Избранное в 3 томах. Том 3: История и культура

Трудно сказать, как бы пошло развитие нашей культуры, если бы не татаро-монгольское нашествие. Но то, что Древняя Русь превосходила к началу XII века Западную Европу по всем статьям – городской архитектуре, литературе, фресковой живописи, храмовой архитектуре, возьмите хотя бы Киевскую Софию и проч. и проч. – это несомненно. Жилища русских, с точки зрения их удобства и санитарии, были на порядок выше жилищ западноевропейцев. И это при разнице климатических температур в 10–20–30°С! По крайней мере, ни в Киеве, ни в Чернигове, ни во Владимире XI века вам никто, как в Париже или Лондоне XIX века, не вылил бы на голову ушата с помоями и нечистотами. А это, согласитесь, высший пилотаж в культуре быта, да и общей культурности населения.

Говорят, что татаро-монголы едва ли не облагородили Древнюю Русь, сделали ее более устойчивой и восприимчивой к материальной, по крайней мере, военной культуре. А ведь военно-промышленный комплекс во все времена шел впереди остальных отраслей хозяйства. Это только ненормальный Горбачев и враги-«демократы» могут считать этот комплекс ненужным для нашего государства. Нет, повторяю, ВПК нужен во все времена. Так вот чем облагородили татары? Казанский и Астраханские Кремли построены русскими. Письменность? Татары ее взяли у русских. Литература? Ее у ордынцев не было. Ислам? Это личное дело татар.

Если бы татары действительно облагородили русскую культуру и духовность, то, спрашивается, зачем бы русским было уходить в леса, в монастыри? В XII–XIV веках средоточием русской культуры и духовности как раз и становятся монастыри. Я бы назвал этот период в истории нашей культуры монастырским этапом. Он, во-первых, сумел сохранить от татарского поругания русскую духовность и православие. Хотя татары и не пытались уничтожать нашу религию, но и потворствовать ей тоже нигде и никогда не спешили. Во-вторых, монастыри сохранили русскую интеллигенцию того времени. Причем, не в пример нынешней интеллигенции, тогдашнее черносутанное сообщество уникум и книжников отличалось выдающимися примерами русского государственного патриотизма. Именно этот патриотизм, и это в-третьих, дал возможность иноку Филофею сформулировать идеологию не только всей русской государственности и всей нашей культурной и иной жизни: «Москва – третий Рим и четвертому не бывать».

Впоследствии марксистские перерожденцы, вроде Бердяева, которого за путаность мысли и постоянные перебежки из лагеря в лагерь называли Белибердяев, пытаясь скомпрометировать идеологию третьего Рима, выдвинул версию, что создание большевиками III Интернационала, якобы, есть развитие третьеримской идеологии и практики. Чушь несусветная. Сторонники III Интернационала представляли собой безродных космополитов, которым было не просто наплевать на Россию, пусть и советскую, а которые пытались нашу Россию превратить в хворост для разжигания мировой революции. Пусть погибает Россия, а революцию мне подавай здесь, сейчас и немедленно. Примерно таков был смысл речи Бухарина на VIII съезде РКП(б), когда решался вопрос о Брестском мире с кайзеровской Германией.

Культурная парадигма «Москва – третий Рим» возродила главное в культуре греческо-православной Византии, то, чем она и была сильна почти двенадцать веков, – идеологию симфонии властей, то есть славянско-православную идею разделения власти. Кесарю – кесарево, а Богу – богово. Власть правит мирскими делами, а церковь заботится о наших душах. И пока византийцы жили в согласии с идеей симфонии властей, никакие турки и прочие мусульмане ничего не могли с ними поделать. А как только подписали флорентийскую унию о единстве с католицизмом, как только нарушили позиции Православной церкви, так и началось. Достаточно почитать биографию византийской принцессы Анны Комниной, чтобы обнаружить глубину падения византийской элиты, мразь высшего властного слоя. У нас третьеримскую идеологию порушит Петр I. А до него его папенька, тишайший Алексей Михайлович, не поделивший власть с мордвином по национальности патриархом Тихоном. Но, слава Богу, в середине XIX века найдется в России умнейший человек, министр просвещения Уваров, который вдохнет жизнь в новую, не менее глубокую духовную доминанту русской культуры и государственности: «Православие. Народность. Самодержавие». Это позволит почти на целый век отсрочить падение романовской династии. Но – только отсрочить.

