Цветущая вишня

– Помогу. Вера?

– Да?

– Что ты задумала?

Вместо ответа Вера сказала:

– Записывай адрес Никиты. Ровно через два дня ты должен быть у меня, хорошо? И еще: вот адрес клиники…

В тот самый день Вера проснулась рано, на рассвете, и начала собираться. Надев себя на себя заранее приготовленный наряд, Вера отыскала в своей сумке последнюю вещицу, которая, она была убеждена, послужит ей в достижении цели – дневник Кати. Волосы Веры оставила распущенными.

Когда она вышла из комнаты, Никита завязывал галстук.

– Ты гото… – И, увидев ее в таком необычном для нее образе, он задохнулся.

– Я готова. А вот теперь нет смысла готовиться. – Произнесла она спокойно.

– К-как это? – Встряхнув головой, спросил он. – А кто ж тебя к Катерине повезет?

– У меня есть проводник, причем надежный. Ты можешь отдыхать.

Никита нахмурился.

– Проводник? Надежный? И кто же это?

– Это имеет для тебя значения? – Она изогнула бровь. – Послушай, Никита, тебе ни к чему быть рядом. Я не нуждаюсь в твоем эскорте.

Брови Никита сдвинулись так сильно, что, казалось, вот-вот срастутся в одну линию.

– Что?!..

Вера мягко улыбнулась, подошла к нему, цокая каблуками (которые, кстати, так же принадлежали ее дочери), и, погладив его по щеке и большим пальцем по подбородку, сказала:

– Возможно, я не простила тебя, но, честно сказать, была рада побывать с тобой рядом снова. Мне пора, Никита.

Она развернулась и вышла из кухни. Очнувшись от потрясения, Никита выбежал вслед за ней. Та уже была на выходе из квартиры.

– Катя! Катя, постой! – Он догнал ее и обернул к себе за плечо. – Катенька, что ты говоришь такое?

Вера смотрела на него тем ласковым и добрым взглядом, которым одаривала его когда-то давно, в минуты их пылкой влюбленности, едва зародившейся. Теплота разлилась в груди Веры, и она, позабыв обо всем мраке, причиной которому когда-то стал Никита, она приникла к нему и, обняв его за шею, прошептала на ухо:

– Меня зовут Вера.

С этими словами она вышла из квартиры и скрылась в лифте, из которого как раз вышли соседи Никиты. Они вежливо поздоровались с ним и крайне удивились, когда он, глядя на них в упор, не произнес ни слова, хотя рот у него был раскрыт довольно широко.

Вера обнаружила Матвея во дворе, сидящим на лавочке. У него была расслабленная поза медитирующего человека. Вообще-то, этим он занимался постоянно, и чтобы войти в осознанное состояние ему не приходилось садиться в позу лотоса и мычать.

Вера несколько секунд просто стояла поодаль, любуясь им. Именно любуясь. В эту секунду, когда сама она пребывала в блаженной неге, он казался ей не человеком, а самым настоящим произведением искусства – безупречным во всех отношениях. Она улыбалась, рассматривая его задумчивый профиль, наблюдая, как ветер путал его волосы, как редко вздымались его плечи при глубоком вздохе. Раньше она думала, что, если бы она и хотела сына, то только такого. Сейчас у нее не возникало никаких материнских чувств. И то, что пульсировала в ней так горячо и сильно, вряд ли можно было счесть за что-то подобное.

Но теперь она не пугалась этих чувств. И легко могла признать даже самые опасные подозрения на собственный счет. Теперь ей уже все было не важно. Что бы ни случилось – оно не касается Веры. Еще немного – и она сама оторвется от этого мира.

В конце концов, Вера подошла к нему, расстроившись, что пришлось его потревожить, и пролепетала:

– Здравствуй, Матвей.

Он посмотрел на нее, и она заметила, как медленно и широко округлились его глаза. Но он ничего не сказал, хотя по его оценивающему взгляду все было ясно и без слов.

– Каким образом случилось это? – Спросил он, не встав с лавочки.

– Все устроил Никита. Удивительно, правда?

Она улыбалась, и это насторожило Матвея.

– Что с тобой?

– А что со мной? – Это позабавило ее еще больше.

Юноша, наконец, поднялся и шагнул к ней, пристально глядя ей в глаза.

– Ты странная сегодня.

Вера рассмеялась.

– Ты так думаешь? Ну, хорошо.

– Нет, – отрезал он, – это навряд ли.

– Почему?

Матвей обратил внимание на книжку, которую она держала, и кивнул на нее:

– Что это?

– Это? А, это дневник Кати. Хочешь почитать? Там ты многое сможешь найти обо мне «хорошего».

Матвей сузил глаза.

– Это дневник Катерины, хочешь сказать? Откуда он у тебя?

Вера вздохнула.

– Да, наверное, это не хорошо – брать личные вещи своих детей. Но так нужно. Надеюсь, ты поймешь. Итак, идем?

Матвей заказал такси, так как смутно понимал, где именно находится клиника, в которой, по словам Веры, должна обитать Катя.

В дороге они находили около часа, и пункт назначения оказался совсем в другом районе.

Когда они вышли из машины, на небе ослепительно светило солнце. Оно припекало настолько сильно, что хотелось окунуться с головой в ледяную воду. Любому жителю Петербурга такая непривычная для города погода могла бы показаться подозрительной, не сулящей ничего хорошего. Над этим задумался и Матвей, сказав: