Капля времени

– Жаль, – блеснул глазами Териос. – Бер тут твою справку читает и предпочёл бы обсуждать нарытое тобой в твоём же присутствии. Он тоже не ожидал, что ты нас сегодня покинешь.

– Это что, ты зовешь меня в гости по его просьбе? – мгновенно пришла я в себя, выплывая из магии бархатных интимных интонаций голоса Териоса. – Это Бер настаивает на моём возвращении? Передай моё искреннее сожаление, но всё равно нет. Мне всё же хотелось бы наконец выспаться в собственной постели.

– Ты ошибаешься, это я тебя зову, – произнёс Тер, обиженно поджав губы. – Просто Бер через меня передаёт своё разочарование из-за твоего отсутствия. Ладно, я понял. Спокойной ночи.

Он помолчал и добавил:

– Если что, буди меня сразу.

Когда Териос исчез с тарелки голокома, закончив нашу беседу на этой деловой ноте, в моей гостиной повисла тишина и совсем неожиданно возникло иррациональное ощущение некоей пустоты. Ну надо же, оказывается, всего за несколько дней я основательно привыкла к заботе и постоянному присутствию этого мужчины в моей жизни.

Глава 12

Бернан после размышлений и немного под давлением своего нового старшего компаньона Рона всё же принял предложение, поэтому следущая неделя прошла в обычной предполётной рабочей суматохе и подготовке к перевозке этого странного ветвистого кристаллического дерева. Наш путь в этот раз лежал на Хейру, столичную планету системы хейротов.

Дополнительно хейроты попросили захватить с собой в эту не самую близкую систему самого их представителя и его флаер. Эти просьбы были вполне понятны, логичны, неплохо оплачивались, поэтому Бер без возражений согласился. Своего мёртвого соотечественника они тоже забрали, но почему-то отвезти на Хейру не просили, но тут уж дело было не наше.

В один из последних перед вылетом суматошных дней на борт «Лунного света» прибыл новенький флаер и Дру прикрепил его тросами в углу необычно пустынного и гулкого грузового отсека.

Представителя, который ранее вёл с нами переговоры и теперь собрался лететь с нами на «Лунном свете» звали Верих.

Ещё после первой встречи у меня осталось о нём вполне позитивное впечатление. Худощавый, хорошо сложенный мужчина активного возраста с земными чертами лица, с приятным голосом и спокойным внимательным взглядом зеленоватых глаз. Первую половину встречи Верих сначала манипулировал вопросами, будто щупами, и смотрел, как мы реагируем. Только потом, исподволь изучив поведение Бернана, да и наше с Териосом, предложил нам лететь на Хейру. Далее он уже не тянул время, а уверенно вёл встречу к нужному ему результату – нашему согласию.

В общем, такой подход к переговорам с его стороны был понятен. Он должен был понять, насколько мы надёжны как перевозчики. Однако был один взгляд, который мне категорически не понравился.

В тот момент Верих бросил якобы равнодушный взгляд на мою грудь под блузкой, а потом медленно его поднял и посмотрел мне прямо в глаза, как бы поставив меня в известность, что эта область моего тела его заинтересовала.

Если бы в этом месте под блузкой не было медальончика, я бы сочла это проявлением чисто мужского интереса и последовавшим за ним размышлением, скрасит ли ему эта одинокая женщина перелёт.

Однако медальон, скрытый под тканью блузки, привычно прятался у меня над солнечным сплетением, чуть ниже ложбинки, там, куда Верих бросил взгляд, и поэтому я напряглась. Может, он чувствует наконечник на расстоянии? Всю коробку почувствовать он не может, потому что коробка с наконечниками лежит в экранированном хранилище, и только мой малыш разгуливает вместе со мной по Серпе. Или всё же этот взгляд был предложением к дальнейшему знакомству в постели?

Сомнения в тот момент вспыхнули во мне с новой силой. Да вообще, только ли кристаллическим деревом интересуются хейроты?

Однако, кроме кристалла и его перевозки на встрече больше ничего не обсуждалось и вопросов типа «А не нашли ли вы ещё что-то интересное кроме» не последовало. Взгляд Вериха я запомнила, но после он вёл себя безукоризненно, и волна подозрений, которую он во мне поднял, постепенно спала.

