Эскадра

Естественно, он не понимал. Из вредности спросил по-немецки. Молчит. Спросил по-английски, и глаза рыжего дёрнулись. Ага, значит, я не ошибся. Сегодня нам посчастливилось отмудохать лимонников. Даже на душе легче стало.

– Слушай меня внимательно, бобби, – я громко перешёл на английский, чтобы слышали все, – я никуда не спешу, а потому разговор будет вдумчивым и долгим. Сделаем так: я буду спрашивать, ты будешь молчать, а я твоей же тростью буду дробить тебе палец за пальцем, пока не сломаю все. Ты будешь пытаться орать от страшной боли, но с завязанным ртом орать весьма затруднительно. Потом я кончиком ножа выну твой глаз, ты будешь в ужасе продолжать молчать, тогда я отсеку твой нос, оставив две дырки, как у свиньи. В заключение я отрежу твои яйца и заставлю сожрать, а потом отпущу, что я зверь что ли какой? Потом примусь за другого, потом за третьего, и так далее, пока не услышу ответы на мои вопросы. Спрашиваю всех в последний раз: кто будет говорить?

Как я и предполагал четверо из шести согласно закивали головами и замычали. Я кивнул Ставру на двух молчунов, тот схватил их за шиворот и поволок в развалины. Через пять минут он вернулся и кивнул головой. Всё, аут. Допрос показал, что оставшиеся четверо – английские солдаты морской пехоты, а те двое, которых оприходовал Ставр, принадлежали к разведке из отдела МИ-6. Прибыли они морем неделю назад на миноносце с целью захватить неких иностранцев, которые зачастили в резиденцию правителя и непонятно как доставили в Черногорию значительную сумму денег. Задачей группы было выяснение нашей принадлежности, точный размер денежной суммы и цели подобной финансовой сделки.

Ясно, как божий день, что в окружении правителя Николы имелся английский осведомитель, а может и не один. В дальнейших отношениях с черногорскими властями надо будет иметь это ввиду. Одно радовало, что сам Никола никому не проболтался о сделке, и англосаксы знали лишь то, что знали все.

Посовещавшись со Ставром, мы решили, что ликвидировать морпехов нет смысла, поскольку проблему это не устранит. Раз английский миноносец притащился к берегам Черногории, то и в Форин-Офисе, и в МИ-6 уже «сделали стойку». И теперь они точно, как бульдоги, вцепятся в черногорское правительство, и, спасибо шпионам, весь клубочек рано или поздно размотают. А, поскольку строить корабли мы собираемся на коммерческих верфях, сохранить в тайне постройку линкора и, тем более, уникального грузовика-балкера будет практически невозможно. Значит, лимонники всё равно там объявятся и начнут совать носы во все щели. Очень хорошо, а мы в этих щелях им капканы приготовим.

Специально громко споря и ругаясь по-сербски, мы ушли прочь, оставив пленных связанными прямо на мостовой.

Несмотря на небольшое приключение, последний выход в Черногорию принёс немало полезной информации и дал поводы для размышления. Со всей определённостью стало ясно, что наше появление в прошлом не осталось незамеченным, и в Англии уже появились признаки беспокойства, ведь «владычица морей» всегда очень болезненно воспринимала появление на Балканах новых игроков. В то же время, проявив к нам преждевременную агрессию и чрезмерное внимание, бритты выдали себя с головой и заставили нас внести поправки в планы.

Шаг за шагом набирали обороты темпы подготовки экспедиции. Перед первым выходом в Германию собрались все ключевые фигуры: помимо нашей команды, безопасников, профессуры и специалистов, присутствовало и командование корабельных экипажей. Двухчасовые споры закончились логическим решением: с учётом повышенного интереса английских спецслужб всем двенадцати нашим судостроителям на той стороне необходимо предоставить личную охрану из добровольцев отдельной бригады морской пехоты. Легенды, атрибутику, снаряжение и общую подготовку, как всегда, возьмёт на себя служба Александра. И по уже утвердившемуся правилу все уходящие за кромку времени пройдут через суровые руки медиков и получат личную броню.

