятых он с женой и двумя дочерями эмигрировал в Германию. Девочкам не пришлось менять имена. Их мать позаботилась о том, чтобы дети получили немецкие: Амалия и Эва.

Михаил с женой-украинкой Валентиной и двумя детьми уехал в Канаду. На Украине он работал в музыкальной школе преподавателем по классу классической гитары. В Канаде поступил в духовную семинарию. Ему несколько раз снился Иисус, который велел ему пойти по этому пути.

Третий брат, Марк, эмигрировал с женой и дочерью в Израиль. Дочь Марка, женатого на украинке Галине, официально приняла иудаизм в Израиле, чтобы не создавать проблемы своим дочерям и их детям, если дело коснётся браков и службы в армии. В Израиле не существует светских браков.

Старший брат Феликс приезжал с семьёй в Израиль: и брата проведать, и отдохнуть на Мёртвом море. Амалия познакомилась в кибуце с израильтянином, вышла за него замуж и сменила фамилию Коган на Кац. Первые лет семь пара жила в Израиле. Амалия приняла иудаизм, родила двоих мальчиков. Но потом её муж потерял работу, и они переехали в Германию, записав свою фамилию Кац как Куртц.

Родной брат Феликса Марк, и мы все следом за ним, называл семью брата «наши немецкие родственники».

Для моего дедушки Давида основная заповедь иудаизма была записана в Пятикнижии: «Возлюби ближнего своего, как самого себя» (Лев. 19:18). А смешанные браки, графа «Национальность» в паспорте вообще не имели никакого значения.