Да

– Я нашел Айрана.

На несколько секунд повисла пауза. Анкс поняла, как развивались события.

– Спасаешь того, кто чуть тебя не лишил жизни, из-за кого ты тронулся умом! – воскликнула она, – Рискуешь всем, чтобы вытащить врага с того света! Ты мог не вернуться! Твой брат – единственный человек, который заполняет твою жизнь. Всех остальных ты ни во что не ставишь – вот, что из этого следует.

Она замолчала и походила по комнате. Макс не смотрел на нее и чуть заметно покачивался. Немного успокоившись, Анкс села рядом с ним и положила руку на его плечо.

– Мне нужно побыть одному, прости, – сказал он.

Анкс отшатнулась от него, как от огня, с трудом сдерживая свой гнев. Ее мечущийся взгляд скользнул по книжной полке, где стоял одолженный у Ольгерда том Нойраба. Она схватила книгу и резко вышла из дома.

Без стука Анкс вошла в кабинет Первого Хвоста и застала его в одиночестве за кропотливой работой. Он сидел на столе и чистил картошку, длинные очистки падали в ведро на полу.

– Я принесла Нойраба, – Анкс постаралась, чтобы в голове слышалась улыбка, но от этого ее напряжение стало только еще более очевидно.

– И дурные вести, – покивал Ольгерд с миной сострадания.

Она положила книгу на край стола, рядом с тарелкой с пирожками, пахнущими корицей и яблоками.

– Ты же не думаешь, что у вас все наладится? – спросил он, как о чем-то несущественном, не отрываясь от картошки.

– Нет, в эти сказки верят только светлые.

– Правильно. Не забывай, что ты свободная женщина и вправе выгнать из своего дома любого, кого больше не хочешь там видеть.

Она вздохнула, давая понять, что этот вариант ее не устраивает.

– Вообще-то, Ольгерд, это твой сын. Ты должен защищать его интересы.

– Да, Анкс, это мой сын, и я со всей ответственностью за него и с большой любовью к тебе даю этот мудрый совет!

– Что с ним будет?

– Лучше подумай, что будет с тобой, – он растянул губы в оскале.

– Он сможет справиться с Мешер?

– Я знаю только, что Мешер сама может справиться и с ним, и с тобой, – Ольгерд потряс ножом чуть ли не перед ее носом.

– По-твоему, у него нет шансов? Ты его не знаешь!

– Ты права, я его совершенно не знаю, потому что воспитывал с детства тебя, а не его. Иначе он был бы куда более воспитанным, поверь мне. Я бы отдал его Арахне! Тот быстро вправил бы ему мозги!

Анкс повернулась к выходу, но ноги не слушались ее.

– Возьми пирожок в дорогу. Живым сладкое, говорят, поднимает настроение.

Ольгерд одним прыжком оказался рядом с ней, сунул в рот теплый пирожок, раскрыл перед ней дверь и вытолкнул наружу.

Анкс быстрым механическим шагом пошла к дому. Несколько раз она останавливалась – хотела повернуть назад. Но шла дальше. Последний раз она остановилась перед собственной дверью.

Когда она вернулась, Макс не обратил на нее внимания. Он сидел на полу и гладил лежащую рядом Мешер.

– Макс, нам надо расстаться. Уходи.

Он вздрогнул, словно отшатнувшись от чего-то ужасного, и медленно поднял на нее полные ужаса глаза. Через несколько секунд ужас сменился отчаяньем, и дрожь, которая и без того не оставляла его, теперь охватила все его тело, как в лихорадке.

– Хочешь, чтобы я насовсем оставил тебя? – спросил он дрогнувшим голосом.

Анкс кивнула.

– Я понял, – сказал он.

На душе у нее, как ни странно, не было камня. Это удивило, а потом даже обрадовало ее, и она смогла выдохнуть с облегчением.

Макс молча просидел на полу еще около минуты, а потом на нетвердых ногах вышел из ее дома. Из окна она увидела, как обезумевший Хвост, объятый темной чакрой, низко полетел прочь.

Ноябрь

Селлах теперь опять жила в своей прежней комнате в общежитии деревни Ту. Время проходило в непривычной безмятежности: к начальству ее не вызывали, допросов никто не учинял, работы временно не было. Но это затишье вызывало скорее тревогу из-за неопределенности ее положения. Выяснить хоть что-то удалось только у Иллиса, к которому она зашла в первый же день по возвращении. От него Селлах узнала о смене верховного руководства деревни и постаралась успокоить себя мыслью, что новому Комохо, возможно, сейчас просто не до нее. Но этот разговор мало что дал: Иллис даже не сказал, кто и почему занял место лидера, не уделив этой теме особого внимания (причем, как ей показалось, намеренно).

Поздним утром Селлах вышла на балкон со стаканом разведенного гранатового сока. Постепенно она начинала привыкать к мирной жизни и заново училась ее маленьким радостям. Родная деревня, все такая же могучая и процветающая, жила своей обыденной жизнью. Неожиданно среди прочих воинов и редких торговцев Селлах заметила двух молодых людей: один из них был в форменном одеянии Комохо, с капюшоном на голове, другой – рыжеволосый сихэ – что-то яростно доказывал первому. Издали Селлах узнала Инга в спутнике Комохо.

Все противоречивые чувства к нему смешались тяжелым комком в ее сердце. Она с волнением отвела взгляд, заметив, как оба человека, способных лишить ее покоя, свернули к общежитию.

– А почему крышу нельзя выкрасить в желтый цвет? – возмущался Инг.

– Это не по инструкции, сказал же! Некогда мне менять еще и эти правила! – отвечал ему Комохо.

– Так давай сначала выкрасим, а потом напишем, что так и надо!

– Возникнут проблемы с отчетностью по закупкам.

– С какой отчетностью? Перед кем? Ты же теперь самый главный!

– Да перед Нацхи этим, он же главнее!

– Какое дело Нацхи до крыши нашего дворца?

– Что значит «нашего» дворца?!

Еще из коридора Селлах услышала их голоса. Инг постучал в ее дверь и сказал:

– Это Инг и его друг, главная шишка. Впускай нас немедленно!

Селлах поспешила открыть и замерла на пороге.

– Алекс?! – воскликнула она, узнав Комохо.