Три шершавых языка

– Это долго и бесполезно, – прохрипел Курт в коротком перерыве и снова изрыгал подлый смех.

Страшный удар в солнечное сплетение твердым как камень локтем, а затем еще несколько вдогонку. Дыхание Курта сбилось, легкие не слушались, а вместо выдоха – сдавленный сиплый хрип. Но на лице все та же омерзительная, пусть и рваная улыбка.

Марк остановился и встал с колен. Он остервенело смотрел на распластавшегося по полу Курта и думал. Цели для него стали ясны, а задачи определены. Молча подобрав пистолет, Марк приставил его к губам врага. После чего тот, будто желая угодить, открыл рот, и оружие провалилось глубоко в глотку, грубо ткнувшись в стенку горла.

Секунды тишины, Марк безумными глазами смотрел на Курта, Курт в ответ смотрел на Марка. Затем лицо Курта расплылось в кривой улыбке, насколько он мог улыбаться разбитым лицом с пистолетом во рту. Но он улыбался и гоготал, брызгая кровью и слюной.

Однозначно, он был доволен своей работой, творением настоящего художника, режиссера и актера в одном лице. Произведением лучшего палача человеческих душ. Ведь сейчас наступала та самая секунда, когда он сделает последний шаг и поднимется на свою вершину, свой Эверест, протянет руки к своему вожделенному золотому Оскару. Вот-вот он выполнит свою миссию, и ее конец станет началом его освобождения.

Как же меня тошнит от всех этих хитросплетений человеческих взаимоотношений. Как же я ненавижу делать то же, что делают обычные смертные людишки, думал он. Прежде он не раз себе удивлялся, каким образом ему вообще столько времени удавалось походить на человека, жить как человек и играть дружбу с человеком. Хотя люди для него были не более чем скот, не более чем корм. И его оскорбляло это, потому как приходилось играть с кормом в глупые игры по правилам, придуманным самим кормом.

То, что произойдет дальше с Марком, было для него безразлично. Позже, разумеется, все пойдет по его плану. По его долгосрочному плану, с ним или без него.

Ему не нужно было убивать Марка, и крайне недопустимым было, чтобы это сделал кто-то другой. Мученическая смерть списывает прижизненные грешки легко и непринужденно. Нет, на это Курт точно не мог пойти. Смерть, пришедшая со стороны, нарушает планы и смещает устоявшийся баланс. К тому же уязвляет профессиональную гордыню демона. Каждая тварь во всей вселенной должна знать, что он всегда добивается своего, и спорить с этим отнюдь не стоит! Все-таки боги хотят, чтобы люди действовали по их сценарию. А Курт многое отдал, чтобы Марк сам распорядился своей жизнью как следует. Именно тогда его душонка достанется ему, на вечные поруки и без лишних хлопот. Столько времени ушло, чтобы посеять черные зерна зла в его душе. Столько усилий было отдано, чтобы славно удобрить их.

Не отрывая взгляда и не скрывая улыбки, Курт артистично подмигнул распухшим глазом, что был у его настоящим, отчего у Марка на пике злобы сжались все мышцы тела вместе с теми, что лежали на спусковом крючке. Произошел выстрел. Потом, через несколько секунд уже обдуманный, выверенный в правый глаз, тот, что решил подмигнуть. А затем в левый.

– Подмигиваешь мне, сука! – выругался Марк и швырнул пистолет прочь.

Сомнений не было, Марк проиграл. Проиграны даже последние надежды изменить свое будущее, измениться самому. Выпусти свою смелость добиться чего-то в жизни, а та, ради шутки или в награду, обязательно покажет, что ты жалок и никчемен. Да просто недостоин ее. Пусть даже имея за плечами такую невероятную судьбу, какую перенес на своих плечах Марк. Но возможно, такое происходит потому, что все не так уж и важно этому миру. Ему совершенно плевать на тебя. Есть ты, нет тебя, мучаешься или живешь в незаслуженном удовольствии, но кто об этом расскажет правду.

Часть VIII. Старый Свет

Глава 48

Спустя считанные минуты Марк все же смог совладать с собой и ослабить неумолимую жажду разрушения, кипевшую в нем. Еще чуть-чуть, и немного полегчало на душе, даже несмотря на то, что пришлось разорвать дружбу с Куртом, отправив его в лучший из миров. И пусть это звучит жестоко и даже возмутительно, но да, это так. Дело было даже не столько в мести, сколько в завершении всех мучивших его домыслов и догадок. В развязке плотного узла в горле, не дававшего ему дышать полной грудью все это время. Теперь ответы кристально ясны и очевидны. Только лишь и оставалось, что сделать всего-то несколько важных и смелых движений, прежде чем довести дельце до конца.

