Ремесло Теней. Игла Дживана

– Так давайте обсудим это, – миролюбиво предложил он. – Только на этот раз уже наедине.

Бавкида согласно кивнула и мимоходом кинула многозначительный взгляд на юношу. Намек был понят мгновенно и прежде, чем она успела обличить его в слова, Сет уже спешил в сторону дверей.

– Я нисколько не сомневаюсь в твоем успехе, – проговорил ему в спину Аверре.

Сдержанно поблагодарив его, Сет, слегка прихрамывая, покинул комнату, однако ни о каком состязании сейчас думать не мог. Весь интерес сосредоточился на Батуле Аверре, легенде среди лейров, путешественнике и ученом, совершившим массу открытий, многие из которых изменили понимание лейрами самих себя. Он стал легендой уже в юности и с тех пор только добавлял регалий к своему имени. Многие верили, что он станет новым Навигатором Ордена и были ужасно удивлены, когда Аверре объявил о том, что порывает все связи с Адис Лейр. А еще он близко знал Сол Эпине.

Мать Сета пропала, когда ему едва исполнилось шесть лет. Никто не упоминал, как и где это случилось. Известным было лишь то, что в последнее свое путешествие она отправилась вместе с мастером Аверре, а вернулся назад он уже один. Практически сразу же после этого Аверре и оставил Орден, порвав с прежней жизнью. Сет почти ничего не помнил о том периоде своей жизни, кроме опустошающей боли в груди, рожденной утратой единственного близкого ему человека. У него не могло быть ни мыслей, ни предположений о том, что произошло с его матерью. Все, о чем он знал со слов Бавкиды: она умерла в результате несчастного случая. Став гораздо старше Сет много раз пытался всеми возможными способами докопаться до истины, часами переворачивал архивы и даже, начав постигать менталистику, пытался выудить информацию из чужих мыслей, но все попытки неизменно оборачивались неудачей. Не было ни единой зацепки и улики, что мастер Аверре каким-то образом мог приложить к этому руку. Наконец, как-то раз Бавкида, взявшая на себя обязанность присматривать за юным Сетом, застала его за поисками и очень доходчиво объяснила, что продолжать их ему не стоит и что мастер Аверре ни в чем не виноват, а Сету будет намного лучше, если он оставит прошлое в покое и сосредоточится на постижении искусства, ради которого здесь и находится.

За тем, куда идет, он не следил, целиком сосредоточившись на своих размышлениях, позволив ногам самим вести себя вперед. Краешком сознания подумав, что было бы нелишним посетить лазарет, он захромал в сторону лифта.

Едва Сет успел достигнуть кабинки, как его окликнул знакомый девичий голос. Воздев глаза к потолку, он нехотя нажал кнопку ожидания и не отпускал ее, пока фигуристая желтолицая представительница расы анаки по имени Йелтани не присоединилась к нему.

– Говорят, Батул Аверре здорово отделал тебя, – слегка задыхаясь от бега, выпалила она. – Это правда? Он, в самом деле, здесь?

Раздраженно отпустив кнопку и позволив лифтовым створкам закрыться, а кабинке с тихим шумом понестись наверх, Сет мрачно отозвался:

– Что именно тебя интересует? То, что он здесь или то, что меня «отделали»?

Он смотрел на нее таким взглядом, каким обычно смотрят, когда готовы совершить убийство. Вернее, Сету очень хотелось, чтобы так это выглядело. По крайней мере, девушка слегка напряглась и ее многочисленные головные щупальца заблестели, что у ее народа являлось верным признаком сильного смущения.

– В столовой только об этом и говорят, – виновато отозвалась она.

– Кто бы сомневался, – угрюмо буркнул Сет. – Делать им больше нечего.