Петр I внес еще одну смуту в умы и сердца русских людей. Помимо духовного раскола, начатого его папенькой, Петр ликвидировал патриарший престол. С образованием империи в России не стало Патриарха. Его место занял коллективный орган – Синод, который к началу февральско-октябрьской революции 1917 года превратился едва ли не в сборище педерастов и лиц далеко не русского происхождения, которым опять-таки, как и деятелям III Интернационала, было наплевать на Россию.

Ликвидация в России поста Патриарха привела к так называемому женскому периоду правления в России, когда страной правили полу- и иностранки весьма сомнительного происхождения и времяпровождения. Отсюда и мужской фаворитизм, все эти бироны, минихи, остерманы, орловы, зубовы и несть им числа. А в культуре фактическая утрата национальных ориентиров и уничижительное заимствование западных образцов.

Наконец, Петр нанес и еще один удар по русской культуре и духовности, от которого она так и не оправилась по сей день. С него пошло деление на так называемых западников, то есть сторонников западной культуры, и славянофилов, которые с неменьшим упорством, чем западники, отрицавшие все русское, отрицали все иностранное, рядясь в мужицкие зипуны и рисуя красных петухов на воротах своих усадеб.

Этой дурацкой традиции бездумного заимствования отдал честь даже последний наш самодержец Николай II. В Московском Кремле он и императрица Александра венчались в нарядах прапрадедушки Николая – тишайшего Алексея Михайловича.

Конечно, говоря о влиянии петровских реформ на развитие русской культуры и духовности, нельзя не сказать и о сильной стороне его начинаний. Собственно, с него начались все преобразования, именуемые в научной литературе «модернизацией». Петр одним из первых провел то, в чем столь остро нуждалась Россия XVIII века, – создал отвечавшие современным требованиям армию, флот, промышленность, отчасти архитектуру.

Аналогичный петровскому прорыв был совершен почти через два века папенькой Николая II – Александром III. Умнейший государь и деятельнейший государственник, имя которого масонская пресса до сих пор не может спокойно произносить (это потому, что он не отменил черты оседлости и не предоставил евреям прав больше, чем православным русским, за него это потом сделали Временное правительство Керенского и большевистский Совнарком), за 13 лет своего правления без единой войны расширил территорию империи на 1000 квадратных верст, утроил производство нефти, стали, чугуна, проложил руками Витте железные дороги по всей России, модернизировал сухопутную армию, воссоздал на Черном море флот, ликвидированный в 1856 году после поражения России в иностранной интервенции. Именно благодаря такой материальной базе и произошел ярчайший расцвет русской культуры на рубеже XIX–XX веков, называемый по справедливости серебряным периодом (золотой, наверное, пушкинский?) русской культуры.

Советский этап начался, конечно, трагически. Менее благоприятного старта трудно даже предположить. Это не татарское нашествие. Это не Смута XVII века. Дело обстояло куда страшнее и безысходнее. Три четверти, если не четыре пятых, материального достояния культуры были разрушены. Про духовную и говорить нечего. Сегодня некоторые литературные «критики» любят посудачить о «демократических» временах русской литературы 20–30-х годов XX века. Так могут писать только умственно поврежденные лица или подлецы. Ведь русской-то литературы как раз и было меньше всего. Что деятели так называемой Российской ассоциации пролетарских писателей (РАПП) во главе с подонком Авербахом, состоявшим на содержании Лубянки, относятся к русской литературе? Или все эти оптом и в розницу взятые бабели, Серафимовичи, сейфуллины и несть им числа, что тоже принадлежали к русской литературе? Нет, друзья «демократы», если и велись тогда споры, то только между своими и по поводу того, не как развивать русскую культуру и духовность, а как лучше и вернее ее уничтожать.

Как это ни странно кому-то покажется, русскую культуру и духовность спасла Великая Отечественная война. Сталин особенно, другие в меньшей степени, наконец-то поняли, что без русской культуры и духовности невозможно будет ни выиграть эту антирусскую войну, ни восстановить порушенное, а не то и самим оказаться в ящике. Вот когда это поняли, то, исходя сугубо из чувства самосохранения, и перешли к развитию русской культуры в обличье «советской» и «пролетарской».