В конце этой суматошной предполётной недели команда «Лунного света» в полном составе встретилась уже на орбите в родной кают – компании. В этот раз экипаж увеличился на двух человек. По договорённости с нами летел Верих, и кроме него к нам неожиданно присоединился и Фин.

Оказалось, что за прошедшую неделю руку ему вырастили. Теперь необходимо было упражнениями наращивать мышцы, разрабатывать гибкость пальцев и восстанавливать нервные окончания. Упёртый космодесантник несмотря на уговоры медиков выписался из клиники, заявив, что упражнениями можно прекрасно заниматься и в домашних условиях. Следующее посещение клиники у Фина было запланировано только через две недели, и Бернан уговорил его прогуляться с нами на Хейру.

Териос все эти дни пытался незаметно и ненавязчиво за мной ухаживать, однако у него для этого важного дела катастрофически не хватало времени, а для моего присутствия в его квартире, тем более, для ночёвки, серьёзных поводов уже не возникало. Так что вечерние посиделки в приятной компании с бокалом вина и пространными философскими разговорами Бер с Тером устраивали без меня.

Да, мы встречались почти каждый день, решая деловые вопросы, однако к себе я помощника капитана тоже не приглашала, хотя, по изредка бросаемым на меня испытующим взглядам было понятно, что Тер на это надеется и ждёт. Всё-таки совместные приключения, даже если не вспоминать о подслушанном мной признании, здорово объединяют.

Однако, хотя я теперь и воспринимала помощника капитана как очень близкого человека, хотя мои принципы качались и расплывались, а барьер между мной и Териосом угрожающе трещал и разваливался на глазах, но впустить в свою жизнь этого красавчика я была пока ещё не готова.

Пусть пока всё останется как есть. Вот потом, после перелёта к хейротам и разберёмся на какие новые принципы опираться, если старые, уж простите за тавтологию, оказались непринципиальны. А на время этого предстоящего перехода до Хейры и обратно буду пользоваться хорошо проверенными старыми правилами – в полёте все бесполы и равны.

Можно не сомневаться, что команда уловит наши особые отношения с помощником капитана. Наверняка начнёт зубоскалить, отпускать шуточки и всячески веселиться, особенно Стен с его кошачьим тонким нюхом, порой улавливающий эмоции по запаху. Ничего, вытерплю.

В какой-то степени на этой неделе мне повезло: удалось лично увидеться с Гелмутом. Их военный крейсер вернулся из боевого перехода.

Повезло, потому что этот заботливый красивый мужчина был достоин не простой отписки или прощальной записи моего изображения на голокоме, а прощания глаза в глаза. Однако весь день до встречи и сама встреча, конечно, действовали угнетающе. Чувство вины меня мучило и грызло, несмотря на то, что разум и здравый смысл сопротивлялись, заталкивали вину поглубже и хором вопили, что я делаю всё правильно.

На месте встречи Гелмут ждал меня с очень красивым букетом, точнее, с браслетом, создающим голографический образ букета. Эта модная штучка была сейчас весьма распространена и очень удобна. Она создавала визуальный образ живых цветов и даже воспроизводила их запах, однако избавляла от тяжести букета и неудобства постоянно держать его в руках.

– Нейси, какая ты красивая! – Гелмут радостно закружил меня и быстро пристегнул браслет голографического букета к моему запястью. У моей ладони засияла иллюзия великолепных розовых и сиреневых милиандров, создавая полное впечатление, что я держу их в руке.

Чувство вины всё же прорвалось сквозь доводы рассудка. Оно вынырнуло, плеснуло горечью и заставило защемить сердце. Очень не хотелось делать Гелмуту больно. С самого начала он искренне старался сделать меня счастливой и был совершенно не виноват, что его забота оказалась для меня неподъёмным грузом. Однако тянуть и откладывать серьёзный разговор больше было нельзя. Да и вообще, с него станет сейчас прилюдно встать на одно колено и вытащить из кармана помолвочное кольцо. Любит он восхищение и красивые театральные жесты.

Я вздохнула, посмотрела на улыбающегося мужчину глазами больного котёнка и начала свою тяжёлую миссию:.

– Гелмут, я очень рада тебя видеть, однако у меня к тебе есть очень серьёзный разговор.