А пока наши судостроители и морпехи готовились к выходу, мы втроём со Ставром и Лунём отправились в Германию 1899 года для знакомства с обстановкой, для первого контакта с руководством концерна Круппа и в идеале для заключения договоров о намерениях.

В те славные и романтические годы викторианской эпохи Германия всё ещё оставалась доброй патриархальной страной с многочисленными деревеньками и городками, заповедными рощами и лесами. Вот в таком укромном месте, на лесной окраине в десяти верстах к югу от города Эссен портал и выпустил нас в прошлое. Следующий выход надо будет пригласить нашего Эссена, вернее фон Эссена, познакомиться с бывшими баронскими владениями его предков.

Пройдя по укатанной грунтовке с версту, мы вышли к небольшому чистенькому провинциальному городку с характерным названием Штадтвельд (Лесной городок).

Усилиями и стараниями нашей наставницы наш стиль полностью соответствовал германскому стандарту того времени: кургузые пиджаки, зауженные брюки, жилетки, крупные галстуки с булавками, шляпы-котелки, толстые трости, усы торчком, бакенбарды, монокли. Но всё равно появление со стороны леса трёх респектабельных бюргеров в богатой городской одежде вызвало у обывателей некоторое недоумение.

В центре городка удалось остановить шарабан, извозчик которого согласился отвезти нас до Эссена за серебряную марку. Добравшись до места, мы не стали плутать, а сразу наняли коляску до главной конторы «АГ Крупп». Похоже, эту фамилию в городке знали все. Через двадцать минут мы уже входили в приёмную известного концерна.

В помещении со строгим аскетичным интерьером в стиле германского модерна нас встретил швейцар и проводил к секретарю. Льдисто-холодные глаза молодого человека с гладкой причёской на косой пробор, сразу оттаяли и оживились, когда я представился и попросил аудиенции хозяина концерна для размещения большого заказа. Ждать пришлось примерно полчаса.

Фридрих Крупп оказался человеком средних лет с овальным полным лицом и коротко стриженными тёмными волосами. Портрет почти не портил длинный прямой нос, чуть нависающий над густыми торчащими в стороны тёмными усами. Из-за круглых очков нас внимательно разглядывали небольшие серые глаза.

– Здравствуйте, господа. Чем обязан? – проговорил он баритоном.

– Здравствуйте, господин Крупп. – я постарался придать голосу максимум доверительности и благожелательности, насколько позволял мой немецкий. – Мы прибыли из Черногории, есть такая страна на адриатическом побережье Балкан. Моё имя Павел Смирнов, это Александр Павловский, а это Александр Ретюнских. Наш визит связан с желанием нашего правительства разместить в Германии большой военный заказ.

– Тогда вы обратились по адресу. Мой концерн занимается в основном производством оружия. Что вас интересует? – он явно проявил заинтересованность, при этом старательно делая вид, что наш визит всего лишь неважная случайность.

– Два корабля. Один большой линейный пушечный крейсер, другой вооружённый грузовик-балкер. Кроме них ещё четыре единицы боевых скоростных катеров.

– К сожалению, это не совсем по профилю…

– Действительно, к сожалению, – я не дал ему договорить, и резко, но аккуратно начал доминировать, – господин Крупп, я в курсе положения дел в вашей кампании. Сейчас у вас тяжёлые времена. Военных заказов нет, огромные деньги потрачены на приобретение двух верфей в Киле и Бремене, а также на благотворительность. На политическом поприще у вас тоже неудача, поскольку ваше депутатство в Рейхстаге не дало ожидаемого эффекта. И я искренне не понимаю, почему вы отказываетесь от сделки, которая решит все ваши проблемы?

– Вы неправильно меня поняли, герр Смирнофф, есть некоторые сложности политического свойства. Дело в том, что военное судостроение контролирует правительство Германии…

– Жаль, придётся перечислить сто пятьдесят миллионов марок золотом французским судостроителям, они не такие щепетильные. Позвольте откланяться, – я сделал вид, что собираюсь встать и уйти.

