FNaF: Into the pit

– Ты можешь себе представить, во что она одета? Она одевается как дошкольница, – сказала Лидия

– Как дошкольник из бедной семьи, – добавила Табита.

Сара с ужасом поняла, что девушка, которую они критиковали, была Эбби, которая опустошала свой поднос перед ними. Правда, Эбби была одета в розовый комбинезон, так что комментарий дошкольника был не слишком далек от истины. Но мне казалось подлым сводить всю ценность человека как личности к одежде, которую она носила. – Это Эбби, – услышала Сара собственный голос. – Она очень милая. Она была моей подругой еще с детского сада. – она чуть было не сказала “лучшая подруга”, но вовремя остановилась.

– Да, – сказала Лидия, смеясь, – Но ты же покупала новую одежду с детского сада, а она нет.

Красавицы тоже рассмеялись. Сара попыталась улыбнуться, но ей это не удалось.

Когда настала очередь Сары опрокинуть свой поднос, она наступила на что-то скользкое возле мусорного бака. Ее новые туфли были очень милыми, но очень скользкими. Казалось, что падение длилось целую вечность, но она была уверена, что это всего лишь вопрос нескольких секунд. А потом она уже лежала на спине, прямо перед всей школой.

– Сара, это так забавно! – сказала Лидия, – Ну и недотепа! – она согнулась пополам от смеха. Все красавицы смеялись вместе с ней, говоря: “ты видела, как она упала?“и “она упала на пол, как тонна кирпичей “и” как неловко. “

В ошеломленном состоянии Сара не могла понять, кто из девушек что говорит. Их голоса казались далекими и искаженными, как будто Сара пыталась услышать их под водой.

Сара попыталась подняться, но с ее телом происходило что-то странное. Она слышала странные лязгающие звуки и не могла понять, откуда они исходят. Чувствовалось, что они исходят изнутри нее. Она дрожала и дергалась, но не могла заставить свое тело двигаться так, как обычно. Ее тело больше не было под ее контролем. Она была напугана. Неужели она сильно ушиблась? Может быть, кто-нибудь вызовет её маму? Вызовет скорую помощь?

И почему ее новые друзья не помогают ей? Они все еще смеялись, все еще шутили о том, как глупо она выглядит и как это смешно.

Затем смех красавиц сменился криками. Как будто издалека Сара услышала голос Лидии: “Что с ней происходит? Я ничего не понимаю!”

– Я даже не знаю! – сказала одна из других девушек. – Кто-то же должен что-то сделать!”

– Позовите учителя, быстро! – сказал другой.

Ужасная мысль пришла в голову Саре. Она приложила руку к своей шее. Ожерелье, которое подарила ей Элеонора, – ожерелье, которое никогда, никогда не снималось, – исчезло. Должно быть, она уронила его во время падения. Она повернула голову и увидела на полу чуть дальше, чем на расстоянии вытянутой руки. Она должна была вернуть его обратно.

Чья-то рука протянулась ей на помощь. Сара подняла глаза и увидела, что рука принадлежит Эбби. Сара взяла ее и позволила поднять себя в неловкое положение стоя.

Когда Сара посмотрела вниз на свое тело, она поняла причину криков девочек. Ее тело менялось. Ниже пояса она уже не была девушкой из плоти и крови, а представляла собой беспорядочную коллекцию шестеренок, велосипедных спиц и колпаков, ржавого металлического хлама. Бесполезные детали, которым самое место на свалке.

Она встретилась взглядом с Эбби и увидела ужас подруги перед тем, кем она была и кем стала.

– Мне…мне надо идти, – сказала Сара. Ее голос звучал по-другому, металлически и резко.

Эбби протянула ей ожерелье. – Ты уронила это, – сказала она. В ее глазах блеснули слезы.

– Спасибо тебе, Эбби. Ты хороший друг, – сказала Сара. Она ничего не сказала красавицам, которые все попятились от нее и перешептывались между собой.

Сара схватила кулон и побежала так быстро, как только ее новые, неуклюжие, самодельные металлические ноги могли унести ее из столовой и из школы. Домой. Она должна была вернуться домой. Наконец, спустя, как ей показалось, несколько часов, она добралась до своего дома. Каким-то чудом ей удалось вставить ключ в замочную скважину. Она звала и звала через гостиную и дальше по коридору, крича: “Элеонора! Элеонора!” Ее голос был ужасным металлическим скрежетом.

Элеоноры не было в углу комнаты Сары. Сара открыла шкаф, заглянула под кровать, проверила ящик.

Никакой Элеоноры.

Сара топала по дому, обыскивая мамину комнату, ванную, кухню, все время выкрикивая имя Элеоноры своим новым ужасным голосом.

Гараж был единственным местом, куда она не заглядывала. Она воспользовалась кухонным входом, но с дверными ручками было уже трудно справиться. Наконец, после нескольких отчаянных минут возни, она оказалась в темном гараже.