Сталин совершил третий прорыв в модернизации страны и обновлении всех сторон жизни материальной культуры. А уже на этой основе как пристяжка были подтянуты образование, архитектура и так далее. Вернули православие, позволив в 1943 году восстановить патриарший престол. Хрущев, правда, потом принялся доламывать то, что, до него не успели сломать пролетарские космополиты, но было поздно. Его правление всерьез уже не воспринималось и в особенности его ценные указания «деятелям культуры».

Конечно, повторяю, я не ставил своей задачей охватить такую сложную тему, как принципы и этапы развития русской культуры и духовности во всем ее объеме. Собственно, если кто-то вам скажет, что в состоянии это сделать, будет своеобразным Хлестаковым, хваставшимся своим нахождением с Пушкиным, то есть русской культурой, «на короткой ноге». Нельзя, не под силу это одному человеку. Но под силу сделать общий вывод по данной проблеме. Русская культура и духовность, во-первых, развивалась отнюдь не линейно ни во времени, ни в пространстве, ни тем более по форме и содержанию. Ее развитие осуществлялось скачкообразно прерывисто или, как говорят физики, – дискретно. Иногда на манер броунова движения молекул, то есть хаотично и бессистемно. И, во-вторых, во всей этой кажущейся неразберихе и навале тем и проблем обязательно просматривалось главное – глубокая демократичность русской культуры, ее открытость и доступность каждому, кто захотел бы освоить наши духовные ценности и завоевания. И этим она резко отличается от культуры западной, особенно культуры XX века с ее заумью и неизбывным стремлением к внешнему выпендрежу в ущерб человеческому содержанию. И наконец, в-третьих, русская культура помимо вседоступности отнюдь не склонна к тому, что на Западе именуется массовой культурой, то есть культу бездуховности, насилия и порнографии, якобы более всего и прежде всего доступных «простому» человеку. Да не о простом человеке пекутся деятели западной поп-культуры (вот именно «поп», чтобы понятнее – «попка», а там понимайте сами о чем речь – о попугае или о чем-то другом, ближе к человеческому), о собственных барышах.

Так называемое «разгосударствление» современной культуры привело к очень печальным последствиям. Плохо, когда за культурой наблюдали посредственности из отдела культуры ЦК. Такое огосударствление культуре, что нож по горлу. Но никуда не годится и нынешняя ситуация, при которой под видом разгосударствления поощряется антирусская тенденция массовой культуры западного, причем самого гнусного пошиба. Государство в лице правящего режима отказывает в поддержке деятелям русской культуры, а платит совсем по другим адресам и счетам. Но все равно платит, хоть и в очень урезанном виде. Без поддержки культуры государством мы ничего не разовьем. Давайте уясним для себя эту банальную истину. Не надо думать, что на Западе государство не поддерживает культуру. Это ложь. Оно поддерживает ту культуру, которая ему выгодна. Американское кино насквозь идеологично. Вы не найдете ни одного фильма из Голливуда, где бы ни рекламировался так называемый американский образ жизни. Почему же мы такие наивные люди? Так что, необходима поддержка государством нашей культуры и духовности, иначе беда. Какая? Поговорим об этом ниже.

Удастся ли русских сделать американцами?

Начну с некоторых факторов, цифр, сообщений, опубликованных только в одном номере журнала за один месяц. Речь пойдет о малоизвестном широкой публике издании «Российский обозреватель» № 4, 1996 год.

Хищения и перепродажа ценностей искусства на Западе – самый прибыльный бизнес наряду с наркобизнесом и воровством компьютерной информации («Ньюсуик»).

Некоторые российские специалисты утверждают, что в XX веке от национального культурного достояния России осталось лишь около 10 процентов.

С 1917 года по 1991 год число преступлений, связанных с культурно-историческими ценностями, выросло в России в 17 раз, с 1992 года это число ежегодно удваивается.

Только в Германии, Австрии, Италии и Франции существует не менее 40 контрабандистских организаций, «специализирующихся» на искусстве и древностях России; в США, Италии, Израиле, Франции, Англии «предметами российской культуры» торгуют более 100 магазинов, а в Германии – около 6 тысяч… По подсчетам немецких ученых, из культурных ценностей, созданных человечеством за всю историю цивилизации, около 75 процентов погибли.

