Большая ловитва

Наметился, было, неясный след, когда Булгак заподозрил, что Любослав причастен и к гибели князя Святослава, и надо бы приглядеться к ближнему окружению Ярополка. Однако, едва лишь высказал он сию догадку, наново взъярились на него вышестоящие! Ибо опасались: доложив князю, получат в награду отсечение глав своих за безосновательные подозрения, ведь не было у них прямых доказательств.

Меж тем, уже второй год как Киев охватила волна диверсий и покушений, начавшаяся вскоре после смерти Любослава.

Взять пять сгоревших за одну ночь новехоньких ладей, снаряженных для скорого отправления с воями – на пополнение войска, ведшего войну с печенегами. Налицо вражья лапа, когтистая!

А два утопленника из высших чинов Секретной службы, отправившихся в сопровождении конной охраны на лесное озеро недалече от Киева ловить карасей? Караси в том озере и точно славились на всю округу – нигде боле не встречались таковые великаны. Порою в локоть!

Однако незачем было ловить карасей на уду, аще для стола квартировавшей неподалеку старшей княжеской охоты их отлавливали неводом! И почему челн, в коем отплыли они, а на веслах был тиун Годун, не сопровождали иные, ажно подобало? Отчего таковая беспечность у Годуна и старшего тиуна Светозара? Не подманил ли их некто, словно карасей, на коварную приманку?

И получилось: вся охрана осталась на одном берегу, а лодка с двумя начальствующими удалилась к противоположному, густо поросшему камышом, где и находились самые уловистые места.

Елико карасей успел выловить старший тиун Светозар, ведал, опричь него, токмо тиун Годун. Да не расскажут они! – ибо вдруг перевернулась их лодка, а рядом никого не оказалось. Ни тот, ни другой не вынырнули…

Не верилось Булгаку в нечаянность двойной кончины сей! И не мог постигнуть он, отчего Светозар с Годуном, умудренные, не сообразили, что легко незаметно подплыть к ним, аще в рту – обрезанная с двух сторон камышина, другой конец коей чуть высовывается из воды. Он и сам умел сие еще с юности. По всему выходило: кто-то навел злодеев, придержавших высоких чинов под водой. И отбулькались они навсегда …

Не вызвала у Булгака сомнений и злоумышленная причина пожара в секретной мастерской личного княжеского чародея, повлекшая кончину двух стражей, а главное, бесценных вершков, корешков, порошков и слитков. И куда, позвольте спросить, делся сам чародей? Трудно ведь допустить, что по неосторожности он упал в деревянное корыто с заготовками для эликсира бессмертия и целиком растворился, едва капнули туда мочу единорога!

Однако и сие тайное дело не сумели толком расследовать. И закрыли его, не докопавшись… А окажи ему доверие, уж точно бы он нарыл!

Увы! – не остывало недоброжелательство к нему от начальствующих.

И вскоре скоропостижно усоп в свои четыредесять лет – притом, неряшливо, младший воевода Гремислава, славный возвращением из похода на вятичей с обильной добычей и полонянками. Рухнул Гремислав на пиру, медом себя облил, добрым, и изрыгнул – на стол и по сторонам – все содержимое своей утробы, корчась и с воплями дух испуская.

А с чего бы пасть ему, замертво, не на поле битвы, а на столе?

И лишь на второй день сыскные чины допытались у дворни Гремислава, что скоропостижно исчезла младая знахарка, именем Веселина. Коя снабжала младшего воеводу тайными снадобьями для укрепления мужской силы его, однако ходили слухи, что и отравой – для устранения соперников Гремислава при княжьем дворе. А едва пришла весть о кончине младшего воеводы, сразу и обрыдалась Веселина, подвывая. А двух подруг уведомила, взяв с них клятву именем Мокоши – богини женского начала, что не расскажут днесь никому: секретно слюбилась она с Гремиславом и не хочет жить боле, даже и одного дня, в разлуке с другом своим сердечным. Посему безотлагательно устремится к Днепру – топиться! И не смогли удержать подруги Веселину, выбежавшую из светелки, стеная! А позде никто уж не мог ее отыскать, утопшую…

«Утопла она лишь для бездумного следствия. Чую: не весело было издыхающему Гремиславу от проделки сей Веселины!» – хмыкнул Булгак, вновь ощутив, сколь бестолково поставлено дело в сыскном ведомстве, киевском.