* * *

Уже через три дня после этого тяжёлого разговора «Лунный свет» осторожно отстыковался от третьей орбитальной станции Серпы. Он, образно говоря, взмахнул крыльями и направился в соседнюю систему к воронке первого стабилизированного гиперперехода, ведущего в сторону системы хейротов. За неделю таких переходов планировалось три, а потом ещё день пути и корвет пристыкуется к орбитальной станции в конечной точке нашего путешествия, у столичной планеты хейротов Хейры с вращающимися вокруг неё двумя спутниками.

Как оказалось, насмешек команды опасалась я зря. Териос вёл себя настолько обычно, что никто ни о чём не заподозрил.

Помощник капитана умудрился на людях сохранять абсолютно тот же тон и интонации в общении со мной, что и раньше. Однако те задумчивые проникновенные взгляды, которые Тер порой бросал на меня, когда был уверен, что никто не видит, те лёгкие ласковые прикосновения пальцев, которыми он изредка позволял себе коснуться моей руки, говорили куда больше слов.

Как и раньше, в кают-компании каждый вечер велись пространные философские беседы и споры, в том числе и на скользкие любовные темы, однако почему-то в этом рейсе разговоры текли огибая помощника капитана и не задевая его личную жизнь. Тер умело и незаметно перенаправлял их на наших пассажиров, Фина и Вериха.

Я со своей стороны тоже изо всех сил старалась удержать между нами видимость прежних рабочих отношений, но уже прекрасно понимала, что это только видимость. От действительно рабочих отношений остался только пшик.

Мы с Тером за спиной у команды переглядывались, как два заговорщика, объединённые общей тайной, и с каждым днём она объединяла нас ещё всё больше и больше.

Я уже не сомневалась, что Тер тоже с нетерпением ждёт окончания этого перелёта, чтобы наконец в одной из наших квартир сразу на пороге выяснить сложившиеся между нами странные отношения и из непонятных отстранённых и тайных превратить их в понятные близкие и явные.

Порой у меня даже возникала мысль, что когда мы вернёмся снова на Серпу, то нам уже и обсуждать ничего не нужно будет. Между нами за эти недели всё само собой сложится наилучшим образом, минуя этот глупейший букетно-конфетный период расшаркиваний и дурацких комплиментов.

Фин с интересом поглядывал на нас обоих, но не выдавал, помалкивал и хранил конспирацию.

Когда корвет вошёл в систему хейротов, команда взбодрилась. Никто из нас до этого здесь не был. Всем было интересно.

«Лунный свет» быстро приближался к столичной планете системы Хейре. Осталось только пересечь орбиты двух её спутников, пройти с ними рядом и пристыковаться к одной из орбитальных станций, медленно кружащихся над атмосферным слоем планеты.

Бер уже сбросил скорость и начал готовиться к стыковке.

Хаш, первый меньший спутник Хейры, на обзорном экране выглядел как яркий сияющий голубоватый шар. Мало-помалу, при приближении, он начал наплывать на край экрана своей освещённой стороной.

Обстановка в этот момент на «Лунном свете» царила возбуждённо деловая. Груз почти доставлен, нападений в пути, как опасался капитан, не произошло. По уверениям Вериха, наш корвет ждут с почестями и развлекательной программой. Кроме того, существует большая вероятность, что в нашу систему вернёмся с грузом, а это значило дополнительную прибыль.

Весь экипаж в полном составе находился на своих местах в рубке, когда я почувствовала у себя дискомфорт где-то в районе солнечного сплетения. Словно маленькая злая пчела забралась мне под одежду и стала настойчиво колоть меня жалом и покусывать.

Осторожно, стараясь не привлекать внимания, я просунула руку под застёжку серого рабочего комбинезона, провела пальцами по раздражающей меня области и сразу же нашла источник дискомфорта. Медальон! Он почему-то раскалился и обжигал не только нежную кожу под грудью, но даже ощупывающие его пальцы.

Я насторожилась. Наконечник явно на что-то реагировал. Видимо, происходит нечто такое, что выходит из привычных обыденных рамок, на что команда в своём предвкушении скорой стыковки не догадывается. О чём же мой маленький друг и спаситель пытается меня предупредить?