Ангела, приевшаяся до омерзения жизнь, провалы и неудачи – все промелькнуло в голове Марка и больно ужалило, покидая ее. Целая вселенная была исключительно в его руках, но вместо того, чтобы жить вопреки всем обстоятельствам, встать грудью на защиту своей воли, он нередко поддавался попутному ветру и болтался на шесте как пиратский флаг. Все в его жизни могло быть по-другому, но с тех пор это место упустило возможность стать лучшим из миров.

***

Нужно как следует выпить, нужно срочно нагрузиться спиртным, резко щелкнуло в голове. Черт возьми, что же сделать сначала? Выпить, потом протрезветь и подумать или сначала подумать и убрать весь этот разгром? Определенно хотелось тут же до краев наполнить стакан и разбросать все глупые мысли, будто крепкими пинками муравейник. Но разум подсказывал прежде избавиться от тела, убрать следы преступления, вышвырнуть одежду и свалить к чертям собачьим. А только тогда нырнуть в спиртное, так глубоко, чтобы до конца жизни не всплывать.

Все же Марк взял себя в руки, решил пойти вначале по труднейшему из путей. Он схватил попавшиеся под руки полотенца и сделал из них своеобразную дамбу вокруг остатков головы Курта, чтобы кровь не растеклась по всему дому. Затем сбросил с себя одежду, что была запачкана, умылся и, переодевшись, умчался в ближайший супермаркет. Там он купил несколько полотенец, скотч, лопату и большие мешки для сбора листвы. Пришлось вернуться со стоянки, чтобы докупить бытовую химию.

По прибытии в дом он обнаружил, что дамба из полотенец не выдержала напора и лужа крови дотянулась до ковра. Хотя Марк перед этим предусмотрительно закатал его повыше. Беглый взгляд на лежавшую перед ним картину недавних драматических событий предвосхитил весьма немалый объем работы. Но деваться было некуда. Кровь испачкала все, что не следовало. К тому же оказалась сломанной кое-какая мебель. А на полу три выщербленных следа от пуль в ламинированном покрытии. Следы однозначно следовало замести, ведь дом был взят в аренду.

Марк перетащил труп в ванную и перемотал его скотчем как осовремененную мумию. И пока лучший друг сливал остатки крови и мозгов в канализацию, наш стрелок, с ведром и тряпкой, орудовал в гостиной, параллельно изрыгая нецензурную брань. По прошествии пары часов помещение сияло первозданным блеском, но для гарантии Марк повторил чистку, нещадно проливая чистящие средства.

Над следами от пуль пришлось всерьез поломать голову. Скрыть их было однозначно нечем, но и оставлять на виду также не стоит. Решение объявилось довольно скоро. Марк отодвинул шкаф в углу и, приподняв осторожно плинтус, вытянул ламинированную доску. Все равно туда вряд ли кто-то заглянет в ближайшем будущем.

Не кто иной, как мужчины знают, что каждый жизненный урок рано или поздно где-нибудь да пригодится. И сейчас пришлось вспомнить навыки работы с деревом, еще с тех далеких времен, когда его принудили работать в столярной мастерской детского дома. Марк сейчас, как никогда, благодарил небеса за историю с дракой. Всего-то следовало аккуратно вырезать испорченные пулями участки, чтобы заменить их на более-менее целые.

***

Наконец уборка была завершена, а в доме царила сияющая чистота и порядок. Только и осталось, что бросить старого друга поглубже в землю и избавиться от его автомобиля. В конечном счете Марк зарыл труп в лесном массиве, привезя его в багажнике. Опыт работы черным курьером позволил выполнить задачу с той же легкостью в душе, с какой любой из нас бросает письмо в почтовый ящик.

Машину Курта он оставил в довольно бедном квартале, на виду у группы молодых парней, с виду не гнушавшихся криминала. Ключи положил на сиденье, а дверь оставил приоткрытой, но номера предусмотрительно скрутил. В нескольких сотнях метров поодаль он вызвал такси и, уже сидя внутри, попросил таксиста сделать пару кругов по кварталу. Со второго проезда ее и след простыл, а значит, можно про нее забыть.

Вернувшись домой, Марк еще раз все тщательно проверил и поспешил собрать свои вещи. Время, однако, тянулось к одиннадцати утра. Половина ночи ушла только на махание лопатой. К счастью, барахла оказалось не так уж и много, всего лишь две большие сумки. В первой – что взять с собой, и вторая – от чего избавиться. Теперь однозначно настала пора исчезнуть из виду.