Крупп резко вскочил и сделал рукой отрицательный жест. Ещё бы, ведь колоссальная сумма в твёрдой валюте начала ускользать из его рук:

– Прошу вас, господа, не торопиться. У меня, возможно, будут варианты решения вашего вопроса.

– Уважаемый, герр Крупп, – я подпустил в голос металла, – слово «возможно» тут неуместно. Я прекрасно осведомлён о том, к кому обратился с предложением сотрудничества. Во избежание недомолвок хочу поставить все точки над i. Не спрашивайте, откуда я это знаю, но хочу предупредить, что ваши проблемы, связанные с травлей вас прессой, как создателя орудий смерти и кровожадного монстра, только начались. Уверяю, вам не поможет игра в благотворительность, строительство библиотек и центра обучения художников. Знайте, что газетчики уже начали против вас широкую и злую кампанию, обвиняя в жестоком угнетении рабочих, и даже в гомосексуализме. Ваши нервы и сейчас на пределе и вряд ли выдержат скандала из-за череды гнусных статеек. И, если вы в состоянии аффекта наложите на себя руки, весь груз ответственности за концерн ляжет на вашу жену Маргариту, которая не сможет удержать бразды правления. Вряд ли вы и ваши предки обрадовались бы, если бы концерн превратился в акционерное общество под управлением стороннего директора. Мне продолжать?

На Фридриха Круппа было жалко смотреть. Он побледнел, лоб покрылся испариной, глаза потухли.

– Господа, я не знаю, кто вы, – произнёс он хриплым голосом, – но, похоже, вы знаете некую правду. Тогда скажите, что мне делать?

– Во-первых, – взять себя в руки, ведь вы же Крупп. Во-вторых, наплевать на всех злопыхателей, которые вокруг вашей семьи вьются уже сотню лет. Берите пример с вашего деда. В-третьих, если мы заключим с вами сделку, то очень скоро укоротим языки всем недоброжелателям, а, если потребуется, то укоротим им и головы по самые плечи. И, в-четвёртых, мы предлагаем вам уникальные проекты, которые уже рассчитаны, проверены, разбиты на технологические блоки, цепочки и последовательности. В этих проектах мы отдадим вам даром около сорока патентов, и вы станете в Германии, да и во всей Европе монополистом в данном производстве. Концерн Круппа прогремит на весь мир. Как вам такое предложение?

– Потрясающе, господа! Вы возвращаете меня к жизни! Но почему именно я?

– Мы верим вам и знаем, что у вас крепкая хватка, и лучшего качества производства, чем у вас никому не достичь.

– Благодарю. Прошу вас в мой кабинет. Обговорим детали, – он энергично встал и жестом пригласил в соседнее помещение.

Завершив все формальности, заключив договор о намерениях и обсудив досконально все условия, мы покинули 1899 год. А обе верфи и десять заводов Круппа начали подготовку к выполнению невероятного для того времени заказа.

Очередной раз пересекая границу времён, я с улыбкой вспоминал свой первый выход за кромку в своём теле в Антанию, как мы тогда волновались и долго готовились. Теперь с появлением возможности целенаправленно открывать портал, мы стали мотаться в прошлое и обратно как на работу. Тем более что со слов профессора Артемьева, наши инженеры уже придумали и собрали дистанционное устройство тонкого наведения с обеих сторон. Если бы мне об этом сказали три года назад, когда всё начиналось, я бы точно счёл это либо чистейшей воды фикцией, либо неуёмной фантазией.

Между тем в беготне на ту сторону и обратно для меня наступил небольшой перерыв. Дома мне удалось на время отключиться от забот вдоволь натетешкаться с сыном, и поддержать жену морально и физически. Я радовался за Юрия Карпина, который переехал в свой собственный коттедж и забрал ребятишек. Они тоже не скрывали радости от добрых перемен. А мы с Ларой, продолжая сводническую деятельность, начали подумывать о том, чтобы найти верную подругу и Юрию.

