Превратности судьбы

– Прости!

– Я уже простила, милый. Простила все твои грехи – и прежние, и те, которые ещё только будут.

– Ах, даже так?

– Но ты мне веришь?

– Больше, чем самому себе.

Мне очень не хотелось вот именно теперь её разочаровать. Я, в общем-то, поверил ей, но дело в том, что иногда я даже самому себе не верю…

Глава 26. В Париж!

И всё же, откуда у меня эти мысли? Неужели такая патология в мозгу – во всём непременно надо сомневаться? И вот я снова вспоминаю то, что Катрин говорила за последние дни, и не могу найти ничего, к чему при желании можно было бы придраться. Даже её измена Сержу кажется мне логичной и предельно обоснованной. Увы, женская натура переменчива, и в том, что Катрин рассталась с ним, я ничего необычного не нахожу. Так, к сожалению, бывает – несовместимость характеров, сексуальная неудовлетворённость, что там ещё?.. Но речь тут о другом – я просто не в силах отделаться от впечатления, что нечто подобное с нами уже было. Сначала будто бы наметился альянс, некая душевная привязанность, а вслед за тем возникли подозрения. Помнится, я даже пытался учинить допрос… Ну вот допроса с пристрастием теперь мне только не хватало!

Уже в скоростном поезде Гренобль – Лион – Париж у нас возник любопытный разговор. Точнее, продолжился тот, что начался в гостиничном номере, в Гренобле.

– Не думала, что ты меня найдёшь. Как тебе это удалось?

– Скорее уж, это ты меня нашла. Тогда, когда мы с тобой столкнулись в лифте. Да и вчера, когда сама пришла ко мне домой.

– По-твоему, я навязываюсь? – она еле сдерживает улыбку, а мне почему-то кажется, что я по-прежнему во сне.

Об этом ей и говорю.

– Тебя ущипнуть, чтобы проснулся?

– Нет, лучше поцелуй.

Вот так, чередуя поцелуи и признания в любви, мы ехали в Париж.

С собой Катрин взяла только небольшой саквояж, оставив там, в квартире близ площади Леон Мартэн, всё, что успела себе накупить, пока жили вместе с Сержем. Даже сменила «симку» в мобильном телефоне, чтобы не звонил, не приставал. Покончила с прежней жизнью, как отрезала! И теперь была вполне довольна этим, а ещё больше потому, что всё так удачно получилось. Конечно, я имею в виду наш скоропалительный отъезд.

Пока ехали в поезде, я созвонился с Пьером, попросил забронировать мне номер в каком-нибудь отеле. Однако Пьер и слышать об этом не хотел. Это лето они с Эстер проводили в своём загородном доме. И вот он мне предложил, что называется, и хлеб, и кров. Ну а когда узнал, что я приеду не один, что вместе со мной прелестная Катрин, стал так уговаривать, что я засомневался. Да, Пьер, несмотря на возраст, был тот ещё ходок!

Однако Катрин пришла в восторг от этой перспективы – возможности отдохнуть в подобной обстановке у неё прежде не было. Смущала только скудность её гардероба, который следовало, конечно же, пополнить. Но в наше время, если при деньгах, это не проблема. И вот мы едем с ней в Париж!

Надо сказать, что никакого особенного прощания с Сержем не было. Обошлось без слёз, без обидных слов, даже без воплей отвергнутого мужа. Всё было гораздо проще. На следующий день после того нашего свидания, пока Серж был на работе, Катрин собрала вещи, оставила прощальную записку и перебралась ко мне в отель. Понятно, что в Гренобле мы решили не задерживаться. Да и по поводу судьбы Леонида, брата Сержа, казалось, можно уже не переживать, вроде бы всё должно устроиться. Увы, никто из нас не мог тогда предположить, что эта история ещё далека от завершения.

К моему удивлению, загородный особняк семейства Делануа оказался вовсе не в том стиле, которому отдавала предпочтение Эстер в своей картинной галерее. Тогда, в Каннах, я имел возможность в этом убедиться. Здесь же передо мной предстало нечто исключительное. Конечно, не Версаль, но и не халупа. Миниатюрный замок, словно бы посланец прошлого, свидетель средневековых войн, дворцовых интриг и Фронды, обитель храбрых рыцарей и восхитительных дам в напудренных париках и пышных кринолинах. Я не силён в архитектуре, но отличить подделку от подлинного произведения искусства, пожалуй, что смогу. Это был маленький архитектурный шедевр! Представьте двухэтажный дом, башенки по краям… Подробнее описывать не берусь, поскольку это надо видеть. И всё окружено дубравой. Словом, глядишь, и сердце радуется.

