Рыжая Кошка. Роман

А я сказала тогда Наташе, чтобы она так не расстраивалась:

– Вот Карим-ака накопит денег и женится на хорошей девушке. Когда у них появятся дети, я буду их нянчить.

– Вы очень любите детей, Дильбархон? – заинтересовалась Наташа.

Этот вопрос удивил меня:

– Как можно не любить детей? Они такие нежные, такие хорошие. Беззащитные…

– Вам свою жизнь, Дильбархон, нужно устраивать. Вы ещё молоды, может создать семью, иметь своих детей.

– Откуда? – испугалась я. – Кто к нам домой может прийти? Друзья брата все давно женаты. Соседи знают о моём позоре… Никто из тех, кто знает об этом, замуж меня не возьмёт.

– Вам надо найти работу, Дильбархон! – сделала вывод девушка. – Нужно менять жизнь, Диля. Быть среди людей. Когда изменится жизнь, тогда в ней, непременно, появится достойный человек.

– Что ты, Наташа?! – испугалась я. – Карим-ака никогда не разрешит мне работать. Он сказал, что теперь я всегда буду сидеть дома…

– Диля, у тебя высшее образование. Государство учило тебя пять лет, потратило столько средств. Как ты можешь сидеть дома, не отдав ему долги?

Эти слова Наташи заставили меня задуматься. Со мной так ещё никто не разговаривал. Девушка всё говорила и говорила, а я слушала и слушала. Она рассказала мне о своей маме, которая приехала в Узбекистан в девятнадцать лет, не имея образования, не умея работать. А теперь работает в школе преподавателем, и её все уважают и ценят. Наташины рассказы о том, какую пользу может принести образованная женщина своему государству, своему народу, зародил большое сомнение в том, что я делаю всё правильно. Свой красный диплом, я спрятала в сундук, а сама прячусь за четырьмя стенами, даже не пытаясь что-то делать.

Однажды вечером, когда брата ещё не было дома, мы с Наташей затеяли переодевание. Наташа долго колдовала над мной: делала причёску, красила глаза, губы, надела на меня своё чёрное, почти до пола, платье, которое она называет вечерним. Потом подвела к зеркалу и сказала: – «Смотри, Диля, какая ты красивая!»

Я долго смотрела на своё отражение, удивляясь тому, что могу быть такой непохожей на себя, совсем другой. Интересной. Но тут пришёл брат. Я не успела умыться и снять платье, а Наташа схватила меня за руку и потащила показывать Кариму.

– Карим-ака! Карим-ака! – повторяла она. – Посмотрите какая Дильбархон красивая.

Брат осуждающе посмотрел на меня и сказал:

– Сними сейчас же это платье! В нём ты похожа на женщину лёгкого поведения.

Наташа обиделась на его слова:

– Карим-ака, зачем вы так говорите? Вы хотите обидеть меня, ведь я всегда так хожу?

– Нет, Наташа, – холодно ответил брат, – я не хочу вас обидеть, но то, что позволено русской девушке не позволено узбечке. У нас другие обычаи, другие правила.

В первый раз мне было стыдно за старшего брата. Он вроде и правильно всё сказал… Но, как он сказал – мне не понравилось. Я видела, что и Наташе это тоже не понравилось, но ничего не смогла ему ответить.

После этого случая, я несколько раз пыталась заговорить с братом о том, что мне надоело сидеть дома, что хочу работать, быть среди людей. И каждый раз слышала один ответ:

– Выкинь это из головы! Какая работа? Женщина должна сидеть дома.

Я поняла, что брата не убедить ни в чём, потому что он никогда не меняет своё слово. Уж мне это хорошо известно самого детства. Карим-ака всегда был строг со мной – строже, чем папа, которого я помнила хорошо. Впрочем, папа тоже много времени проводил на работе. И он, и мама – работали оба. Я, сколько себя помню, всегда находилась под присмотром старшего брата. Поэтому он и считает себя ответственным за меня, за мою жизнь.

Конечно, брата я знаю хорошо, поэтому могу понять его, могу простить. Но Наташа его совсем не знает, и поэтому чувствует себя у нас неуютно. Даже я это понимаю. Карим-ака – не понимает и не хочет понимать. Ему просто некогда: он занят своими делами, своей работой.

Он не понимает, что Наташа не такая как я. Сидеть на одном месте, скучать и смотреть целыми днями в окно, Наташа-хон не может. Девушке хочется, чтобы Карим-ака скорее прописал её, чтобы можно было устроиться на работу. А я никак не могу понять: почему ей так нужна работа? Сейчас у нас много свободного времени. Это даёт возможность общаться, делится мыслями, мечтами. Мне с Наташей совсем не скучно. Мне с ней интересно.

Я хорошо знаю, что работа отнимает много времени. Если девушка устроится на работу, то у нас уже не будет времени на то, чтобы вот так, как сейчас, разговаривать, бродить по городу, любоваться фонтанами, цветами.

– Что хорошего в этой работе? – спросила я у Наташи. – Карим-ака часто жалуется, что на работе трудно, что он очень устаёт…

– И меж тем, попробуйте лишить его этой трудности?! – ответила девушка.

– Лишить мужчину работы нельзя, потому что тогда не на что будет жить, – не согласилась я с ней.

