Последняя звезда

– Дайте предварительный залп торпедами, одновременно, в одну точку. Посмотрим, какие у них стены на прочность!

– Есть, торпедами, капитан!

– Удачи! Доложить по исполнению! – ответа Филби не услышал, так как корабль, а через него и сам Филби ощутили страшный удар. Пора было всерьёз заняться крэглингским истребителем, который давно висел у него на хвосте, а сейчас метким выстрелом практически пробил щиты корабля. Отстреливаясь из хвостового пулемёта, Филби краем сознания глянул на карту боя: количество потерь росло. Республиканцы потеряли уже пять кораблей. Троим из подбитых пилотов удалось катапультироваться, двое погибли. «Надо не забыть подобрать их всех на обратном пути, и живых и мёртвых» – подумал Филби, и отправил всем свой безмолвный приказ. В приказе стояла горькая пометка, не для людей, для машин: «передать ещё раз после боя всем, кто останется в живых»!

Через минуту, группа Бета снова вышла на связь:

– Всем-всем-всем! Предупреждение на импульс! Повторяю, предупреждение на импульс! Всем приготовиться! Начинаю отсчет. Восемь!

Время словно бы замерло. Необходимо было срочно отключить питание корабля, вырубить все системы, иначе импульс, рождённый вспышкой аннигиляционной бомбы, сожжет электрические схемы корабля. То есть оставит его «идиотом без мозга». Капитан посмотрел на показания щитов: заряд почти на нуле. Затем бросил взгляд вверх: крэгл разворачивался и заходил на него. Как в замедленной съёмке сверкнули на солнце бока вражеского истребителя. «Добивает» – подумал Филби.

– Семь!

Сманеврировать и уйти от выстрела Филби не успевал. Оставалась надежда на вспышку. Крэглы о взрыве не знают и корабли не обесточат. «Интересно, кто кого первый? – проплыла в голове мысль. – «Успеет ли крэгл выстрелить в меня до вспышки, или сперва электромагнитный импульс выжжет изнутри крэглингский корабль?!»

– Шесть!

Филби положил палец на красную кнопку отключения энергии. Внутренней связи он уже не доверял. Как трудно порой рассчитать точное движение: на секунду раньше – и крэгл вгонит заряд плазмы в беззащитный, с обесточенными щитами корабль!

– Пять!

На секунду позже – и электромагнитный импульс вырубит обоих. Болтаться тогда Филби в мёртвом корабле по космосу. Хорошо, если ребята подберут…

– Четыре!

Филби резко бросил корабль вниз. Крэгл на хвосте сидел плотно, сбросить его не получилось, но Тодд выиграл несколько долей секунды.

– Три!

Крэгл снова поймал капитана в прицел и дал залп. Филби тряхнуло, щиты разом лопнули, в мозгу капитана Корабль запищал жалобным голоском, сообщая о повреждениях, к счастью, не смертельных. Обшивка пока держалась.

– Два!

Филби отключил стабилизатор, крутанул корабль, который продолжал нестись по инерции, навёл нос на крэгла и разом выпустил две ракеты, заряд плазмы, сделал залп из лазерной пушки, и дал пулемётную очередь. Впереди полыхнуло от взрыва, корабль снова сильно тряхнуло.

– Один!

Капитан даванул кнопку вниз, и вопреки воплям Корабля об опасности, обесточил машину. В обрушившейся со всех сторон невесомой тьме, в каких-нибудь десяти метрах перед собой он отчётливо видел лицо крэглингского пилота. Тот злорадно ухмылялся: его щиты, энергию которых он полностью перевёл вперёд, выдержали, и залп Филби лишь слегка сбил его с курса. Крэгл радостно помахал капитану своей уродливой лапой, и шевельнул гашетку. Капитан закрыл глаза.

– Вспы-ыш-ка-а-а!

В тот же миг, сознание Филби разорвало светом, пронзительным испепеляющим светом, идущим сквозь костюм, сквозь кожу, сквозь кости, заливающим глаза, застилающим собой весь горизонт, от края до края. Корабль тряхнуло так сильно, что Филби ударился о собственное кресло, на котором сидел, хотя и плотно пристёгнутый.

Оглушённый светом Филби долго не мог понять, жив он или мертв. Он где-то читал, что люди в момент смерти видят свет, яркий свет. Так оно и было в данную минуту. Филби, безусловно, видел ярчайший в своей жизни свет. Он ждал голоса божества, которое будет приветствовать его у райских ворот, что-то типа: «Сын мой, подними очи свои!»

На всякий случай приготовился он услышать и жуткие вопли демонов, если судьба завела его в ад, но вокруг царила полная тишина, ни единого звука! Потом пространство света, окружавшее Филби, стало медленно гаснуть и пошло цветными пятнами. Ромашки, розы, другие цветы, солнечные зайчики и переливы чудной мозаики. Неожиданно Филби понял, что ощущает своё тело. Это было как-то вдруг: вот только что был один лишь свет и вдруг раз – тело! Оно было странным, текучим, но всё же оно было! Капитан открыл глаза. Никакой разницы: по-прежнему один свет и пятна. Однако, немного погодя, мозаика стала меркнуть, оборачиваясь различными предметами, которые уже можно было узнать. Вот красное мозаичное пятно остыло и превратилось в красную аварийную кнопку. Вот остыли зелёные пятна с боков и превратились в панель управления. Белое пятно стало рукой. Но желтоватое пятно впереди не остывало и не во что не превращалось. Филби ещё раз зажмурился, протёр глаза, нащупал кнопку зажигания, нажал. Сознание мгновенно расширилось, уловив чужое присутствие. Внутри зашевелилось что-то живое, – то ожил виртуатор, пискнул слабым голосом, что готов к работе и тут же занялся проверкой всех систем. В теле появилось ощущение каких-то дополнительных органов. Филби внутренне прокричал «Ура!»: связь с кораблём восстанавливалась.

