Берегитесь! Я колдую!

– Мы немного изменили Древо Чистоты. В этот раз оно должно будет принести не один плод, а множество. Оно будет все усыпано ими. И я даже не могу сказать какими при этом будут твои ощущения – все-таки ты станешь первой, на ком мы его испытаем. Древу потребуется больше сил, как ты понимаешь.

– Ой. – Ненатуральным голосом сказала я, однако чувствуя внутри себя какую-то цепенящую слабость. – А можно я пойду? Я уже передумала помирать.

– Неееельзяяя, – растягивая слово ответил магистр и ощерился, – все, ведьма. Ты уже здесь. И даже призналась в своих преступлениях. Причем дважды – сначала Рандаргасту, затем мне. По закону мне даже этого хватает, чтобы приговорить тебя к смерти.

– Блин, – убитым голосом пробормотала я, – а ведь я так и не научилась печь оладушки.

Магистр с рычанием снова ударил по столу так, что звук больно отдался у меня в ушах.

– Хватит придуриваться, ведьма, – холодно сказал он, – это тебе не поможет. Завтра состоится королевский суд – но только для проформы. Я уже все решил.

– А как же король? – Вяло спросила я, чувствуя, что от недостатка кислорода все вокруг меня плывет, а перед глазами завертелись черные круги.

– Король сделает то, что ему велит Орден, – магистр Арксан встал и убрал папку в шкаф, – ты слишком многого не знаешь, ведьма.

– Джуди! У меня-таки есть имя. – Слабо запротестовала я.

– Король лишь лицо королевства, настоящие же решения принимает Орден и нет ни единого существа в этом мире, способного оспорить их. – Он склонился к столу и поглядел на меня, затем снова отвесил мне оплеуху – только голова мотнулась и зубы клацнули. – Не падай в обморок, ведьма, никто тебя в темницу на ручках не понесет.

А жаль. Рандаргаст, помнится, не побрезговал именно так и поступить.

Арксан схватил меня за шиворот, вздернул на ноги и принялся толкать перед собой, за дверь и снова по коридорам. Идти было тяжело – я задыхалась, ноги заплетались, в спину мне постоянно прилетали болезненные тычки от психованного магистра, который якобы отвечал за порядок в Ордене. Кто бы только ему самому голову в порядок привел, садисту, властолюбцу и психопату. Хотела бы я быть уверена в том, что все это я переживаю не зря. Нужно лишь немного потерпеть и … я надеюсь, мне удастся удивить этого говнюкоида, уничтожив его драгоценное деревце. Не знаю, правда, как именно я это сделаю. Если на меня во время казни будет надет ошейник, эта операция явно закончится провалом.

Мы долго спускались по длинной крутой лестнице в подвал. Затем Арксан передал меня в руки скучающего стражника, сидящего на лестничной площадке у решетки, что перегораживала следующий лестничный пролет.

– Счастливо обосраться! – Язвительно пожелала я и мстительно улыбнулась, услышав змеиное шипение, которым магистр порадовал меня напоследок. Дяденька явно не любит, когда к нему относятся без пиетета. Даже стражник, угрюмый здоровила, относился ко мне куда спокойнее. Безо всякого рукоприкладства он довел меня до крохотной камеры: темной, сырой и промозгло стылой, молча запер решетку и удалился. Я огляделась и привычно уже попыталась ослабить ошейник. Хоть бы нары какие поставили! Уроды, честное слово! Судя по вон тому тощему мешку, постель мне приготовлена прямо на полу. И мешок этот нисколько не ослаблял невыносимого холода, который проникал до костей, отчего меня вскоре затрясло. Порванная Арксаном блуза совершенно не спасала меня, так что я угрюмо сидела на мешке и весело выстукивала зубами затейливую мелодию. К тому же, мне снова захотелось есть. Ошейник немилосердно стягивал шею и душил. Я прислонилась к стене и отпрянула от нее с легким матерком – она была покрыта ледяной влагой. Скрючившись на мешке так, что заныли ноги и спина, я попыталась заснуть, надеясь, что уже скоро все закончится.

