Бежит к рассвету река

– Следуя твоей логике, – с ехидцей вставила Ольга, – сумасшедшие самые счастливые.

– Что за отвратительная привычка искать логические нестыковки в божественном откровении, – еле сдерживаясь от смеха, назидательно заявил я. – Дай тебе в руки Библию, ты моментально бы нашла кучу противоречий.

– Но ты сам используешь логику в своих рассуждениях, – её голос блеснул металлом.

– Ты, Оля, принимаешь пирамиду из слов слишком серьёзно. Уверен, что самые замысловатые комбинации звуков и букв не могут ускорить или подменить собой необъяснимый процесс пробуждения. К тому же я не лектор, не философ, не учитель. У меня нет задачи навязать тебе свои взгляды, сглаживая острые углы и проясняя непонятные моменты. Я всего лишь делюсь своими мыслями и переживаниями, которые ничего ни для кого не значат кроме меня. Для чего я это делаю? Не знаю. Возможно, хочу простого человеческого общения с близким человеком. А извергаемый мною словесный поток, лишь повод почувствовать невидимое глазу единение между нами, но сам по себе совершенно ненужный. В идеале мы могли бы молча сидеть рядом, отдавая дань ароматному чаю, при этом испытывая те же чувства, что и во время беседы.

– Что ж, честно признаться, мне довольно комфортно находиться рядом с тобой, вопреки множеству разногласий, возникающих во время обмена мнениями, – признала Ольга, смягчившись.

– Вот и чудненько, поскольку всё, кроме этого ощущения полная ерунда! – воскликнул я, а потом про себя добавил. – Да и оно, в конечном счёте, пустяк.

Вдруг пропало электричество, и комната погрузилась во мрак. Я вышел на балкон, увидев отблески уличных огней в чёрных зеркалах соседних окон. Возникло ощущение, будто многоквартирный дом потерял сознание в разгар вечерней суеты. Через несколько минут подача восстановилась, и мы вынырнули на свет из тёмной глубины словно обновлёнными, радостными от возможности видеть друг друга, и совершенно забыв о моментально потерявшем свою актуальность разговоре. Немного помолчав, Ольга предложила потихоньку перебираться в спальню, во избежание недосыпания и опоздания на работу. Ещё один незабываемый вечер утекал сквозь пальцы, согревая меня напоследок своим обещанием надолго поселиться в памяти, делаясь там со временем всё прекраснее.

Глава II

Лежать на кровати днями и ночами Лида не привыкла, но Надежда Николаевна строго-настрого запретила ей нарушать постельный режим, твёрдо решив отпустить гостью на все четыре стороны только после явных признаков восстановления здоровья. Лида уже поняла свою роль пациентки на больничной койке, которая была отведена ей больным воображением хозяйки квартиры и до последнего пыталась выполнять все предписания «врача». Но с каждым часом, проведённым в горизонтальном положении, девушке всё труднее было притворяться послушной.

– Может, я схожу, прогуляюсь, посижу на лавочке у подъезда, подышу свежим воздухом? – голос Лиды звучал по-детски жалобно.

– Рано тебе ещё гулять по незнакомому городу. Упадёшь где-нибудь, ищи потом тебя. Не заставляй грех на душу брать, – отвечала Надежда Николаевна строгим тоном классного руководителя.

Она и правда впервые за бесконечно длинный период почувствовала себя в желанной роли мудрого наставника, пытающегося вразумить своего питомца и уберечь его от всевозможных напастей.

– Давайте хоть полы помою. Или окна, – стонала девушка.

– У меня в доме идеальная чистота, если ты заметила. Стерильно даже в туалете. Не так как у некоторых.

– Тошно мне лежать часы напролёт без занятия.

– Тебе следует научиться ничегонеделанию. Очень полезная штука. Мне один мудрый человек показал эту практику.

– Чему научиться? – Лида чуть округлила глаза.

– Сможешь ли ты пребывать в уединении хотя бы полчаса без телевизора, радио, компьютера, книг, журналов и сна?

– Что же здесь трудного?

– Я тоже поначалу так считала. Но, скорее всего, ты и десяти минут не продержишься. Вся накопившаяся в мозгах дрянь с ужасным дискомфортом полезет наружу, заставляя тебя браться за любое занятие, лишь бы не выпускать её наружу. Но если выдержишь, выстоишь, оставаясь бездеятельной, то награда превзойдёт все ожидания. Навязанные с младенчества чужие мысли и стереотипы уйдут, освободив место изначальной чистоте сознания. Появится такая лёгкость, которую невозможно передать, что положительно отразится на твоей внешности, способности ясно мыслить и жизненном тонусе.

– Честно говоря, не вижу ничего хорошего в том, чтобы сидеть на месте сложа руки и терять драгоценное время.

– Ты, дурочка, даже не представляешь себе, сколько времени растратила на пустые хлопоты и ненужную беготню, лишь бы успокоить загаженный ум, обманывающий тебя сказками о счастье. А вот чистое сознание поможет тебе взяться именно за то, к чему по-настоящему лежит душа, наплевав на всё остальное. В любом случае без дела не останешься, так уж наша жизнь устроена.

«А ведь она права, – призналась про себя Лида. – Я всегда боялась оставаться наедине с собой и хваталась за любую рутину, лишь бы не дать клокочущим мыслям навести на меня тоску и страх. А уж сколько времени отняла у меня суета, вспомнить страшно».

– Давайте, Надежда Николаевна, сходим куда-нибудь вместе. Покажете мне город.

– Ну, хорошо, хорошо. Отведу тебя завтра утром на Серебряный пруд, если ты, проказница, будешь хорошо себя вести: сладко есть, крепко спать и прислушиваться к тому, что тебе говорят.

