Ход убийцы. Cобрание сочинений в 30 книгах. Книга 29

Хузман стоял в одиночестве у окна, выходившего на шумную улицу Бродецки. Настроение было паршивым, вечеринка представлялась бессмысленной до идиотизма. Два миллиона! Такой суммы он не видел никогда в жизни и не увидит впредь, тут и сомневаться не приходится! Пир на костях… Уйти бы подальше и колотить посуду…

– Марк! – позвал его Авигдор. – Иди сюда, мы с Шулей не можем разобраться.

– В чем? – сквозь зубы спросил Хузман, подходя к дивану и усаживаясь рядом с Шулей.

– Если у человека нет на счету денег, чтобы выплатить первого числа взнос по ипотечной ссуде, что произойдет? Заплатит банк или нет? А если все-таки заплатит, то какой возьмет штраф?

– А, – сказал Хузман, думая о том, что, если у человека на счету два миллиона, то ему не нужно беспокоиться о возврате ипотечной ссуды, – думаю, заплатит. У меня есть знакомые, с ними это случалось уже дважды. Правда, их предупредили, что в третий раз банк пришлет им официальное уведомление…

– Вот видишь, – воскликнул Авигдор.

– Все равно, – упрямо сказала Шуля, – при наших доходах покупать квартиру – безумие. Разве что в Шило или Алон-Море.

– Надоело жить на съеме, – объяснил Авигдор Хузману. – По-моему, покупать самое время, цены все время растут, а я как раз получил прибавку к зарплате. Но Шуля боится…

– Официально мы не женаты, – пояснила Шуля, поворачиваясь к Хузману, – могут быть трудности…

– Да… – протянул он, следя взглядом за тем, как Сара расставляет бокалы.

– Давайте за стол, – сказала Сара. – Марк, садись рядом с Дорит. Михаэль, садись по эту сторону от Марка, будешь мне помогать.

Дорит обиженно выпятила губы, отчего стала похожа на лягушку, готовую устроить вечерний концерт. Но спорить не стала, хотя за столом демонстративно отвернулась от Хузмана и заговорила с Авигдором, оказавшимся от нее справа.

Хава и Алон Бреннеры сели с противоположной стороны стола, а Лиора, жена Абрахама, села рядом с Сарой, чтобы быть ближе к кухне и, если нужно, придти на помощь. Блюда с салатами стояли посреди стола, и Сара, на правах хозяйки дома, положила первую порцию своему мужу. Налили вина.

– Пить будем за каждый ваш миллион отдельно или за все вместе? – спросил Абрахам.

– Отдельно, – захлопала в ладоши Дорит. – И не за миллион, а за каждую сотню тысяч!

Хузман сжал свой бокал так, что едва не сломал ножку. За свою долю ему пришлось бы пить двадцать раз. Черт бы их всех побрал. Больше всего ему хотелось встать и уйти. Нельзя. Вот Михаэль – ему наверняка труднее всех, столько пережил за эти дни, и ничего, выглядит так, будто всю субботу провел на пляже.

– А теперь, – сказал Авигдор, когда все выпили, – Михаэль расскажет о том, что он будет делать с четырьмя миллионами.

Четырьмя? – подумал Хузман. – Почему с четырьмя? Ах, да, он все время забывает о том, что никто не знает о дележе выигрыша. Для всех Михаэль – обладатель четырех миллионов. Что ж, пусть поделится планами, пикантная ситуация – никто не знает, что никаких миллионов у бедняги Михаэля нет. И не только у Михаэля. К сожалению.

Михаэль держал бокал и задумчиво смотрел перед собой – на Хаву, сидевшую у противоположного края стола. Под взглядом Михаэля женщина беспокойно зашевелилась, а Алон, почувствовавший неожиданно возникшее напряжение, сказал бодрым голосом:

– Я бы прежде всего купил квартиру в Герцлии-Питуах.

– Да, – кивнул Михаэль, переведя взгляд на Алона. – Именно квартиру. За триста тысяч долларов. А потом…

Он запнулся, взгляд его, блуждавший по лицам гостей, будто зацепился за взгляд Дорит. Девушка призывно улыбнулась, ее нисколько не смущало присутствие Сары, да и смотрела хозяйка дома сейчас не на мужа, а в сторону кухни, и взгляд ее был таким же задумчиво-рассеянным, как взгляд Михаэля. Причина тому была, но кто из гостей мог понять ее?