Желтое пятно плясало впереди и начинало, наконец, потихоньку обретать форму: вражеский пилот слепо метался по кабине своего корабля, в полной невесомости. Дёргал за какие-то рычаги, выворачивал панели из стен, пытаясь найти спасительные предохранители и, во что бы то не стало, запустить запасной двигатель. Тщетно! Его корабль уныло и беспомощно кувыркался, не подавая ни малейших признаков жизни. Филби ещё раз оценил природные преимущества крэглов в чрезвычайных ситуациях: враг орудовал всеми четырьмя руками, а его тонкие длинные пальцы быстро и ловко развинчивали, распечатывали, разматывали…

– Птенец как слышно меня? Ворота сорваны! – голос командира группы Бета вывел Филби из отупелого созерцания беснующегося крэглинга.

– Молодцы! Держите их! – совершенно чужим хриплым голосом распорядился Филби, сам удивляясь тому, как, оказывается, громко и властно он может говорить. – Всем группам! Срочно переместиться к воротам и удерживать их открытыми!

– Есть, сэр! – разом ответили со всех сторон. Значит, выжил ни он один. Это хорошо.

– Ребята, раздолбите стену до основания! – крикнул Филби вдогонку. Жар расползался по телу: всё-таки доза облучения от близкой вспышки была существенной, и медицинские наноботы не скоро залатают раны. Какое-то движение вновь привлекло внимание капитана: вражеский пилот нашёл-таки резервный блок и его корабль начал нелепо подёргиваться, чем-то напоминая гигантское насекомое, которое только что траванули пестицидами. Филби улыбнулся и положил палец на гашетку.

Вражеский пилот вдруг остановился, перестал метаться в попытках починить корабль, словно почувствовал взгляд киларонца[63 - {Киларонец – житель звёздной системы Киларон.}], опустил руки, расправил плечи и посмотрел на Филби прямо и спокойно.

Филби оценил мужество врага, ответил ему прямым спокойным понимающим взглядом и нажал на гашетку.

XIII

– Город ваш! – эти слова, словно молния облетели воинов.

Штурм затянулся. И хотя первые стены уже пали и осаждающие были внутри, войско оказалось зажато между внешними и внутренними стенами. Очень древний приём строительства крепостей, позволяющий защитникам безнаказанно расстреливать нападающих, попавших в ловушку.

Услышав призыв, воины взревели. Теперь весь этот ужасный штурм, длящийся с самого утра, все эти бесчисленные жертвы, вся кровь их товарищей обретали глубокий смысл.

– Город ваш!

Александр отдал непокорный маленький город на разграбление. Что ж… Они сами выбрали свою судьбу! Не сдались на милость победителю и не покорились великодушному царю. Александр не стал бы зверствовать и казнить, грабить и убивать, как это обычно делали победители. Нет! Он бы помиловал сдавшихся и взял бы в свою армию лучших. Но непокорные горделивые персы, как неблагодарные собаки отвергли милость царя. Что ж… Поделом им!

Кеос не испытывал ни жалости, ни сожаления, только злость. Злость и ненависть. Ненависть переполняла его до такой степени, что он временами переставал видеть, кровь прилива к глазам. Персы оборонялись отчаянно. Он потерял двух лучших своих друзей в этот день. Те ребята были гоплитами. Они лезли на стены и были убиты лучниками, словно неосторожные куропатки. Конница у сожалению, бездействовала. Она ждала. Ждала часа, когда гоплиты своими телами проложат ей путь, сделают брешь в стене. И тогда она ворвётся. Ворвётся, чтобы крушить, убивать, жечь…

– Город ваш!

Вот славный приз, которого жаждет каждый измученный битвой воин. Вот живительная влага посередь пустыни, которую ищет исстрадавшийся путник!

Днём конница дважды срывалась в атаку, чтобы отбить неожиданные вылазки персидского гарнизона. Дважды Кеос был чертовски близок к воротам и дважды, проклятые персы успевали обрушить решётки перед самым носом македонского авангарда. Проклятые персы!

– Ты видел их руки? – спросил Кеос у Леонида, чтобы как-то потянуть время.

– А? – не понял тот.

– Руки! Я говорю про руки этих персидских собак!

– А что, руки? – Леонид был с головой там, среди штурмующих, и ему было явно не до разговоров.

– А вот что! – и с этими словами Кеос нагнулся, отсек руку мертвого персидского воина и, наткнув на кончик копья, поднёс Леониду чуть ли не под самый нос. Конь Леонида никак не ожидал такого, и шарахнулся от ужаса.

– А-а-а! Аид тебя забери! Что же ты такое творишь-то, а?! – завопил Леонид и осекся. Он наконец-то увидел отрубленную руку и внимательно её разглядывал.

– Дошло? – поинтересовался Кеос.

– Хм… Похоже, они не умащивают их маслом. А, ну да, ты же мне уже показывал, тогда в разведке.

– То-то и оно!