– Ура! – девушка радостно вскинула руки.

Той ночью она долго не могла уснуть. В голову лезли самые мелкие детали и подробности завтрашнего дня, рисуемые обманчивым воображением. Похожее состояние посещало её только перед свадьбой подруги и выпускным вечером.

Серебряный пруд оказался довольно большим водоёмом в десяти минутах ходьбы от дома Надежды Николаевны, обрамлённый плакучими ивами. Недалеко от воды в выгоревшей траве яркими летними васильками синели беспорядочно разбросанные скамеечки. Разместившись на одной из них, спутницы глубоко дыша свежим воздухом, наслаждались зеркальной гладью пруда, на которой озорной ветерок то и дело оставлял полоски ряби.

– Устала, поди? – заботливо поинтересовалась женщина.

– Нисколечко, – слукавила девушка.

– Вижу, что устала. Меня не обманешь. Это потому что пластом лежала несколько дней, а потом сразу пошла в такую даль. Ничего. Скоро всё восстановится.

За их спинами послышались какие-то звуки. Лида обернулась и увидела на одной из скамеек троих помятых мужчин неопределённого возраста с пластиковыми стаканчиками в руках. Они, морщась, выпивали, закусывая то ли яблоком, то ли луковицей.

– Полюбуйтесь на них! – вдруг громко и презрительно заговорила Надежда Николаевна, кивнув головой в их сторону. – Жрут, пьют, ссут, срут, блюют, мусорят, а убрать за собой не считают нужным. Или вам, скотам, в школе не объяснили, что такое хорошо, что такое плохо? – заводила сама себя женщина, дрожа мелкой дрожью. – Или вы, твари, человеческих слов не понимаете? Или остатки совести сожгли своим пойлом? – она перешла на крик, судорожно сглатывая слюну. – Я бы вас научила уважать чужой труд и природу беречь! Весь город засрали! Как таких земля только носит!?

– А-а, Надька-училка лекции читать пришла, – просипел один из собутыльников, заставив двух других заржать. – Доброе утро, Надюш. Таблетки не забывай принимать! А лучше присоединяйся к нам, мы тебя подлечим. И подружку свою не забудь, – добавил бодрый моложавый голос под недвусмысленный хохот.

Из-за внезапной вспышки гнева у своей спутницы Лида растерялась.

– Не обращайте на них внимания, Надежда Николаевна. Поберегите свои нервы.

– Как не обращать внимания? Я не могу спокойно взирать на подобное. Такое уж, извините, воспитание, – она гордо подняла голову, устремив свой взгляд куда-то вдаль.

– Конечно, конечно. Никто не сомневается в ваших благородных порывах, но вы же видите, какой это контингент. Их трудно вразумить.

Тем временем от компании отделился плотный бородатый мужчина и подошёл к ним.

– Доброе утро, – обратился он к Лиде. – Вы, наверное, приехали проведать Надежду Николаевну, узнать, как она живёт. Хочу доложить: мы все её здесь уважаем и в обиду никому не даём. Так что будьте спокойны за вашу родственницу.

– Всё сказал? – прервала его женщина.

– Я хотел просто познакомиться с девушкой и прояснить ситуацию, – оправдываясь, затараторил он.

– Ступай, пока полицию не вызвала.

Бородатый ничего не ответил, несколько секунд постоял, переводя ничего не выражающий взгляд с Лиды на Надежду Николаевну и обратно на Лиду, потом медленно поплёлся к ожидающим его приятелям.

Спутницы решили сменить дислокацию и, взяв друг друга под ручки, не спеша побрели вдоль берега, вглядываясь в тёмную муть пруда. Несмотря на большую разницу в возрасте и недавнее знакомство, Лида чувствовала полное единение с рядом идущей женщиной, которое не испытывала ни с одной из своих подруг. Они как бы находились на одной волне, понимали друг друга с полуслова, улавливали самые незначительные изменения в интонации, взгляде, настроении. Со стороны спутницы походили на маму с любимой дочкой, или даже на бабушку с приехавшей на каникулы внучкой.

– Есть же и хорошие люди в вашем прекрасном городке, – прервала безмолвие Лида.

– В нашем городе вся власть в руках мафии, которой руководят люди из мэрии. Зарплаты нищенские, перспектив нет никаких. Расторопная молодёжь убегает в столицу. Простые люди влачат жалкое существование, живя от зарплаты до зарплаты, что жутко их озлобляет. Может и есть два-три праведника на весь город, но мне о них ничего не известно. Потому как они хорошо маскируются, дабы не прослыть белыми воронами и не стать изгоями. Все просто смирились с безнадёгой и живут своими маленькими радостями. Кто пьёт, кто рыбачит. Но есть и те, кто пашет на трёх работах за гроши. Ты от них отличаешься по сути лишь одним: у тебя есть вера в себя, в свои поступки, вера в возможность кардинально улучшить условия жизни собственными усилиями. А они потеряли надежду на будущее и оправдывают свою пассивность болезнями, возрастом, несправедливостью.

– Беспросветный мрак какой-то.

– Это жизнь. Можно подумать в том месте, откуда ты явилась, совсем другой расклад. Оглянись назад и вспомни, много ли было тех, кто искренне сочувствовал тебе и всегда пытался помочь? Думаю, немного. Будь как-либо иначе, разве бегала бы ты в поисках лучшей доли и оказалась бы в итоге у меня обманутая и разбитая?

«И опять она права на все сто, – горько думала Лида. – Ни на кого из подруг я не могла полностью положиться. Сколько раз жалела, что делилась с ними самым сокровенным. Некоторые меня просто предавали, испытывая, по-видимому, от этого удовольствие. О парнях лучше совсем не вспоминать».