– Диля, работают не только для того, чтобы зарабатывать деньги, а и для собственного удовольствия. Наконец, дело, которое ты любишь приносит человеку уверенность в себе, в своих силах, приносит радость…

То, что говорила Наташа было мне непонятно. Иногда её слова, как «китайская грамота». Я смотрела на неё и удивлялась: такая молодая, а знает то, о чём я никогда не слышала.

Вся неделя прошла в разговорах. В свободное время мы гуляли с Наташей по городу, ходили в кино, на выставки. Если бы не она, то я не увидела столько интересного. В последнее время я не бывала нигде, кроме продуктового магазина и базара.

Вообще от этой киз бола (девочки) я узнала столько нового, интересного, о чём даже не подозревала. Хотя Наташе нет восемнадцати, а мне почти двадцать семь, она в своём развитии гораздо выше меня. Приходится это признать: о жизни я знаю мало, потому что мало видела, мало разговаривала с образованными, знающими людьми.

Может быть Наташа права, когда говорит, что каждый человек должен общаться с себе подобными – иначе он деградирует? (Слово непонятное, трудное, но я его всё же запомнила).

Карим-ака никак не хочет понять, что дом для меня, как тюрьма: добровольное заточение в четырёх стенах. Он ругает меня за то, что я так легко поддаюсь чужому влиянию, говорит, что Наташа плохо на меня влияет. И я не знаю, как убедить его в том, что это не так, что эта кизча ничего плохого не делает, ничего плохого не желает?

Сегодня брат сказал, что постарается прописать Наташу, потому что в воскресенье приедет его друг Сабир-ака. Тот звонил ему на работу и предупредил, чтобы Карим-ака непременно прописал девушку к воскресенью.

А мне сегодня вечером уезжать в Янги-Юль: я обещала Лоле быть у них к концу недели. В семье подруги праздник – той, по случаю обрезания. Той будет большим и шумным. Друзья давно готовились к нему. Пригласили много гостей. Будут подарки, угощение, музыка. Для этого Юсуп-ака пригласил из Ташкента какой-то ансамбль.

Я тоже приготовила подарки и виновнику торжества Маратику, и моим лучшим друзьям: Лоле и Юсупу. Жду-не дождусь, когда настанет это время. Хочу спросить Лолу-хон и Валю-апу правильно ли говорит Наташа, и почему старший брат так недоволен её разговорами? Почему он не хочет, чтобы я их слушала?

Валя-апа умная – она знает всё, и обязательно поможет мне разобраться, понять, кто из них прав, потому что я начала во всём сомневаться: особенно в том, правильно ли говорит Карим-ака. Ведь брат часто просто приказывает, и никогда не объясняет почему нужно делать так, а не по-другому.

Карим-ака говорит, что мы не должны жить по законам европейцев, потому что мы другие. У нас совсем другие законы, другая религия, другие обычаи. Но ведь Валя-апа живёт по нашим обычаям, а она не узбечка – она русская. Значит брат не прав в том, что нельзя жить по-другому? Главное не то, по каким законам и обычаям ты живёшь, какую религию исповедуешь – главное то, что ты человек хороший: добрый, умный, душевный.

Может быть, я не настолько умна, многого не знаю, но мне кажется, что в этом права я, а брат мой – не прав. Он всё ещё думает, что я невзрослая. Карим-ака опекает меня, словно я маленькая девочка, как раньше, когда я ещё училась в школе. Но ведь я уже взрослая женщина, даже замужем была…

Наташа сказала, что мужчины ужасные собственники, поэтому и не хотят давать нам, женщинам, свободу. И откуда она всё это знает? Я спросила её:

– Наташа-хон, что нужно делать, чтобы стать такой же умной, как ты?

Она засмеялась и ответила:

– Читать нужно больше, Диля. Смотреть умные фильмы. Общаться с умными людьми.

И об этом нужно спросить Валю-апу, ведь она тоже читает разные умные, толстые книги и общается с умными людьми. А я после окончания института, кроме газеты в руки ничего не брала, и то только для того, чтобы посмотреть телевизионную программу. Ничего удивительного в том, что я отстала от жизни. Как сказала Наташа:

– Жизнь, Диля, на месте не стоит.

Очень хотелось взять Наташу с собой в Янги-Юль, показать ей моих друзей, но она отказалась. В воскресенье из Ферганы должен приехать Сабир-ака, а я вернусь домой не раньше понедельника-вторника. Мне не хотелось оставлять Наташу здесь одну, но ничего сделать не могу. Я должна быть на этом празднике, потому что не могу подвести подругу. Она на меня надеется.

Из дома уезжала с сомнениями и с тревогой. Не узнаю сама-себя: до приезда к нам Наташи в моей голове было всё так ясно, так спокойно. Я ни в чём не сомневалась, ни о чём постороннем не думала. И всё же, это состояние мне нравится больше, чем раньше: это так интересно – узнавать что-то новое, понимать, что есть другая жизнь. Не похожая на нашу.

Только я боюсь, что Карим-ака скоро не разрешит мне проводить с Наташей столько времени. Порой мне кажется, что он смотрит на девушку как-то не так, словно боится её, или просто не хочет, чтобы она жила у нас. А я не знаю, как уговорить его, объяснить, что он неправ. Я просто не могу найти подходящих слов, поэтому и еду в Янги-Юль, чтобы попросить совета у моих друзей.