Костыли за саксофон. Дюжина грустных и весёлых настроений

– По-оо интерне-эту доста-авили, Аида, – пропел Харлампий Евграфович. – Жду-уу!

– О-окееей!

И Тётя Аида побежала к соседям.

Соседка лежала на диване и читала, а её сын Вася возился на полу, собирая конструктор.

– Мы такой конструктор позволить себе не можем, вместо «здрасьте» сказала тётя Аида.

– Так это ж Дедушка Мороз мне под ёлочку положил! – возразил Вася, не отрываясь от инструкции.

– Мы такого Дедушку Мороза позволить себе не можем!

– А мы можем, – мама Васи решительно захлопнула книгу. – Что-нибудь случилось, Аида?

– Костыли… – всхлипнула Аида.

– Ну нет у нас костылей, – твёрдо сказала мама Васи.

– Да нет. Костыли у меня уже есть. Он меня с костылями приглашает.

– Кто?

– Да саксофонист наш Харлампий Батькович.

– А-аа… – растерянно протянула мама Васи. – Ну так сходи. Поздравишь с Новым годом. Лучше же, чем он к тебе припрыгает.

– Ничего не лучше. Он уже торт купил.

– И что? Выпьешь чаю и уйдёшь.

– Ты что, Мила, не понимаешь? Торт! А может у него ещё шампанское в запасе…

– Не знаю, чем тебе помочь.

– Послушай Мила, а? А сходи-ка ты к нему! Объяснишь, что я прийти не смогла, что в магазине закупаюсь, папику нашему еду в командировку готовлю. Сходи, Мил! Тут недалеко!

– Мама устала, – сказал Вася. – Она не пойдёт. А я могу, если там торт. Где ваш саксофон живёт?

Оказалось, что саксофонист живёт в том же доме, что и друг Васи.

– Вот и отлично, – радовалась тётя Аида. – Передашь костыли и к другу зайдёшь. А если кто на улице приставать будет, пьяный какой Дед Мороз, так лупи его костылями, не теряйся!

– А если на обратном пути кто пристанет? – спросила мама Васи. – И почему бы, Аида, твоему Альбертику самому не отнести своему педагогу костыли?

Но Вася тут же уверил:

– Мама! Не переживай! Сегодня бассейна нет, а мне подвигаться хочется. Ты за меня, мама, не волнуйся. Я тебе каждые десять минут сообщения пустые посылать буду.

– Раз в десять минут сообщение! – удивилась тётя Аида. – Это ж какое излучение на ребёнка. Пойдём, Вася. Я тебе костыли дам и бумажку с кодом на домофоне.

Вася шёл по морозной улице, опираясь на костыли. Вася размышлял: чем-то костыли напоминали ему ходули, он пробовал опираться на них и так, и этак, и разэтак. Костыли твёрдо входили в снег, на них можно было почти висеть. Людей на улице было немного, и все они старались обойти странного мальчика на костылях. Только один дедушка подошёл к Васе и спросил:

– Это что теперь вместо лыжных палок с костылями ходят?

Вася ничего не понял и сказал:

– Не мешайте тренироваться.

– Значит, теперь на костыли перешли. А что? Удобно, – ответил дедушка сам себе и ещё долго смотрел Васе вслед.

Саксофонист Харлампий Евграфович костылям очень обрадовался, а вот Васе совсем не обрадовался. И даже не хотел пускать Васю в квартиру.

– Я вам костыли принёс, а вы меня за это чаем угостите, – простодушно прокричал в закрывающуюся дверь Вася. – Вас же тётя Аида всегда чаем угощает!

Дверь замерла и… распахнулась.

– Ну заходи, гвардеец! – улыбнулся саксофонист страдальческой улыбкой. – Ты, наверное, сосед Вася, который Аиду Германовну с балкона спас?

– Ага, – сказал Вася, расшнуровывая ботинки. – Тапочки у вас есть?

– А как же, Василий. У меня все размеры. Ко мне же ученики приходят заниматься. Господи! Как же с костылями удобно! А то, представь себе, Василий, пришлось в булочную на одной ноге прыгать. Мда… Где на одной ноге, а где и на четвереньках немножко, как собачка, хорошо, что зима, снег идёт и не слякотно, а то угваздал бы одежду. Хотел по интернету всё заказать, но праздники. Да и боюсь, что несвежее сбагрят… Мне ко всем прочим бедам ещё и отравления не хватало.

– А дома тоже ползали? – восхитился Вася.

– Да. Я и по дому первые дни на четвереньках передвигался. А теперь – так удобно с костылями. Ты проходи, Василий, не стесняйся. Попьём чай в мужской компании. Столько учеников, а никто кроме Аиды Германовны костыли не достал.

– Тётя Аида что хочешь из-под земли достанет, – уверил Вася, рассматривая в сервизе глиняные фигурки животных играющих на разных духовых инструментах.

– Так уж и что хочешь?

– Абсолютно! Тётя Аида знаете, какая приставучая, в сто раз приставучее вас. У нас в подъезде ей, кроме моей мамы, никто уже и дверь не открывает. Ну, так же как вы мне сейчас.

Харлампий Евграфович деликатно покашлял и решил сменить тему:

– Василий! Пойдём на кухню чай пить. Ты уж сам управляйся, а я за стол сяду, поговорим с тобою за жизнь. Кстати, ты же не знаешь: меня Харлампием Евграфовичем зовут.

– Мне это сложно. Я вас дядей Харей звать буду.

– Ну и зови, гвардеец, меня как только в армии, в оркестре, не звали.

На кухне Вася вскипятил электрический чайник, заварил чай в пакетиках себе и дяде Харе, и с удовольствием умял два куска воздушного торта.

– Может, ещё суп?

– Нет. Суп у нас и дома не переводится. Вам чай ещё налить?

– Подлей, Василий. Какой ты самостоятельный. А мои ученики сядут и сидят, теперь ещё скакать вокруг них на одной ноге придётся…