Жаль, что я не увижу перед этим Рандаргаста. Пожалуй, мне есть что ему сказать напоследок. Когда же мне кое-как удалось задремать легче не стало – напротив, перед глазами мелькали какие-то тени, я слышала далекий рев толпы и жестяное бряцанье, кровавое марево плыло перед глазами, душило меня, обволакивало, высасывая тепло и воздух из моего тела. Я металась, не зная как избавиться от этих наваждений. В какой-то момент марево вдруг потемнело, сплелось вокруг меня крепкими руками и тихий голос прошептал мне в ухо «Джуди!». Мне мерещилось, что я уже не одна в камере, что рядом со мной Рандаргаст и он обнимает меня, шепча мое имя. И от этого мне становилось теплее и даже как будто бы полегче. Я судорожно всхлипнула сквозь сонную дымку и услышала, как знакомый до боли голос шепчет мне «ш-ш-ш», а родные уже руки привычно покачивают меня, словно плачущего ребенка.

– Что же ты наделала, Джуди? – Шептал мне этот голос с нежной горечью. – Что же ты наделала? Я ведь хотел спасти тебя. Ты же хотела, чтобы я выбрал – и я выбрал тебя. Почему же ты здесь?

– Потому что я единственная, кто может все исправить, – пробормотала я, уютно вжимаясь в горячую грудь, втискиваясь в тепло мужского тела, – только я. Мне страшно, Рандаргаст, но я должна.

– Ты ничего не должна! – Возразил он, повысив голос, и я вдруг осознала, что это на самом деле. Я не сплю. Он действительно пришел и теперь держит меня в объятиях, подтянув к себе на колени. – Глупая моя девочка! С чего ты взяла, что должна? Кому?

Вместо ответа я потянулась к его губам, и это был самый сладкий из наших поцелуев. А затем прижалась лицом к его шее, вдыхая родной запах.

– Джуди! – Снова позвал он вполголоса. – Кому ты должна? Кто тебя заставил прийти сюда? Скажи его имя – я разберусь с этим человеком … или существом. Неважно кто это.

– Никто. – Я наконец с неохотой оторвалась от него и заглянула Рандаргасту в глаза. – Я сама так решила. И вовсе не потому, что я упрямая дура, нет, Рандаргаст! Я узнала об Ордене нечто такое … и об этом вашем Древе. Ты ведь пил вино из его плода?

– Ну да. – Помолчав ответил он и будто бы сжался в моих руках, затем дернул плечами. – Это часть обряда.

– Знаю, – кивнула я, – для вживления этого камня в твою грудь.

– Это называется – магическое сердце, – тихо поправил он меня, – не знаю, кто тебе об этом рассказал, обряд проводится тайно и рассказывать о нем посторонним запрещено.

– Поверь, дружище, тот, кто мне об этом рассказал, знает про Древо куда больше чем ваш самый раскрутяцкий магистр, – горько сказала я и порывисто вздохнула, – как ты узнал, что я здесь?

– Догадался, – мрачно произнес Рандаргаст. Какое-то время он держал меня в своих объятиях – и от этого мне становилось легче. Затем вдруг отстранился и принялся расшнуровывать ворот рубахи.

– Рандаргаст, ты же говорил, что нам нельзя, – удивилась я, – да и потом, здесь…?

Я оглянулась – хоть и сумрачно, а все равно ясно, что кругом грязь, холод и смрад. Но он не стал снимать рубашку, а всего лишь распустил ворот, открыв свое магическое сердце – камень, внутри которого сплетались фиолетовые и кроваво-красные потоки, беззвучно вспыхивая, свиваясь в причудливые завитки. Нечто подобное я видела в той чаше, которую выпила вместо Скарраги, только там потоки были голубые и красные. Рандаргаст склонился и поцеловал меня нежным долгим поцелуем, затем облизнулся, вздохнул и прижал меня лицом к этому камню, мягко приказав:

– Пей!