– А я бы, – сказала Дорит, продолжая улыбаться Михаэлю, – купила кругосветный тур. Париж, Нью-Йорк, Сан-Франциско, Токио, Дели…

– Дорит, – неожиданно рассмеялся Хузман, – выдала названия всех городов, какие знает!

Он не хотел ее обидеть, бедняга просто думал привлечь к себе внимание девушки, мысли его блуждали сейчас сами по себе и не всегда соотносились с речью.

– Дурак, – надула губы Дорит. – Терпеть не могу, когда завидуют.

– Я завидую? – удивился Хузман. – Кому?

– Михаэлю, кому же еще!

Хузман открыл было рот, чтобы заявить: «господа, завидовать нечему», но Сара разрядила обстановку, сказав:

– Дорит, не нужно ссориться. Марк, скажи лучше тост.

Хузман поднял бокал, который был уже наполовину пуст.

– До ста двадцати! – воскликнул он и замолчал, пристально глядя на Дорит.

– Это ты о ком? – спросил Михаэль.

– Не о ком, а о чем, – отозвался Хузман. – Выпьем за то, чтобы выигрыш в ЛОТО достиг ста двадцати миллионов, и чтобы достался он кому-нибудь из присутствующих!

– Хороший тост! – захлопала в ладоши Лиора. – Я бы тогда точно купила лотерейный билет.

– Обычно люди делают наоборот, – Абрахам положил ладонь на руку жены. – Сначала покупают билет, а потом… живут до ста двадцати, чтобы успеть выиграть хотя бы сотню шекелей.

– Интересно, – задумчиво сказал Авигдор, обращаясь к Михаэлю, – что ты почувствовал, когда увидел по телевидению… или ты прочитал в газете?

– Я смотрел розыгрыш по телевидению, – сказал Михаэль. Пожалуй, только Хузман, сидевший рядом, ощущал, как неприятно Михаэлю это воспоминание, как бы он хотел сейчас перевести разговор на любую другую тему, только бы не говорить о деньгах – пусть даже о десятишекелевой монете.

– И тебя не хватил удар, когда ты сверил числа? – полюбопытствовала Дорит, продолжавшая пожирать Михаэля страстным взглядом. Сара встала и, демонстративно стукнув стулом, вышла в кухню.

– Я… не помню, – сказал Михаэль. – Все было как в тумане.

Конечно, он прекрасно помнил этот момент. Они сидели перед телевизором втроем – Хузман всегда приходил к Левингерам по вторникам, чтобы вместе посмотреть, как проходит тираж. Сара отправила дочь в ее комнату заниматься, и, когда родители вдруг завопили, девочка выглянула в салон и удивленным взглядом окинула разбушевавшуюся компанию. Мать с отцом отплясывали посреди салона странный танец, а дядя Марк подбрасывал до потолка диванную подушку…

– Друзья, – сказал Хузман, допивая свой бокал. – Давайте не будем сейчас говорить о деньгах. Такая хорошая компания…

– Я же говорю, что ты завидуешь, – заявила Дорит. – Когда же говорить о деньгах, если не сейчас?

– Марк прав, – сказал Михаэль. – Давайте просто веселиться. Не знаю, лучше ли мне стало от того, что я выиграл. Честное слово, не знаю.

– Говори, говори… – усмехнулся Алон. – Если бы я выиграл хотя бы полмиллиона, я бы точно не стал об этом распространяться. Но веселился бы от души.

– А потом, – с вызовом сказала Дорит, – ты бы нарисовал большую картину, где изобразил бы этот миллион с натуры, и продал бы картину за два миллиона, а?

– И назвал бы картину «Натюрморт с миллионом», – подхватил Абрахам. – Хорошая идея! Михаэль, действительно, ты бы взял эти деньги наличными, и Алон бы их срисовал. По крайней мере память осталась бы, а то потратишь, и что сможешь вспомнить?

– О Господи, – вздохнула Лиора, – опять о деньгах. Давайте поговорим о детях. Предлагаю тост за здоровье Симы! Сара, куда ты дела дочь?

– Сима у подруги, – пояснил Михаэль.

Сара, услышав свое имя, выглянула из кухни.