Костыли за саксофон. Дюжина грустных и весёлых настроений

И тётя Аида совсем сжалась и притихла.

Костя Савик получил главный приз – целую пластиковую бадью с мармеладками в виде жуков. Он радовался, размахивал шпагой, скакал, кричал «е-два!» и «е-четыре!», «Тут была ладья!» «У меня все ходы записаны!»

– Пусть порадуется мальчик, – комментировала победные прыжки новоиспечённого шахматного короля учительница русского. – Ведь такой тяжёлый ребёнок из такой тяжёлой семьи. Знать ничего не знал о шахматах, я просто уверена, подсказки повторяет, а как влился в образ! Артист! Настоящий артист!

– Разве это образ?! Это образина! – возмущалась тётя Аида, обращаясь к Ларисе, но чтобы все вокруг услышали.

Тётя Аида подошла к Альбертику, взяла за руку и разбушевавшегося не на шутку Костю Савика, вывела их из зала.

Снова пела песня про бубенцы. Седьмые-восьмые классы не смеялись, не скакали под музыку, как резвые бабушки, они стояли кучками, о чём-то говорили, пока Дед Мороз не сообщил, что снеговик взял напрокат у Гарри Поттера метлу и разнёс по классам подарки. Но никто не торопился уходить: знаем, мол, какой снеговик, какая метла и какие подарки.

Появилась тётя Аида с чёрным мусорным мешком в руках. Она сунула мешок с костюмами Ларисе и, ни слова не сказав, ушла.

После этого утренника тётя Аида стала обходить стороной и Ларису, и Васю, и их маму, ещё где-то с полгода сторонилась, не здоровалась, если встречались у лифта, покрывалась пятнами и отводила глаза. А когда горечь от поражения прошла, тётя Аида сообщила, что Костик не трогал Альбертика, не придирался, не оскорблял, не высмеивал до мая-месяца.

– Ну а в мае сами понимаете, у психов обострение наступает. Аллергия на цветение черёмухи и сирени. Так что опять за старое взялся. Апчхи!

Ещё тётя Аида сообщила, стоя под развесистой сиренью, разросшейся у подъезда:

– Больше никаких костюмов. Шапочку с мордочкой и ушками купили. Вот и весь наш костюм на следующий год.

Зуб за зуб

Мстительное настроение

Рисунки Маргариты Гарнык

1

В конце августа случилась трагедия, почти катастрофа: Костя Савик выбил Альбертику передний зуб.

Произошло это так. Альбертик всегда ждал первое сентября, скучал по школе и по учёбе. По одноклассникам почти не скучал, только если чуть-чуть. А вообще Альбертик одноклассников побаивался – они были старше его, некоторые и на три года. И некоторые по выражению Альбертиковой мамы, тёти Аиды, «переростки», например Костя Савик, Альбертика терроризировали.

Двадцать восьмого августа Альбертик вышел погулять во двор – мама Аида Германовна наконец разрешила ему гулять во дворе. Школа располагалась буквально в двух шагах от подъезда и Альбертик в этот трагический (как потом оказалось) день решил зайти на территорию школы, посидеть там на лавке. Гуляя во дворе, он уже не раз вляпывался в собачьи «подарки» и выслушивал причитания своей мамы о «заразе» и «подлых собачниках», а на территории школы собак не выгуливали – администрация за этим зорко следила. Территория школы была огромная по сравнению с территориями других школ. Школа серьёзно занималась военно-патриотическим воспитанием. Во дворе школы был выстроен мемориал памяти погибших солдат, ещё стояли танк и пушка. Территория была благоустроенная – ведь в школе в мае проводилось много линеек, приезжали совсем дряхлые родственники бойцов дивизии ополчения, материалы которой были выставлены в школьном музее. А где пожилые люди, там всегда лавки. И на территории школы было много лавок, особенно около мемориала. И вот Альбертик полазил по танку и по пушке, погонял на площадке с мальчишками в футбик, а потом решил сесть на лавку у мемориала, почитать фамилии ополченцев на памятнике, а заодно и отдохнуть. А тут как раз идёт Костян Савик с пистолетом, который стреляет пластмассовыми пульками. Подошёл Костя к Альбертику и, ни слова не говоря, вместо приветствия выстрелил из пистолета в Альбертика. И попал ему прям в зуб – Альбертик наверное что-то ему хотел сказать и рот открыл. Конечно, Костя может и не хотел, не целился конкретно в зуб, но в лицо Альбертику он совершенно точно целился.