Мы дошли до предела. И если мы его преступим, то 70 лет спустя ценностей искусства у нас не останется («Фигаро»).

Мир искусства в осаде. От Нью-Йорка до Пномпеня, от древних руин в Турции до оборудованных новейшей электроникой музеев в Амстердаме – повсюду ценнейшие памятники человеческой культуры пропадают один за другим, и грабители чаще всего выходят сухими из воды… Чрезвычайно велики масштабы археологического грабежа в Латинской Америке… В результате поток антиков из Сальвадора, Гватемалы, Перу и Боливии устремился в Европу. Такого рода грабежи начисто стирают целую зону прошлого («Таймс»).

Каждый год масштабы незаконного антикварного бизнеса обретают все больший размах. Так, в 1988 году правоохранительными органами зарегистрированы 150 случаев хищения культурных раритетов. Через год их стало вдвое больше. В 1998 году было запротоколировано 7187 пропаж антикварных ценностей. За первую половину 1999 года – уже 6224.

Настоящая охота идет за иконами. Например, из Устюжского музея воры вынесли их на 3,5 млн долларов США. По оценкам экспертов, за рубеж вывезено около 80 процентов икон!

Кто они, эти люди, делающие деньги на разбазаривании того, что их предки создавали и копили годами? Как показывает статистика, дело приходится иметь с публикой, которая отличается от обычного уголовного контингента. Эти люди прекрасно знают, на что идут. Можно выделить их социальный состав. Он складывается так: научные работники составляют более четверти, чуть меньше – инженеры, несколько больше, 20 процентов, приходится на художников и 4 процента – это служители культа.

Правоохранительные органы пытаются пресечь хищение антиквариата. По итогам операции «Антиквариат» было раскрыто 2 тыс. преступлений, изъято большое количество орденов и медалей России и бывшего СССР, более 3,5 тыс. икон и свыше 60 полотен, представляющих художественную и антикварную ценность, 233 единицы огнестрельного и холодного оружия.

Прекратило свое существование одно из известнейших в столице книгохранилищ: Фондовая библиотека имени Н. Ф. Погодина. Официальное объяснение – библиотеку прикрыли в связи с реконструкцией центра города. Работников учреждения заверили, что места службы их лишили всего лишь на полгода. Однако сами библиотекари настроены пессимистично – приватизационная политика Москомимущества уже привела книгохранилища в весьма плачевное состояние. Что же касается сотрудников Погодинской библиотеки, то они убеждены, что их ждет судьба коллег из «Тургеневки», «отпуск» которых длится почти… 15 лет. Не исключают такой возможности и в Минкульте.

Сейчас библиотеке имени Погодина вместо 340 квадратных метров на Покровке предоставляют помещение площадью в три с половиной раза меньше. Мало того, побывав на предполагаемом месте новоселья, сотрудники книгохранилища увидели, что там водятся крысы, стены влажные и нет никакого отопления. «Даже если все наши книги и удастся разместить, – считает директор, – каждый месяц хранения будет отнимать у нас несколько процентов фонда».

Библиотеку прикрыли исключительно в коммерческих целях. Дело в том, что после реконструкции в здании на Покровке книги храниться уже не будут. Вопреки федеральному закону о библиотечном деле, запрещающему приватизацию помещений книгохранилищ, этот дом продан «СДМ-банку». Если верить директору Центральной библиотечной системы, то это далеко не единичный случай. В рамках реконструкции центральной части столицы уже давно ведется распродажа не подлежащих приватизации зданий.

За последнее время запасы многих библиотек уменьшились вдвое, а то и втрое. Книгохранилища выселяют так быстро, что времени не остается и на квалифицированный отбор необходимых библиотеке экземпляров. Чаще всего выбрасывают что попадется под руку. Нередко это очень ценные книги. Особенно не везет специализированным библиотекам: фонды Минстанкопрома, Минуглепрома, Министерства автомобильной промышленности лишились единственных в стране экземпляров. В Минкульте считают, что через два-три года такая же участь постигнет всю библиотечную систему.

Что же взамен украденного, разграбленного, закрытого под банки и туги кванти?