Вы будете смеяться, но место ребятишек в моей семье заняли неразлучные Сашка и Иван, которые для себя решили, что должны меня беречь и охранять. Пришлось поселить их в нашем с Ларой коттедже, хотя, что по мне, так пусть и дальше живут, ребята весёлые, толковые и уважительные, да, и Ларе они понравились. В команде к ним отнеслись с пониманием и вместе с моим братцем Олегом приняли, как юнг на корабле.

Недельный отпуск пролетел быстро. Судостроители от нетерпения били копытом, но нам предстоял ещё один предварительный выход, чтобы закончить с формальностями, финансовыми вопросами и обеспечить условия для первого технического десанта.

Переход произошёл привычно и буднично, мы опять через городок Штадтвальд добрались до Эссена и вскоре сидели в кабинете Фридриха Круппа.

– Господа, ваш заказ удалось утвердить в правительстве, как экспериментальные модели судов нового класса. – Сегодня Крупп буквально лучился энтузиазмом. – Линейный крейсер будем строить в Киле, а грузовое судно и катера в Бремене. Команды инженеров и мастеров сформированы, стапели подготовлены, только ждём ваших специалистов с технической документацией, и… перечисления денежных средств.

– Прекрасно герр Крупп. Завтра же в Бремен и Киль прибудут наши люди, нужно их как-то разместить и обеспечить жильём. А первый транш платежей сегодня же поступит на ваш банковский счёт.

– Тогда никаких проблем. Что касается размещения специалистов, то у нас на верфях отличные гостиницы, есть отдельные жилые флигели, а при желании можно снять и достойные апартаменты в городе.

– Хорошо. Теперь о деле. Помимо работы с проектной документацией, наши специалисты должны прямо контролировать основные направления, и помимо общего надзора они могут реально помочь вашим инженерам и мастерам разобраться в некоторых особенностях новых технологий. Прошу вас, герр Крупп, объявить об этом на верфях, чтобы не произошло ненужных недоразумений. Также сообщите сотрудникам, что по итогам каждого этапа сборки по представлению наших специалистов мы будем выплачивать мастерам и рабочим дополнительные премии за качество работы.

Уточнив контакты с дирекциями, списки инженеров, мастеров, начальников участков и производителей работ, мы раскланялись.

Перевод колоссальной суммы вызвал у банковских служащих во главе с директором банка лёгкий шок и радостную трясучку. Что ж и этим цивилизованным ростовщикам надо с чего-то кормиться. Пусть клюют свои проценты.

Вернувшись в Лукоморье, мы увидели буквально «сидящих на чемоданах» судостроителей. Передав им с рук на руки полученную от Круппа информацию и документы, я дал отмашку на переход.

– Герр Дмитриев, – перед нашим инженером-корпусником в застеклённой конторке возникла приземистая фигура в комбинезоне, перчатках и очках.

– Слушаю вас, герр Шульце.

– Вы уверены, что нужно делать именно восемнадцать отсеков и одну центральную переборку? Ведь это изменит геометрию и снизит сопротивление изгибу корпуса. И что означает ваше странное решение обшивать корпус ниже ватерлинии листами в четыре дюйма, а выше всего в два?

Наш судостроитель, не отрываясь от работы с чертежами и иными бумагами, вежливо и вкрадчиво ответил судовому мастеру:

– Уважаемый, герр Шульце, такая компоновка позволит понизить центр тяжести судна, а также укрепит подводную часть от минного удара. А, что касается переборок и всего набора, то они просчитаны и отступать от рабочих чертежей нельзя. Кстати, обратите внимание, что толщина шпангоутного набора увеличена на 50 процентов. Да, чуть не забыл, передайте курьером главному инженеру, чтобы приготовили для обшивки корпуса листы обычного котельного железа соответствующей толщины. Подчёркиваю – обычного, не закалённого по броневой технологии. Это значительно удешевит проект, укрепит клёпку, позволит изгибать лист в двух плоскостях и сократит сроки монтажа.