Окинув свое последнее прибежище прощальным взором, он сел в автомобиль и гнал на нем, пока не оказался в трех сотнях миль от прежнего места, в небольшом придорожном мотеле. Проглотив в забегаловке кофе с бургером, Марк захватил в номер приличный запас алкоголя. И не успев выдуть половину бутылки, провалился в глубокий сон. Очнулся только к десяти часам вечера, с головной болью и горьким осознанием подлинности вчерашних событий. Все-таки это был не сон, согласился он сам с собой, разглядев вокруг чуждое его привычкам убранство мотеля.

Но на этом останавливаться было нельзя. Следовало шевелиться, что-то делать, и главное, до того, как его начнут искать. Марк вывалил перед собой самое ценное барахло, прихваченное в дорогу, и принялся пересчитывать деньги. Набралось несколько тысяч долларов, что не так уж было и плохо. Нашлись среди вещей пара дорогих часов, еще какие-то побрякушки, ключи от отеля из карманов Курта, но теперь бесполезные. Хотя подождите…

Идея переждать плохие времена в другой стране ему на миг показалась любопытной. И чем дольше он отбрасывал ее из головы, тем наиболее очевидной она казалась. А что, если действительно поступить так? Ведь рано или поздно его начнут искать в Штатах, и, разумеется, поймают. Это как пить дать. Черт знает, чем черт не шутит с этим мистером Х. Европа также не станет спокойным местечком, но вот Китай?! И письмо!

Решено! Нужно добраться до ближайшего международного аэропорта и любым рейсом оказаться там, а уж потом разберемся что к чему.

Глава 49

Отель Курт выбрал действительно подходящий, если по каким-то неведомым причинам вам вдруг захочется оказаться вдали от шума цивилизации, во власти простой сельской жизни, где, кроме посевных полей, вокруг ничего толком и нет. По чьему-то гениальному плану, в данном районе ожидалось бурное всестороннее развитие с новыми заводами, фабриками и прочими радостями прогресса. А перед этим следовало обеспечить крышу над головой многочисленным рабочим, привлеченным из других регионов. И даже начались было бурные стройки и прочие обнадеживающие шевеления. Но позже экономический задор почему-то зачах, и на весь городишко остался высоченный современный отель да еще пара монументальных зданий посреди унылого Средневековья. Тем не менее, хозяева всегда полупустого заведения не теряли надежды и продолжали верить в свое светлое будущее.

Местное телевидение и радио, к радости Марка, также оказались на чистейшем китайском. Интернет же раздражал своей скоростью и суточным режимом работы. К тому же стоил немыслимо дорого.

Среди постояльцев отеля не было иностранцев. И хотя многие гостиничные работники знали английский в той или иной степени, но в разговор с Марком больше, чем это требовали их обязанности, не вступали. Даже, казалось, избегали лишней болтовни, делая вид, что перестают понимать, о чем там Марк лепечет.

Чувство новизны, связанное с переменой обстановки, исчезло относительно быстро. Ничего здесь не было такого, ради чего стоило задержаться хотя бы на неделю. Что-нибудь экзотическое? Ну нет! Единственный ему известный бар находился в гостинице. Там же и ресторан. Местные же питались в основном в небольших лавках, которые у любого добропорядочного иностранца вызвали бы культурный шок от предлагаемых блюд и убранства помещений. Увеселительные заведения выглядели также сомнительно. Да и чего там было веселого? Толпы нищих людей во что-то вечно играли, бросали кости и раздражали всплесками своей радости или отчаяния. Многочисленные зазывалы даром хлеб свой ели, пытаясь привлечь Марка на своем странном языке.

На довольно узеньких улочках мужчины его обходили стороной, опустив взгляд. Женщины и даже бабушки вообще бросались в бег, делая крюк, лишь бы подальше от него. Хотя более смелые молодые девушки при встрече на ломаном английском языке произносили «ай лав юу» и улыбались. Но красоты местных дам Марк не сумел оценить по достоинству.

Уже к концу недели жизни на новом месте Марку все вокруг смертельно наскучило. И хуже того, даже принялось раздражать. И местная природа, и запахи, и погода, и странный язык, на котором болтает весь местный люд. Номер отеля вообще стал обзываться камерой, с редкими выходами заключенного на прогулку. Все же приехать сюда было необдуманным поступком, пусть и невольным. У меня даже нет ни единой надежды, чтобы пару слов когда-нибудь ляпнуть на мандаринском, заключил Марк.