Возьмем еще одно, опять-таки не самое массовое издание, журнал «Обозреватель» № 7 за 1997 год. Итак, «Информационный империализм» (термин родился на Западе) США стал глобальной опасностью конца XX столетия. В середине 80-х годов США принадлежало 80 процентов киноточек в мире, 75 процентов телепрограмм, 50 процентов кинофильмов, 60 процентов грампластинок. Уже в те годы каждый второй (!) зритель мира смотрел 10 «первых» американских боевиков. За прошедшие годы «перестройки» и «реформ» к ним присоединились большинство наших кинозрителей.

Не отказываясь от «старых», традиционных способов подрыва национальной безопасности своих партнеров по «новому мышлению» (экономическое закабаление, угроза войной, сбор разведывательных данных, инспирирование межнациональных конфликтов, выращивание «агентов влияния» и так далее), США все больше делают ставку на духовное, культурное порабощение народов и на этой основе превращение их в своих сателлитов. Достаточно вспомнить Олимпийские игры в Атланте, которые были подчинены одной цели: доказать всему миру, что «Америка превыше всего!».

Впрочем, подобная ставка американцами была сделана достаточно давно. Сразу же после окончания Второй мировой войны была выработана новая стратегия – «культурной экспансии», которую наиболее рельефно сформулировал Аллен Даллес, тогдашний руководитель Центрального разведывательного управления США.

Проанализировав итоги Великой Отечественной войны 1941–1945 годов советского народа против немецкого и всего мирового фашизма, а заодно всю тысячелетнюю историю Государства Российского, американские стратеги пришли к выводу: это самый непокорный народ на земле и его не могли сломить ни самое современное оружие, ни угроза физического уничтожения, ни голод, ни холод, ни другие чудовищные лишения и испытания. Он выстоял в борьбе с немецкими псами-рыцарями, сломил татаро-монгольское 300-летнее иго, отбил турецкие, польские, шведские, японские, французские, английские, американские экспансионистские поползновения, переломил хребет фашистскому зверю. И тогда родилась зловещая стратегия: если нельзя убить физически – надо уничтожить духовно.

Все то, о чем говорил ярый русофоб и мракобес Ален Даллес, осуществили нынешние его и наши «друзья народа», «демократы» всех мастей? Возьмем еще одно свидетельство из того же издания.

«Вхождение в мировую цивилизацию» сопровождалось громкими официальными заклинаниями о «плюрализме», о «диалоге двух культур», то есть отечественной и западной. Проведенное на рубеже 80–90-х годов XX века социологическое исследование среди творческой интеллигенции (было опрошено 20 тыс. чел.) показало, что почти 60 процентов деятелей литературы и искусства отвергали какие бы то ни было запреты в культурных контактах с Западом. Среди творческой молодежи 20–30 лет эту точку зрения разделяли 3/4 опрошенных. И лишь совсем небольшая группа – менее 3 процентов – высказалась против «диалога двух культур», опасаясь, что он может привести к разрушению отечественной культуры, деградации нравов и падению эстетических вкусов в нашей стране.

Увы, к ним никто не прислушался, как и к выдающемуся русскому писателю В. Распутину, предупреждавшему общество, что «диалог двух культур» может превратиться в «монолог» и даже – в «культурную интервенцию».

В. Распутин был не одинок. В ноябре 1990 года на встрече деятелей литературы и искусства каждый третий участник предупреждал Горбачева «о засилии эрзац-культуры». Однако «главный перестройщик», обладающий способностью всегда говорить долго и туманно, начисто был лишен дара кого-либо слушать и уж тем более прислушиваться. Так были открыты шлюзы для вливания западной «массовой культуры» в российское общество. Уже в конце 80-х годов XX века, по данным отдела конъюнктуры ВПТО «Видеофильм» Госкино СССР, фильмы ужасов на черном рынке были популярны у 46,8 процента посетителей видео, эротика – у 43 процентов. Опрос проводился в 8 промышленных городах.

Но не только черный рынок процветал от западной видеопродукции. Весь советский кинематограф существовал на деньги, получаемые от проката зарубежных картин. Так резюмировала газета «Советская культура» в статье «Кино как товар».

А вот что говорил современный пусть и не Даллес, но аналог даллесовской, то есть антирусской традиции в США и Запада в целом: «…Суть нынешней трагедии России не в том экономическом хаосе и политической неразберихе, а в попытках переделать страну под западные стандарты. Из России пытаются сделать Запад, из русских – американцев, немцев, а из татар, наверное, японцев». (Профессор университета г. Ванкувера (Канада) Эйли Раф. Является ли Россия великой державой? – «Правда», 23 ноября 1994.)