Йелтани не ответила. Возможно, она обдумывала свой следующий ответ, а может, ожидала, что все-таки ответит он. Из всех лейров, кто учился вместе с ним, эта девушка-анаки, пожалуй, больше других подпадала под значение слова «друг», однако не настолько, чтобы он был готов каждый раз делиться с ней собственными душевными переживаниями и проблемами. Да, раз или два ему случалось разговориться и выложить ей что-то из своих насущных проблем, однако это еще не делало Йелтани задушевной подругой. Сет прекрасно мог обходиться без общения очень длительное время и поддерживал с ней связь только лишь затем, чтоб не прослыть букой. Разговорчивость на него нападала нечасто, а вот слушателем был отличным, что, в общем-то, вполне устраивало девушку, поскольку временами заткнуть ее казалось попросту невозможным.

– Удивляться-то нечему, – сказала она. – Нечасто к нам такие гости залетают. Ты, кстати, как? Не очень-то выглядишь. Янси о тебе какой только ерунды не намолол… Я, как только услышала, сразу помчалась сюда. Хотела сначала позвать врача, но потом решила, лучше убедиться… – пухлые щечки Йелтани слегка порозовели.

Легкий, можно сказать незаметный, укол совести заставил Сета с благодарностью взглянуть на нее.

– Я цел, – сказал он. – Просто на всякий случай…

Лифт остановился на этаже медпункта, створки кабинки открылись.

– Понятно, – сказала она. – Ну, тогда ладно.

– Ага. Увидимся.

Не оборачиваясь, юноша, стараясь хромать изо всех сил незаметней, прошел мимо нее к прозрачным дверям, за которыми лейров ставили на ноги, какие бы сложные увечья они себе не причиняли. Когда-то давно в этом ослепительно-белом стерильном помещении, оборудованном по последнему слову техники, главенствовала его мать. Задержавшись на входе, он дождался, пока лифт с Йелтани уедет, и только потом шагнул внутрь.

– Эпине? А я и не ждал тебя увидеть на своих двоих. Неужто слухи преувеличены?

Нынешний хозяин медблока мастер Шенг, тучный шароголовый иланианец, отвернулся от созерцания мониторов с диаграммами и всеми своими четырьмя глазками уставился на юношу. С ним у Сета всегда были непростые отношения. Долгое время Ри Шенг бегал под началом его матери. Ей понадобилось исчезнуть, чтобы место главы отдела досталось иланианцу, а вся нелюбовь перешла на Сета.

– Как обычно.

Без разрешения Сет прошел через комнатку и уселся на ближайшую кушетку.

– Эх, точно, точно, – громоподобно расхохотался мастер Шенг. – Зачем тогда пожаловал?

– У меня все тело жжет, – ответил Сет. – Хотел убедиться, что все в порядке.

– Ага. – Шенг довольно прищурился самым крайним глазком. – Разряд мы, значит, все-таки схлопотали? Ну, ложись, посмотрим, нет ли каких повреждений. Куда улегся? Рубашку хоть сними!

Раздевшись по пояс, Сет снова вернулся на холодную простыню, ожидая, когда мастер Шенг начнет процедуру. Несмотря на их взаимную нелюбовь друг к другу, он не мог отрицать того факта, что лейр-иланианец – один из лучших ксенобиологов и дело свое знает, как никто другой. Жизнь свою Сет ему бы, конечно, не доверил, но с простейшую процедуру сканирования – запросто.

– Внутренних повреждений нет, – спустя минуту заключил мастер Шенг. – Сердечный ритм в норме. На мозг, кажется, тоже не повлияло. Небольшие ожоги на лице и только. Ну, первая степень – это нестрашно, – можешь и сам вылечить. Хотя я бы их не трогал – пусть поболят, чтоб знал, как лезть на рожон с теми, равным кому тебе даже в мечтах никогда не стать.

Сет скривил лицо в якобы улыбке.

– Можешь одеваться и идти, – сказал доктор. – Только время мое зря отнял.

– Ваша доброта не знает границ, мастер, – в ответ процедил Сет.

– Знаешь, парень, с такими как ты, обычно ничего не делается, так что не надо мне тут разговоры о доброте разводить. Кому угодно, но только не мне.

– Я и не собирался…

Шенг вдруг разошелся не на шутку.

