Превратности судьбы

Я тяжело вздохнул, предчувствую трудный разговор, и встал с постели.

– Могу ли я хотя бы принять с дороги ванну?

– Конечно, милый! Тебе спинку потереть?

– Нет, не сейчас…

И что, вот это называется любовью?

Ужин, в основном, прошёл в молчании. Пьер пересказал последние парижские сплетни. Я посетовал на издателя, который намеревался оформить мой роман совсем не так, как я пред-полагал. Ну вот, пожалуй, и всё. Эстер выглядела, как обычно. Глядя на неё, я не мог поверить в то, что случилось днём. Однако вот характерный момент – она старалась не смотреть в мои глаза. Это могло служить косвенным подтверждением того, о чём Катрин недавно рассказала. Сама же Катрин вела себя так, будто всем была довольна. Всегда немногословная, она и сейчас отделывалась короткими, но содержательными репликами. Я даже подумал: вот поэтому она мне нравится. От болтливой подруги я бы на второй день сбежал.

Закончился ужин. Эстер, сославшись на недомогание, ушла к себе. Вслед за ней покинула нас и Катрин. Пить в отсутствие дам не стали. Мы вышли на веранду – Пьер со своей любимой сига-рой, а я раскурил трубку, так, для разнообразия. К тому же от сигарет я решил понемногу отвыкать.

Вечер был тих. На землю опустилась долгожданная прохлада, и не хотелось портить очарование этих минут разговором на тему, которая никому из нас не могла доставить удовольствия.

И всё же я сказал:

– Пьер, я тут припомнил нашу встречу в Каннах. Помнишь, это было года два назад, Так вот, я ещё тогда тебя хотел спросить, но так и не осмелился. С чего это ты затащил меня в гей-клуб? Я вроде бы за тобой таких пристрастий прежде не замечал. Может быть, Эстер… Ты извини, если тебе это неприятно.

Пьер сразу не ответил. Пыхнул пару раз сигарой и сказал:

– Да нет, не думаю. Если бы так, то я бы знал. Мы вместе уже больше пяти лет, и ничего… Ну а гей-бар – это теперь модно!

– Странная мода!

– Ты что же, за ущемление прав страждущих? Вот и в твоём последнем романе нет ни лесбиянок, ни геев. Это же типичная дискриминация! Ну как так можно, Влад? У нас твои книги скоро перестанут издавать.

– Пока этого не случилось. Издатель ни на чём подобном не настаивает.

– Он ничего не понимает! – Пьер повысил голос. – И ты вместе с ним! А когда поймёте, будет слишком поздно. Ну вставь в книгу хотя бы парочку геев или трансвестита, на худой конец. Что тебе стоит? Тогда тиражи вдвое вырастут, я гарантирую.

– Не могу.

– Пойми же, наконец, что они не извращенцы, не больные. Просто немного не такие, как мы с тобой. Ведь не считаем же мы ненормальными тех, кто пишет левой рукой. Ну пишут себе и пишут, так им нравится.

– Это совсем не то.

– Но были же исследования, которые подтвердили…

– Вопрос в том, кто их проплатил.

– Ну до чего же несносный! Тебя никак не убедишь. Ты сам-то как это объясняешь?

– Проблема в том, что нет любви.

Пьер молчал, видимо, пытаясь осмыслить эту мою фразу. А я выбил трубку о перила веранды, пожелал ему спокойной ночи и пошёл к себе.

Катрин не ложилась, всё ждала меня.

– Ну как? Ты ему сказал?

– Извини, я не решился. Что-то устал с дороги… А завтра… Завтра – непременно!

Уже засыпая, я припомнил бабскую болтовню, которую слышал, когда летел в Женеву, в салоне самолёта. А что если и вправду Катрин родом из дворян? Оттого и чувствительна к подобным инцидентам. Я ведь подумал об этом ещё тогда, при первой нашей встрече. Да и сейчас… Другая на её месте не стала бы делать из такого пустяка трагедию – я о том, что случилось сегодня у бассейна. Конечно, подобное превращение наследницы столбовых дворян в путаны как-то не логично. Однако напоминает судьбы тех, самых первых, что бежали из Крыма ещё в 20-м и потом закончили жизнь в Константинополе, в публичном доме в квартале красных фонарей. Мне приходилось бывать на холме Пера, в районе Бейоглу. Своеобразное местечко! Есть там такая улочка – Зурафа Сокак…

После воспоминаний о Стамбуле, да если ещё добавить к ним последние события – стоит ли удивляться, что сон у меня был эротический?