Эстер встретила нас в предельно открытом розовом бикини. Роскошная женщина, ничего не скажешь! Загар был ей к лицу, разве что появились едва заметные веснушки. Под ситцевым купальником проглядывала полоска чистой белой кожи, первозданной белизны, меня всегда это очень возбуждало. Вот интересно, здесь ходят так всегда?

– Влад! Я так рада! – Эстер меня обнимает, поглядывая на Катрин. – А это и есть твоя избранница?

– Катрин, познакомься. Это Эстер. Она и в самом деле звезда, я имею в виду имя. А может быть, та самая персидская царица, которая перенеслась сюда во времени?

– Даже тут не можешь обойтись без аналогий. Наверное, пока ехали в Париж, успел покопаться в интернете, – Эстер немного смущена, но видно, что мои сравнения ей нравятся.

– В дороге у нас было занятие поинтересней, – улыбаясь, отвечает ей Катрин.

– Ах, вот как! Я, кажется, догадываюсь…

Дамы целуются. Похоже, они понравились друг другу. Если не замечать разницу в возрасте и в росте, поскольку Эстер постарше и чуть выше, они под стать одна другой. Мне не терпелось их сравнить, когда Катрин переоденется в купальник. Но и без того есть что-то общее – длинная шея, красивые голубоватые глаза, стройные ноги, изящная фигура. О прочем не берусь судить, пока не увижу их рядом, в неглиже… Нет, размечтался что-то не ко времени.

Тем временем появился Пьер. Он как раз закончил телефонный разговор – что-то связанное с его новым фильмом. Долго извинялся, что вынужден нас оставить, и снова убежал. Как объяснила Эстер, самая трудная часть переговоров обычно связана с суммой гонораров для топ-звёзд:

– Слава богу, мне это не грозит. В своей семье мы как-нибудь договоримся.

Служанка проводила в предназначенные нам покои. Всё было по высшему разряду. Катрин была потрясена:

– Неужели я не сплю? Я думала, так живут только олигархи.

– Видишь ли, в шоу-бизнесе крайне важно пустить пыль в глаза, показать красивую упаковку. Тогда легче и кредиты в банке получить и привлечь к работе маститых режиссёров и актёров, – тут я подмигнул Катрин. – Но только Пьеру об этом не вздумай говорить.

– Откуда ты всё знаешь?

– Писатель, помимо всего прочего, обязан быть аналитиком, смотреть в самую суть вещей. Иначе ничего, кроме комиксов, написать не сможет.

Катрин, видимо, почувствовала, что вот сейчас я стану развивать свою любимую тему об истоках творчества, о становлении таланта, и потому вполне логично предложила:

– А не пора ли принять ванну?

– Может быть, искупаемся в бассейне? Мне Пьер говорил, он там, за домом.

– Нет, я не могу при посторонних, – и шаловливо улыбнулась.

Ну что ж, посмотрим, на что я окажусь способен после долгого пути.

Примерно через час нас пригласили к столу. На всякий случай я поинтересовался, надо ли мне надевать штаны, имея в виду наряд, в котором нас встретила Эстер. Служанка пояснила:

– Можно в шортах.

Нас это вполне устраивало. Стриптиз вместо обеда – мы для этого были слишком голодны.

За обедом Пьер ничем не удивил. К моей радости, пища была простая, самая обычная. Видимо, Эстер берегла свою фигуру и потому не позволяла здесь особенных изысков. Впрочем, это не касалось выпивки. Пьер, как выяснилось, очень гордился своим винным погребком. Это означало, что экскурсия туда мне предстояла в самом скором времени.

– А давайте-ка по случаю приезда дорогих гостей выпьем русской водки.

К этому времени мы уже расправились с обедом и перешли в гостиную.

– Спасибо, Пьер, но водки я теперь совсем не пью. Разве что только от простуды, да и то – коньяк гораздо лучше помогает.

– Можно и коньяку, – Пьер подошёл к бару и поискал взглядом знакомую бутылку. – Тебе «Курвуазье» или лучше «Хеннесси»?

– Если есть, то я бы предпочёл «Дербент».

– В отсутствии патриотизма тебя не упрекнёшь, – заулыбался Пьер. – Да где же он? Я ведь специально к твоему приезду заказал… Ах, вот же!