И я пила, пила так, что едва не захлебывалась этой силой. Оторвавшись, чтобы перевести дух, я увидела, что Рандаргаст откинулся на стену с таким белым лицом, что оно ярко виднелось в полумраке. Рот его был распахнут, а глаза напротив – зажмурены и все лицо было искажено то ли болью, то ли страданием.

– Рандаргаст, ты чего? – Испугалась я. – Знаешь, мне уже, пожалуй, достаточно.

– Пей! – Неумолимо сказал он и снова с силой прижал меня к камню. Втянув в себя еще немного энергии, я оторвалась и опять взглянула на него. В этот момент Рандаргаст судорожно задышал, закашлявшись.

– Да что такое этот твой камень?! – Возмутилась я. – Что он с тобой делает? Не буду больше! Все!

– Пей! – Прорычал он и попытался пригнуть мою голову, но я вырвалась.

– Не хочу обижать тебя, Рандаргаст, но это уже перебор, – заявила я, отползая к мешку, – я не какой-нибудь людоед вроде этих ваших орденских магистров. Я не буду причинять тебе боль!

– Глупая моя девочка! – Сказал он как-то очень печально. – Ты даже не представляешь, как тебе нужна эта сила.

– Зачем, если на мне снова это, – я демонстративно потянула тугой, неподдающийся ошейник, – я все равно не смогу ничего сделать.

– Сможешь, – улыбнулся он, – если ты получишь достаточно силы – ты справишься и с ошейником.

– Не буду, – упрямо сказала я, сворачиваясь клубочком на грубой грязной мешковине, – и вообще, уходи, Рандаргаст. Когда я вижу тебя я … мне …

Я зажмурилась и из глаз моих потекли слезы. Как я не сопротивлялась, я ничего не могла поделать с этим. Он подобрался поближе и снова сгреб меня в охапку.

– Все равно не уйду, девочка моя, – нежно шепнул он мне на ухо, – если бы ты знала, Джуди, как я тебя люблю. И именно поэтому завтра я сяду на коня и покину столицу. Мы видимся в последний раз. Не хочу смотреть на твои страдания. Не смогу.

Онемев от горя, я трясущимися руками вцепилась в рубашку, подтягиваясь поближе. Нет, нет, нет, не может быть!

– Ты меня любишь, Рандаргаст? – Выдавила я из себя сквозь слезы, задыхаясь. – Почему же тогда предаешь? Почему бросаешь?

Он снова прижал меня к камню на груди мягким движением. Настоящее цунами магической энергии захлестнуло меня, даря ни с чем несравнимое чувство восторга, ощущение безграничного могущества.

– Это потому, что у него нет сердца, – ответил откуда-то от решетки мерзкий голос, – кончай, Рандаргаст, это представление. Закружил бедной девочке голову, свел с ума так, что она сама навстречу смерти бросается. А ты, тем временем, думаешь что сможешь вот так, спокойно, умчаться на свободу?

ГЛАВА 60. Не все могут короли

С трудом оторвавшись от камня, заливающего в меня весь тот океан энергии, что питал этот мир, я поглядела на говорящего. Арксан. Можно было и не смотреть. Кто еще тут у нас такой самодовольный говна кусок? Лично я знаю только одного. Как только я оторвалась – Рандаргаст судорожно изогнулся и шумно, рвано задышал.

– Это у тебя нет сердца, Арксан, – тихо, с выражением сказала я, – ничего у тебя нет, кроме мерзкой рожи, ясно? Ни сердца, ни души, ни мозгов.

Он сочно усмехнулся и переменил позу, непринужденно скрестив ноги и оперевшись на решетку.

– Много ты знаешь, дурочка. – Высокомерно сказал он. Рандаргаст вдруг надсадно закашлялся, порывисто прижимая меня к себе, будто пытаясь защитить от этого ублюдка.