Умри вовремя

Подкатил столик из кухни к дивану, расставил на нем приборы.

Включил горячую воду в ванной и принес туда свой халат и мягкие тапочки.

И все это время чувствовал на себе взгляд бездонных глаз с дивана, и терялся, и суетился излишне.

–Вы хотите принять душ? Или вначале кофе?

Поняв ее взгляд, он налил горячего кофе в свою чашку, которая, к счастью, оказалась вымытой им с вечера, поставил на столик сахар, шоколадку и бутылку коньяка. Коньяк налил в кофе.

–С вами что-нибудь случилось? Скажите, я помогу! Я врач.

–Я очень долго плыла,– тот же равнодушный тон.

После кофе на щеках девушки выступил румянец. Она протянула руку. Поль поспешно помог ей подняться, причем, когда она коснулась ступней пола, лицо её перекосила гримаса боли, поправил на ней простынь и отвел в ванную. Пустил воду и включил газовую колонку.

–Чистое полотенце висит на крючке!– крикнул он закрывая дверь, стараясь перекричать шум воды.

Незнакомка вернулась в зал быстро. Он не успел даже собраться с мыслями.

–Я повесила белье сохнуть,– неопределенно махнула она рукой.

Халат был ей великоват, тапочки тоже.

–Давайте я смажу вам царапины йодом, – раскрыв приготовленный флакон и измазав при этом себе руки, предложил Поль.

Незнакомка послушно выпростала ноги из тапок и не издала ни единого звука, пока он с гулким сердцем приподнимал и поворачивал её ступни, тщательно обрабатывая мелкие порезы.

–Еще кофе?

С отрешенным видом выпила еще чашку. Лицо ее было спокойно, но Поль не нуждался в словах. Что-то ужасное произошло с ней. А он не имел права на тайну.

–Ваша кровать там,– показал рукой на спальню.

Девушка поднялась и покачнулась. Поль бережно поддержал. Довел до кровати. Понимая, что под халатом у нее ничего нет, повернулся и вышел тотчас же, прикрыв дверь.

Ночь продолжалась. Поль лежал теперь на диване в зале и не замечал духоты. Он не мог спать. Отчаяние отрезвило его. Если завтра заявятся родители девушки, а может быть и муж – при этой мысли он даже скрипнул зубами и чуть не расплакался – она навсегда уйдет из его жизни. А ему останется только умереть, ибо пересилить страх смерти проще, нежели тоску одинокого, бессмысленного существования.

Кто она? Откуда? Что с ней произошло? А если ей некуда идти и она останется? Его ликование сразу увяло, как только он подумал о муже. Что же, на вид ей лет шестнадцать. А красивые девушки очень рано выходят замуж. Естественно, ими каждый хочет завладеть, потому, он был уверен в этом, он давно упустил шанс найти себе подходящую пару.

Поняв, что не уснет, Поль отправился на кухню. Он обычно завтракал в китайском ресторанчике по дороге на работу, но завтра все будет иначе. Сам приготовит ей что-нибудь вкусненькое.

На кухне обратил внимание на шум воды. Конечно, она не закрыла колонку и горячая струя била из душа. Он вошел в ванную. На крючке висело полотенце, рядом ее мокрая рубашка. Поль ярко представил вдруг, как ОНА голая переступала через край ванны и совсем недавно стояла здесь, под тугими струями… Разделся и встал под струю. И уже была совершенно забыта былая боль в горле.

– А может ей некуда идти и она останется. И полюбит меня?– он даже оглянулся, как будто кто-то мог подслушать его мысли и осмеять.

Оглядел себя, как и несколько часов до этого, уже сравнивая, уже изучая критически, и впал в отчаяние. За что его любить? Что он такое? Безвольный, невыразительный, серый человек. А тело? Неразвитая, впалая грудь, бледные хлипкие бедра. Мышц почти не видно. Книжная крыса. Квазимодо! С ненавистью посмотрел на свои худые ноги. Как такой урод может надеяться на расположение прелестного существа, случаем заброшенного в его халупу? Он испытал вдруг такое отвращение к себе, что застонал, и вышел из душа полный уныния и сомнений.

Дверь в спальню была закрыта.

А вдруг она ушла – обожгла его ужасная мысль. – Но куда ей идти, – облегченно вздохнул Поль, – ведь океан вокруг. А до жилья далеко. И если даже звать кого, хоть рот порви, ни до кого не докричишься. И никто сюда, и никогда не явится. Так что если ей некуда идти, она обречена будет изо дня в день видеть только его, Поля. И выбора у неё нет, – развеселила хулиганская мысль.

Поль прилег на диване, ощущая приятную прохладу там, где осталась сырость от мокрых девичьих волос.