Меж тем, он, истинный мастер, вынужден надзирать за узилищами!

Наблюдая со стороны за скверной работой дознавателей и осмысляя их промахи, окончательно уверовал он: за диверсиями и покушениями стоят одни и те же. Точнее, один и тот же, во главе. Манера ведь каждый раз едина: дерзость замысла, пуще наглости, всегдашняя удача при исполнении, и – никаких следов, могущих стать зацепками.

А кто отдает ему приказы извне? Кому он служит?

Ромеям? Нет у них резона сжигать секретную мастерскую! Понеже до прибытия в Киев исчезнувший маг промышлял в Царьграде и удостоверились там: полоумный он. Не было у них и причин травить Гремислава. Вовсе не угрожали им те корабли. А утопить в озере третьего человека во всей Второй главной управе Секретной службы Киевского княжества, а ним и начальствующего за всей слежкой, никогда б они не рискнули… Явно, не ромеи!

Угринам, именующим себя мадьярами? Далече они. И некогда прорвавшись чрез Русь на нынешние земли, не станут поворачачивать обратно: незачем им. Да и отслеживать их, смуглявых, вельми легко… Явно, не мадьяры!

Ляхам? Сии всегда радешеньки нагадить Киеву, даже и без поводов. Однако выявили их гнездо еще прошлой осенью – двоих посадили на кол, троих обезглавили, а остальные, кои на допросе покаялись, и выдали все, что знали, содержатся в железах в узилище… Явно, не ляхи!

Болгарам? Вот уж у кого премного обид на Киев из-за князя Святослава! Многие тысячи их отправил он на кол, не считая иных подвигов! Однако у них непонятно ноне, кто у власти. Не до Киева им… Явно, не болгары!

Печенегам? – корабли, сожженные, предназначались для перевоза войск именно против них. Да нет! – вряд ли бы они осилили: для этого целая ватага потребна, а где им ее в Киеве набрать, чтобы мы не узнали? Сами же столь приметны, что и шагу бы тут не ступили. И уж точно ни к чему им ни секретная мастерская, ни Гремислав, ни Светозар с Годуном… Явно не печенеги!

Вятичам? Давненько не отлавливали в Киеве сходников из Земли сей, а значит, развелось их немалым числом. На Гремислава у вятичей точно был зуб. Возможно, и на утопших. Хотя нельзя поручиться за корабли и мастерскую чародея… Получается: вятичи! Однако не явно.

Есть ли смысл размыслить, что скрытный враг орудует в ближнем окружении князя, ведь большая у него пря с младшим братом Владимиром?

Нет, ежели хочется жить и служить! Аще не вникать в сие, уцелеешь…

А единодесять дней назад случилось таковое, что князь Ярополк пришел в бешенство, несмотря на срочные его хлопоты в связи с известием, что двигается на Киев с варяжским войском Владимир – его младший брат, сводный, от Малуши низкого происхождения!

Исчезли, будто и не было их вовсе, чертежи совершенно секретной греческой катапульты, новейшей.

Скопировали их в Царьграде, щедро заплатив. И переправили в Киев еще в начале зимы, по первопутку.

Хотя хороши у ромеев и нынешние катапульты! Без них не взять бы им Преслав, уничтожив осьмь тысяч войска Святослава.

Подробностей Булгак не ведал – ему не по чину было, однако от намеков тех, кто ближе был к теме, уловил: заряды выбрасывает она намного тяжелей, чем нынешняя, состоящая на вооружении ромейского войска.

Казалось бы, зачем Киеву осадные орудия особой мощности?