Что же касается номера, куда вселился наш герой, то это был однокомнатный четырехместный люкс, по местным меркам, с ванной, небольшим кухонным гарнитуром и балкончиком. Курт купил его, вышвырнул всю старую мебель и завез свежую из ближайшего города. Также поменял обои на свой вкус. Кроме прочего, в номере обнаружились немалые запасы различной снеди и алкоголя, просто оставленного в ящиках и коробках по всем четырем углам. Бар был также завален спиртным, самым разнообразным, но подобранным скорее с точки зрения любопытства, чем из определившихся вкусовых предпочтений. Холодильник также был набит консервированной икрой, пресервами и закуской с длительным сроком хранения. Хотя многое из того уже пересекло свой срок жизни. В общем, все было готово, чтобы спиться и…

Пистолет он тоже нашел именно в том месте, о каком упомянул Курт. Им оказался сверкающий полированным хромом, идеально вычищенный и готовый к применению Вальтер ППК. Этакий маленький умилительный гаденыш, с которым вряд ли захочешь пойти на серьезное дело, но все же задачи перед ним стояли сверхграндиозные.

Пейзаж из окон открывался вполне просторный, но чего-то чарующего, заставляющего накрепко зацепиться взглядом, в нем не было. В принципе, о номере сказать больше нечего.

Ах да, письмо, я не забыл! Курт не соврал, как никогда никому он не врал. Письмо действительно ждало Марка в довольно неожиданном месте. И где бы вы думали? Черт возьми, в пепельнице! Большая его часть была сожжена дотла, лишь жалкий клочок остался нетронутым. И это был не самый важный его кусок, но самый горький. Там Ангела просила Марка не корить себя за измену в Атлантик-Сити, да и вообще сбросить этот груз с плеч. Ведь это именно она просила Курта подвести его к этому поступку. В силу определенных причин она отдаляла замужество и потому была вынуждена пойти с ним на сделку. Других объяснений она не раскрывала, а скорее, они остались в утраченной части послания.

Марк был в бешенстве, в безграничной свирепой злобе, будто в жерновах переламывающей его со всеми его потрохами. Этим же вечером, нагрузившись алкоголем, он сжег остатки письма, но после, до последней секунды своей жизни, корил себя за это. Это были пусть и горькие, но последние, но единственные слова, что остались ему от Ангелы.

– Когда же ты прекратишь совершать глупости, – орал разгоряченный Марк в свое отражение в зеркале, пробудившись ото сна и осознав свой проступок. – Когда же ты… сукин ты сын?

Глава 50

На самом деле первое знакомство с восточной страной для Марка началось с двухнедельного запоя. Первое время он никуда не ходил, никого не хотел видеть и практически ничего не ел. Только пил и собирал коллекцию из разномастных бутылок на подоконнике.

Но, увы, к величайшему его сожалению пришлось натолкнуться на один маленький жизненный секрет. Даже убежденные алкоголики иногда вынуждены делать перерывы в своем глубоком увлечении. А Марка к этому подвели резкие боли в печени и стихийные рвотные позывы. Переночевав пару суток в обнимку с белым постаментом, он решил сбавить обороты.

Но когда проходил хмель, возвращалось это особое чувство одиночества, чувство стыда. Подозрение, что весь мир кажет на тебя пальцем, кривит лицом и сквозь искаженные в презрении губы называет жалким ничтожеством. Из-за каждого угла, из-под каждого куста, без перерыва, без устали, будто и делать ему больше нечего.

Каждый час в этом и без того «замечательном» месте тянулся особенно долго и мучительно, оставляя Марка наедине со своими мыслями, разъедающими мозг и душу. И все чаще на ум приходило пророчество Курта, желание прислонить к своей головушке бездумную железяку и представить всему миру свои шальные мысли обо всем на свете, вместе с кусками своих мозгов. Образы этого ритуала были постоянными гостями его разума, кроме всех прочих болезненных воспоминаний. Курт, Ангела, боль жизни, боль потерь, подлость этого мира, безжалостность проклятой судьбы, тотальная несправедливость – ничего хорошего нет на этом свете, черт меня побери. Нет, и не будет!

Но как же все-таки прекрасен этот пистолет. Маленький, тяжеленький, выполненный с величайшей точностью и аккуратностью. Будто ювелирное изделие или швейцарские часы. Возможно, это самая прекрасная механическая штуковина во всей этой стране. И почему раньше у меня такого не было, думал Марк, день ото дня вытаскивая свое сокровище из тайничка и лаская его взглядом. Скоро, очень скоро наступит та самая секунда просветления, когда я схвачу тебя уверенно и крепко и без единого сомнения воспользуюсь твоим невероятным навыком ставить жирные красные точки. Нужно лишь выждать время и чаще склонять мысли к этому. Все остальное придет само собой.

***