И вот Альбертик пришёл домой и показал маме окровавленный рот и осколок зуба, торчащей из посиневшей десны. Тётя Аида потеряла дар речи, уселась на диван и стала рыдать, а когда снова дар речи обрела, то позвонила в полицию. К Альбертику и его маме приехали женщины-полицейские из отдела по борьбе с детскими правонарушениями. Прежде всего, все вместе они пошли на территорию школы и нашли у лавки, на которую указывал Альбертик, жёлтую пластмассовую пульку. В траве нашли, в газоне. Затем тётя Аида с рыданиями сообщила все данные Кости: адрес, дату рождения, и то, что Костя из очень неблагополучной семьи. И полицейские ушли к Косте.

– А нам-то что делать? Как быть? – взывала не своим голосом, ломая хрупкие тонкие руки Аида Германовна.

Женщины-полицейские порщились:

– Тише вы!

– У меня усына зуб выбит. А вы – «тише»!!!

– Но простите, у вас люстра от громких звуков закачалась. Того и гляди на нас шмякнется. Вот мы уйдём, тогда завывайте. А при нас не надо. Мы и так целый день завывания выслушиваем. У других детей – раны серьёзные, переломы, органы внутренние отбивают, и то родители так не воют. А у вас всего лишь зуб.

– Да? – от возмущения пришла в себя тётя Аида. – А если бы вашим детям зуб выбили, посмотрела бы я тогда на вас!

– Это угрозы? – женщины-полицейские были красивые, плотные, спортивные, им очень шла серая форма, погоны со звёздочками и холодное неподвижное выражение лица, как у Снежных королев. Альбертику даже показалось, что это не полицейские, а Серые королевны…

– Это не угрозы. Ответьте, что мне теперь делать, куда идти?

Серые бессердечные королевны взяли с Аиды Германовны показания, заставив её, ничего не понимающую от внезапно свалившегося горя, расписаться на каких-то бумагах и бумажках.

– Завтра сходите к врачу и нарастят вам ваш зуб. Скажите спасибо, что не глаз. А то сейчас бы сидели одноглазые, – надменно бросила вместо «до свидания» старшая по званию.

И Серые королевны поспешно удалились, унося с собой вещественное доказательство – жёлтую пульку в маленьком прозрачном пакетике.

Аида же Германовна не знала, что делать, не могла собраться с мыслями, она была совершенно раздавлена происшествием, абсолютно растеряна, уложила Альбертика в постель и пошла к соседям.

2

Из соседей на месте оказалась только Лариса, к ней как раз зашёл на романтический чай Чернявский. Чернявского Лариса пригласила впервые. Они сидели, жевали только что испечённое Ларисой песочное печенье и радовались, что идут пока только в десятый класс, а не в одиннадцатый. Ещё год беззаботной жизни впереди, последний беззаботный год, и не надо готовиться никуда поступать… И тут – трезвон в дверь.

– Не подходи. Это тётя Аида. Больше некому, – сказала Лариса Чернявскому.

Но Чернявский ответил:

– Вдруг что-нибудь стряслось?

– Если стряслось, она не отстанет.

Романтичное настроение было разрушено, Лариса и Чернявский напряжённо стали ждать: стряслось или не стряслось. После третьего минутного трезвона послышались причитания и завывания. Чернявский не выдержал и открыл дверь.

Аида Германовна ворвалась в соседскую квартиру и с порога стала рассказывать, что произошло. Лариса и Чернявский тоже расстроились, стали переживать вместе с тётей Аидой и сочувствовать ей, подбадривать. Аида Германовна пришла немного в себя и спросила, где мама и Вася.

– Мама у заказчицы, а Вася в лагере, завтра возвращается.

– Ой как жалко, – заламывала руки Аида Германовна. – Что делать, что делать?

– Аида Германовна! Надо везти Альбертика в травмапункт.

Тётя Аида уставилась на Ларису и спросила:

– А зачем?

– Надо травму зафиксировать.

– Да. Запротоколировать травму, – подтвердил Чернявский.

– Надо же! – захлопала глазами Аида Германовна. – А мне сказали, что надо завтра к врачу пойти, к стоматологу.

– Кто сказал? – удивилась Лариса.

– Полицейские.

– Ну… не знаю. Столько у Васи в классе было похожих происшествий, всегда травмапункт первым делом.