Тотальное разрушение отечественной культуры доморощенными «реформаторами» при активной помощи западных «друзей» – явление многоаспектное, многоцелевое. Но среди прочих одна цель, несомненно, является главной, стратегической: подчинить русских, сделать их сговорчивыми и покорными. А это возможно лишь при условии подчинения их западным стандартам.

Отсюда наша страна стала объектом массового «раскультуривания», невиданного еще в истории человечества глобального насилия по переделке духовного кода народов, населяющих Россию. Применяя самые различные «злокачественные формы деструктивности» (Э. Фромм), Запад сделал решительную ставку на замену нашего национального культурного генотипа своим собственным.

Хватит фактов? Наверное, хватит. Сколько бы их тут ни печатать, все они говорят о том, что на первый план выдвигается уже не военная безопасность, не территориальный раздел, а духовная безопасность нации. Что она из себя представляет?

Прежде всего духовную безопасность личности, социальной группы, наконец, нации в целом, на мой взгляд, вряд ли оправданно рассматривать в отрыве от социальной безопасности. Безопасность духовная, как очевидно, представляет собой часть социальной безопасности, она входит в понятие социальной безопасности, которая означает достижение устойчивости и разумности в решении и обеспечении личности социальных гарантий, социальной обеспеченности, социальной защиты. Например, гарантии образования, выделения на образование соответствующих средств, наконец, защиты права на образование. Иначе говоря, социальная безопасность представляет собой надежную обеспеченность и защиту жизненно важных интересов человека, социальной группы, социального слоя. Это – сохранение и развитие самого потенциала человека, системы его жизнеобеспечения, образа жизни, норм и принципов общественного поведения.

Будучи составной частью социальной безопасности, духовная безопасность связана с функционированием образования, науки, литературы, досуга, уровня их развития, то есть культуры в самом полном и общем понимании ее содержания и общественных функций. Ясно, что реализовать эту самую духовную безопасность, кроме самого государства, в обществе, в общем-то, некому, да, наверное, и не найдется таких сторонников. Спонсорство и меценатство – это чепуха в объеме всего общества. Они никогда не обеспечивали развитие культуры на уровне ее общественной значимости. Так, делало кое-что, причем далеко не самое важное и нужное для основных слоев нашего общества. Вот почему рассуждения некоторых «знатоков» культуры о том, что русская культура смогла расцвести в конце XIX века в «серебряный период», выглядят неубедительными. Все эти Саввы Морозовы и прочие Мамонтовы были крупицей в море той социальной защиты и духовной обеспеченности, которые обществу оказывало само государство, царское правительство.

Вот сегодня много говорят о воссоздании Храма Христа Спасителя, на что Лужков выкачивает средства у всей Москвы, обложив банки, конторы и прочие платежеспособные заведения четко фиксированной ставкой отчислений от своих поступлений на храм. Так вот, в прошлом веке строительство храма смогли завершить не потому, что развернулась всенародная стройка по типу Магнитки или БАМа, а потому, что на храм молодожены Александр III и его жена императрица Мария Федоровна пожертвовали 100 тысяч рублей собственных, а не государственных средств. Тот же Александр III и его отец Александр II за 30 лет своего царствования построили 56 храмов, сотни ночлежных домов, школ, институтов и так далее. Интересно, сколько бы пожертвовали на это члены семьи Ельцина? В 1990 году он пообещал музею Пушкина выделить 5 тысяч долларов на какую-то там безделицу. И что? Лично я не читал в прессе сообщения о выполнении данного обещания.

Обобщая приведенные выше данные об утрате русской культурой своих позиций и замещении их иностранной подельщиной, давайте сгруппируем факторы социальной опасности в духовной сфере, чтобы легче видеть и наметить контуры преодоления этой страшной беды русского народа. Это – недооценка государством и обществом достижений науки, образования, культуры. Это – манипулирование общественным сознанием; накануне выборов в Госдуму в декабре 1999 года, по-моему, ни у кого не осталось сомнений по этому поводу. Это – поток эрзац-культуры и низкопробной чернухи. Это – рост коммерциализации культуры и духовной жизни вообще.