– Вот и правильно! И нечего мне тут!.. С такими, как ты надо всегда держать ухо востро, иначе глазом моргнуть не успеешь, как всадите нож в спину!

Подобные вспышки гнева были у Шенга в порядке вещей, и Сет почти привык к тому, чтобы не обращать на них внимания. Но все равно слова иланианца били его больнее камня.

– С такими как я? Боюсь даже спрашивать, что это значит…

Хотя понимал, куда клонил Шенг: имелся ввиду сам факт его появления на свет. Лейры не способны иметь детей. Препараты, которым их подвергают для активации чувствительности к так называемым струнам, полностью лишают их функции самовоспроизводства, короче, они становятся совершенно бесплодными.

Что сделала Сол для того, чтобы забеременеть никто, кроме разве что Бавкиды, не знал. Сол была докой в генетике и ксенобиологии, так что логический вывод напрашивался сам собой, однако никаких достоверных свидетельств этому не обнаружилось. Многих в ее окружении это отчаянно бесило, пока она не исчезла вместе со своей тайной. Остался только Сет, но и он был неприкасаем для всех, находясь под бдительным надзором самой госпожи Бавкиды. О том, кто его отец и был ли таковой вообще, Сет ничего не знал, и знать не хотел. Предан он был исключительно матери и любил ее беззаветно, а она в свою очередь души в нем не чаяла.

– Лучше убирайся отсюда подобру-поздорову, – пригрозил мастер Шенг, – пока к твоим ожогам не добавились новые и куда серьезней…

Встав и быстро надев рубашку, Сет направился к выходу, но у самых дверей обернулся:

– Зависть – плохое чувство, мастер. Но вы еще успеете это понять. – И не обращая внимания на проклятия, сыпавшиеся ему вслед, покинул лазарет.

Глава 3

Состязание

Возвращение в свою комнату окольными путями могло показаться смешным, но это был единственный способ избежать посторонних любопытных взглядов и глупых однообразных вопросов. После разговора с Йелтани он был уверен, что как минимум половина Цитадели теперь не успокоится до тех пор, пока вдоволь не насладится всеми сплетнями, какие только можно будет насобирать на эту тему. Намеренно придерживаясь наиболее пустынных коридоров, Сет быстрым шагом направлялся к себе, одним только видом обещая мучительную смерть каждому, кто первым осмелится подойти к нему.

К счастью никого на пути своем он не встретил. Не считая, разве что, двух мастеров-теоретиков, занятых собственной, весьма бурной, дискуссией и не обративших внимания на проскользнувшего мимо студента. Только приблизившись к блоку общежитий, Сет наткнулся на компанию соучеников. Приняв выражение каменной скульптуры, он, слегка напрягшись, прошествовал мимо, затылком ощутив их пристально-вопросительные взгляды. Но, ни один его не остановил.

Войдя в комнату, Сет тяжело прислонился к двери, облегченно и несколько натянуто рассмеялся. Вся ситуация казалась ему смешной. В который раз он убеждался в том, что, не смотря на расовые или кастовые различия, в большинстве своем разумные существа одинаковы и склонны к преувеличению. Как иначе объяснить, что буквально за считанные минуты уже в третий раз, он стал центром главных сплетен планеты. Притом не без помощи мастера Аверре и, разумеется, Бавкиды, которая, по сути, и была главным автором данного спектакля. Следующие несколько дней вся Цитадель только об этом и будет гудеть.

По меркам Яртеллы, его спальня была стандартной и ничем не отличающейся от целого сонма точно таких же кубических лишенных окон ячеек, занимавших целый уровень крепости. Все в комнате носило многофункциональный и исключительно утилитарный характер. Ничего лишнего: кровать, письменный стол с персональным компьютерным терминалом, маленький шкафчик и душевая с санузлом. И никаких посторонних предметов, намекавших о личности, обитающей здесь, кроме небольшого собрания голографических книг, принадлежащих перу Мекета, переливающегося на столе. Обзаводиться личными вещами Сет не стремился, считая, что чем меньше их будет, тем легче ему окажется покинуть место, которое он всегда считал своим домом.