– Элеонора! – она снова позвала. Её челюсть была напряжена, и ей становилось все труднее и труднее произносить слова. Имя Элеоноры прозвучало так: “э-э-эх”

Может быть, девушка-робот специально пряталась от нее. Может быть, это была какая-то шутка или игра. Она посмотрела на высокий, как потолок, шкаф для хранения вещей у задней стены гаража. Похоже, это было хорошее укрытие.

С некоторым трудом она ухватилась за ручку дверцы шкафа и потянула.

Это была настоящая лавина. Прозрачные пластиковые пакеты с разными предметами разного веса и размера вывалились из шкафа и упали на пол с глухим, тошнотворным стуком.

Сара уставилась в пол. Сначала ее мозг даже не мог осмыслить то, что она увидела. В одном мешке лежала человеческая нога, в другом-человеческая рука. Это не были части тела взрослого человека, и они не казались результатом несчастного случая. На дне мешков скопилась кровь, но конечности были аккуратно отрублены, как при хирургической ампутации. Еще один мешок, набитый окровавленными змееподобными внутренностями и чем-то похожим на печень, соскользнул с полки шкафа и с мокрым шлепком упал на пол.

Почему в ее гараже оказались части тела? Сара ничего не понимала до тех пор, пока не увидела маленькую сумку, в которой лежал знакомый нос в форме картофелины. Она закричала, но звук, который вырвался из нее, был похож на визг тормозов автомобиля.

Позади нее раздался металлический звенящий смех.

Нижняя часть тела Сары была почти неподвижна, но она заставила себя повернуться лицом к Элеоноре.

– Я сделала так, чтобы твои желания исполнились, Сара, – сказал симпатичный робот с металлическим смешком, – А взамен …

Сара заметила нечто, чего никогда раньше не видела на Эленоре, – пуговицу в форме сердца, расположенную чуть ниже шеи Элеоноры, которая была точной копией ожерелья в форме сердца Сары.

Элеонора снова рассмеялась и нажала на кнопку в форме сердца. Она дернулась и затряслась, но также заметно смягчилась, ее серебряная отделка приобрела розоватый оттенок Кавказской кожи. В считанные мгновения она стала для Сары мертвым звоном. Старая Сара. Настоящая Сара. Та самая Сара, которая в конце концов не так уж плохо выглядела. Тот, кто провел слишком много времени, беспокоясь о внешности.

Эбби оказалась права. Она была права во многих вещах.

Элеонора натянула старые джинсы Сары, один из ее свитеров и теннисные туфли. – Ну что ж, ты определенно осуществила мои желания, – сказала Элеонора, улыбаясь прежней улыбкой Сары. Она нажала на кнопку, открывающую дверь гаража. Солнечный свет залил комнату, и Элеонора-Сара слегка помахала ей рукой, а затем выскочила на солнечный свет и пошла по тротуару.

Уши Сары наполнились оглушительным звоном и лязгом. Она не могла контролировать свои движения. Различные ржавые металлические части отделились от нее и с грохотом упали на пол. Она разваливалась на части, превращаясь в уродливую мусорную кучу, безобразный набор мусора, который нужно выбросить и забыть. В старом зеркале, прислоненном к стене гаража, она увидела себя. Она больше не была хорошенькой девушкой, да и вообще девушкой. Она совсем не походила на человека. Она была ничем иным, как ржавой, грязной кучей хлама.

Ей стало грустно, потом и страшно. А затем она вообще ничего не почувствовала.

COUNT THE WAYS

– “Неужели это Милли Фитцсиммонс?” – произнёс глубокий, громогласный голос. В темноте было трудно сказать точно, откуда он доносился, но ей казалось, что он был повсюду. – “Глупышка Милли, Ледышка Милли, замёрзшая девочка-гот, которая всегда мечтает о Смерти. Я прав?”

– “Кто ты?” – потребовала ответа Милли. – “Где ты?”

Пара огромных ужасающих голубых глаз над ней закатилась назад, заглядывая в полость.

– “Я прямо здесь, Глупышка Милли. Или, может быть, я должен сказать, это ты прямо здесь. Ты прямо у меня в брюхе. Можно сказать, в брюхе зверя”.

– “Значит… ты медведь?” – Милли задалась вопросом, не уснула ли она после того, как забралась внутрь старого робота, не снится ли ей всё это. Это всё было слишком странно.

– “Можешь считать меня просто другом. Своим другом до конца. Нам только нужно решить, будет конец медленным или быстрым”.

– “Я-я не понимаю”. – Пространство начинало вызывать клаустрофобию. Она попробовала открыть дверь. Она не сдвигалась.

– “Ты поймёшь очень скоро, Ледышка Милли. Вы, девочки-готы, меня смешите… все одеты как профессиональные плакальщицы, такие серьёзные всё время. Мечтаете о Смерти, как будто это солист какой-то мальчишеской группы, и когда встречаете его, он становится любовью с первого взгляда. Ну, Счастливого Рождества, Милли! Я воплощу твои мечты в реальность. Вопрос не в «если», а в «как».

Что происходит? Она определённо проснулась. Неужели она сошла с ума, погрузившись в безумие, как персонаж из рассказа Эдгара Аллана По? – “Я-я сейчас хочу выйти”, – сказала она. Её голос звучал тихо и неуверенно.