Ясно, не для кочевых печенегов, войны с коими – один убыток, ибо что взять при победе?! Ни мехов от них, ни меда с воском. Серебро и дорогие камни водятся лишь у вождей. А привези на иноземный торг узкоглазых и немытых полонянок из того племени, ведь и не купит никто! – еще и засмеют.

И не для соседствующих с Киевским княжеством вятичей. Сквозь их леса непросто тащить катапульты, нет у них городов со стенами изрядной высоты и толщи, а огорожены простыми земляными валами, не пригодными к обороне при любом серьезном штурме. И не готово еще к таковому походу киевское войско – тут бы печенегов не пропустить! Ведь аще вновь дойдут до Киева оные, не обдурить их уже повторно. Ударят!

Верный ответ заключался в стремлении киевских воевод основательно поживиться на просторах Ромейской империи. Оттого и подзуживали они своего князя сходить на греков – по примеру отца его, Святослава. И взять штурмом несколько богатых ромейских городов – о Царьграде, понятно, и речь не велась – дабы разграбить их подчистую. Рассматривались также потенциально обильные добычей города в мадьярской Венгрии и Болгарии.

Однако штурмовать хорошо укрепленные города, не имея в наличии хотя бы нескольких метательных боевых машин, несерьезно сие! А когда поступило секретное донесение из Царьграда, что изобретена новейшая катапульта особой мощности и есть возможность заполучить чертежи ее в копиях, возрадовались киевские воеводы! И с согласия князя Ярополка отдали приказ руководству секретной службы…

Приказ был исполнен в точности, несмотря на огромные траты. Определили и мастерские под изготовление сей техники. Воспрянули, в ожидании освоения греческих новшеств, кои и передрать не грех, именитые киевские оружейники. Вслед были предприняты меры по скрытной вербовке греческих операторов катапульт и дальнейшей их службы в Киеве с учетверенным, против царьградского, жалованием.

Позде застопорилось дело из-за кровавой междоусобицы, начавшейся в Киевском княжестве, когда убит был древлянский князь Олег, средний брат Ярополка, а вслед князь Владимир, младший и сводный брат, сбежал из Новгорода за море, к варягам – просить подмогу у них. Набрав же войско, вернулся и начал войну, отбив Новгород, затем и Полоцк взяв, где надругался на глазах у связанных князя Рогволда и его жены над дочерью их Рогнедой, казнив затем на глазах обесчещенной княжны отца, мать и братьев ее.

Однако чертежи-то остались! И до поры тщательно хранились, ведь уповали на них. Где они ноне? Накрылись! А чем, и говорить срамно…

Вся Секретная служба Киевского княжества была поднята на ноги!

Разослали скрытных гонцов по всем городам и весям, дабы довести о чрезвычайной ситуации до уполномоченных на местах.

И тогдашние аналитики невидимого фронта в Киеве стали осмыслять: с какой, собственно, целью неизвестный вор спер у киевских воров?

Большинство рассудило: «Дабы перепродать хотя бы за полцены».

«Полный бред! – расценил Булгак сей вывод. – Кому ноне нужны новейшие катапульты, опричь ромеев и нас? Никому! А ромеи уж точно не станут покупать сами у себя!»

Впрочем, цель хищения, дерзкого, не столь волновала доблестного тиуна, надзиравшего за тремя киевскими узилищами и застенками предварительного содержания в них. Куда боле занимало его, кто во главе стоял?

По всему выходило: все тот же неизменно удачливый наглец, не оставляющий следов. Хотя на сей раз след, пусть и слабый, все же оставил …

XLIV

– А оседлав коня, он пустился вскачь, – продолжил старший родич, уже без прежнего задора в речи: очевидным было, что уж утомился, излагая.

В тот вечер пребывал я на отдалении от Киева, немного вглубь изрядного леса. На другой день Ярополк-князь собирался выехать со свитой своей на оленей, и все мы, бывалые ловчие, а меня уже полагали бывалым, изготовлялись к сему.

Сам понимать должен: большая княжеская охота для того и создана, дабы князь, промышляя зверя и птицу, остался доволен! И доверенный мой человек, с коим встречался я накануне, ведал о том, и гнал, не сворачивая.