–А вообще-то что в ней такого необыкновенного, – лениво ворочалась, сопротивлялась любовному наваждению его мысль. – Это с моей, пристрастной точки зрения она прекрасна. Брови изогнуты дугой. Это чтобы пот стекал по ним, не попадая в глаза. Прямой нос. Но ведь только у нас он и хорош. А в высокогорье нужен настоящий клюв. Иначе будет недостаточно увлажнять сухой разряженный воздух. Вот тебе бронхит или пневмония, и ага! Для северян этот нос также уродлив. Отмерзнет в ближайшую зиму. И вообще, она просто самка одного со мною вида. И все мои переживания всего лишь игра гормонов. На комара, вот, она вообще не произведет впечатления. Да и зачем девушка комару, если он уже напился моей….

Незаметно он уснул.

УТРО ТРЕТЬЕГО ДНЯ.

Он всемогущ, – зачем же

Есть в мире зло?

(«Каин».Д.Г.Байрон)

Привычный утренний топот неведомого бегуна за окном. От берега океана. Навстречу заре.

Поль открыл глаза. Он лежал на диване в зале. Значит это не сон! ОНА здесь. Рядом. И звонкое ощущение праздника наполнило грудь.

Ему надо бы приготовить завтрак. Он не просил домработницу Марту прийти пораньше, и теперь, пока провозится с завтраком, может опоздать на работу. Ну и плевать!

Он сделал зарядку у крыльца. Не как обычно, стараясь дать нагрузку мышцам, а просто, чтобы прийти в себя после сна.

Как прекрасен был утренний мир! Вот галька у крыльца, снизу подернутая влагой, каждый камешек отполирован прибоем, курортный шелест которого ясно слышен и здесь. Удивительные растения, которых до приезда сюда он никогда не видел, и почему-то только сейчас смог рассмотреть. Одуряющий запах неведомых цветов из сада. Тонкий аромат гниющих останков. Слизняк, украшающий листья блестками слизи, полз по ветке. А вот и лягушонок, местный, южный, неторопливо выглянул из-под коряги, моргнул. Милый, милый лягушонок!

Вернувшись, Поль увидел, что дверь в спальню приоткрыта. У него подкосились ноги. Он не помнил, была ли открыта дверь раньше. А если она исчезнет так же внезапно, как появилась? С бьющимся сердцем прокрался на кухню, угловым зрением стараясь разглядеть внутренность спальни. Утренние лучи уже осветили кровать. Девушка лежала, свернувшись младенческим калачиком. Пышные волосы рассыпались по подушке. Вздохнул облегченно.

Поль приготовил яичницу и выставил из холодильника все, что там было. Позвонил в Ковчег.

– Я задержусь ненадолго,– сказал он, услышав спокойный голос Рэда.

– Поезжайте в детскую больницу,– после паузы задумчиво проговорил Рэд. – Там уже идет отбор детей. Пусть врачи обратят внимание на их генетические болезни, хронические инфекции, глистные инвазии. Мы имеем уникальную возможность избавить будущее человечество от десятков заболеваний, просто не допустив их попадания в …, ну, вы знаете,– замялся Рэд,– а врачи, по известной вам причине, не имеют понятия, с какой целью отбираются дети. К тому же, вчера там произошел инцидент… . Если директор еще не назначен, сами возглавьте дело.

– Хорошо, – коротко ответил Поль. Он не задал Рэду ни одного вопроса, так как не услышал даже, а просто почувствовал, что Она проснулась. Положив трубку, вышел из коттеджа, миновав калитку продрался сквозь заросли к берегу и постоял там, всей грудью вбирая соленый свежий воздух океана, успокаивая сердцебиение.

Когда Поль вернулся, девушка, закутавшись в его халат, сидела на диване, служившем этой ночью ему постелью. Она, очевидно, уже умылась.

–Здравствуйте! Как чувствует себя пловец?– излишне бодро произнес он.

–Спасибо,– уже не слабым, как вечером, голосом ответила та, подняв на него прекрасные, горящие лихорадочным блеском глаза. – Почему вы здесь и живы?– вдруг спросила она. – Разве не всех туристов отправили с острова?

–Я не турист. Я здесь работаю.

Поль был озадачен ее вопросом.

–А нас всех убили,– жестко сказала она, и слезы вдруг заполнили ее глаза. – И папу, и маму… ! Заставили сойти на баржу… и взорвали. Папа держал меня на руках, чтобы не раздавили в толпе. Наверное, при взрыве ему повредило ноги. Все закричали. И папа тоже. Он сразу выронил меня. А потом баржа перевернулась. Никто не выплыл. Я искала. И другие почему-то не могли далеко плыть. Я одна добиралась до берега. А папа, мама…

Рыдания сотрясли ее тело. Она закрыла лицо руками.