Глава 29. Развязка

Никогда прежде у меня не было проблем такого рода. То есть проблема эта возникла, разумеется, не у меня, а у Катрин, однако ситуация сложилась так, что я не мог всё это игнорировать. Пожалуй, несколько лет назад просто махнул бы рукой – подумаешь, какая недотрога! Вот ведь Антону и хозяевам ночного клуба не собирался мстить за поруганную честь Лулу. Впрочем, она отчасти и сама в этом виновата – я лишь про то, что с ней произошло тогда, а не сейчас. Хотя, с другой стороны, доля её вины есть и во вчерашнем случае, а потому что нечего выставлять своё тело напоказ! И вот теперь кто-то обязан всё это улаживать – не Пьер, не приснопамятный Серж, а почему-то я, хотя к самому скандалу вроде бы не имею никакого отношения. В конце концов, не я же к ней у бассейна приставал.

На следующий день всё было, как всегда. И поначалу ничто не напоминало мне о вчерашней драме. За завтраком Пьер с Эстер о чём-то мило щебетали, да и Катрин была спокойна, что подтверждал её отменный аппетит. Я даже подумал: пронесло! Но не тут-то было – стоило нам встать из-за стола, как Катрин посмотрела на меня столь выразительным взглядом, что я понял: всё только начинается…

Увы, разговора мне не избежать. Надо лишь выбрать подходящий момент, чтобы ничто не отвлекало, чтобы не подслушали. А почему бы не предложить Пьеру прогуляться после завтрака вдвоём по саду, он, помнится, собирался рассказать о коллекции своих растений? Я хоть и равнодушен ко всем этим пестикам, цветочкам, стебелькам, однако готов пожертвовать собой, если требуется так для дела… Ну вот, предложил Пьеру пройтись, и вижу – Эстер увязалась вместе с нами. Я даже подумал, что объяснение придётся отложить.

Но всё оказалось несколько иначе. Первым заговорил Пьер:

– Влад, ты нас извини… Да-да! Прости! – он словно бы не находил подходящих слов. – Эта неудачная затея… Это всё я.

– О чём ты? – мне и в голову не могло прийти, что он как раз о том…

– Видишь ли, тут вот какое дело. Мы собираемся снимать фильм о разгроме банды террористов. Так вот, Эстер всегда мечтала сыграть роль секретного агента, такую, знаешь ли, агентессу в юбке. В жизни это было бы нереально для неё, а вот в кино…

– Пьер, позволь, я расскажу, – перебила мужа Эстер. – Влад, для меня всегда примером была моя тётя. Она теперь известный политик, а прежде работала в известной тебе организации, которая называется Моссад. И вот я узнаю, что Пьер собирается снимать боевик по мотивам одной секретной операции, проведённой израильской разведкой. Там есть замечательная роль, ну словно бы написанная для меня. Пьер, разумеется, не смог мне отказать. Но дело в том, что этой агентессе предстоит соблазнить вражескую террористку. Сам понимаешь, опыта у меня никакого нет, разве что попыталась подглядеть кое-что на порносайтах…

И снова слово берёт Пьер:

– В общем, я предложил Эстер порепетировать с твоей Катрин. Так, самую малость, естественно, не ставя её в известность о своих истинных намерениях. Что-то вроде игры или лёгкой провокации, эдакий лесбийский флирт. Получится, так получится, а если вдруг Катрин не так поймёт, всегда это можно свести к невинной шутке. Однако Эстер, видимо, переусердствовала, слишком увлеклась.

Тут только я стал кое-что понимать.

– Так это был спектакль?

– Ну да! – воскликнула Эстер. – Неужели ты думаешь, что меня интересуют женщины при таком-то муже? – тут Эстер прижалась к Пьеру. – Влад, я не знаю, что на меня нашло. Наверное, жара подействовала…

– Скорее уж Катрин оказалась слишком соблазнительна, – попробовал польстить моему вкусу Пьер. – В общем, только сегодня она мне рассказала… – Пьер помолчал немного. – Итак, каков будет твой приговор?

Я призадумался. Вот ведь готовился дать отповедь разврату, ещё раз вспомнить тот поход в гей-клуб – с него-то всё и началось… И что ж теперь?

– Ну, если бы это был кто-нибудь другой… – я всё ещё не решил, как мне на это реагировать. – Однако на тебя, Эстер, я не в силах обижаться.

Я сдержанно улыбнулся, глядя на неё, и удостоился в ответ очаровательной улыбки.

– А теперь подскажите, как мне всё это объяснить Катрин? Вчера у неё была чуть ли не истерика…

– Какой ужас! – прошептала Эстер.

– Тут надо учесть и её воспоминания о прошлом. Катрин тогда основательно досталось…