Превратности судьбы

Вот-вот, слишком уж проницательна для топ-модели. Это лишь укрепляло подозрения. Нет, только не сейчас! Её красивые глаза меня сегодня не обманут.

– Ты извини, Эстер, на этом пекле у меня плавятся мозги.

– Так передвинься в тень.

– Сейчас, только обсохну…

Судя по всему, она собиралась что-то важное сказать, но почему-то не решалась. Очередной вброс секретной информации? Какие-нибудь тайны Бургундского двора или подробности расправы над злодеем-террористом? Наверно, собирается свести меня с ума. Сначала ласки до изнеможения, а после этого любовника можно брать голыми руками. Нет! Не хочу! Да сколько можно? Это надо прекращать!

И тут в моей бедной голове родился план: а что если окунуть эту красавицу в бассейн и подержать там, под водой, хотя бы минут пять. Она будет вырываться, а я схвачу её за голову и за руки… И буду топить, топить до тех самых пор, пока не захлебнётся. Только тогда освобожусь. Только тогда все мои мучения закончатся. Лишь бы синяков на её теле не осталось – жаль было бы испортить эту красоту! Так примерно я рассуждал – где-то уже на грани полуобморока. И то ладно, что сил для воплощения этого злодейства у меня не оставалось.

И тут она мне говорит:

– Ты знаешь, Серж исчез.

В мозгу сразу холонуло. Ну вот и всё… Эстер тем временем продолжала:

– Говорят, он вылетел в Москву.

– Не ври! Это вы его похитили!

– Влад, успокойся! Что ты себе вообразил? Да это тётка меня попросила. Ей почему-то нужно знать, что ему там надо, зачем он полетел в Москву.

Тут-то и наступает момент истины, которого иногда часами приходилось ждать. Надо же иметь в виду, что я никогда ничего не говорил Эстер про Сержа. Да и Катрин строго-настрого это запретил. Бережёного бог бережёт, а тут вдруг выясняется, что Эстер всё знает. Знает даже больше того, что знаю я. И снова эта её прославленная, непотопляемая тётка…

Но я-то хорош! Сам же ей проговорился. Попробую всё же отыграть назад:

– Послушай, но почему ты решила, будто с этим Сержем я знаком?

– Какой ты глупый! Ну сам подумай, разве я могла не расспросить Катрин про ваш роман? Это же так интересно! Ну вот она и рассказала…

Выходит, это правда, что тут замешан Серж. Я постепенно приходил в себя. Однако мысль снова окунуться в бассейн отверг – вот так нырнёшь и уже не вынырнешь… Теперь важно для меня понять, знает ли Эстер про то письмо? Очень похоже, что Катрин ограничилась лишь полуправдой, не стала меня подставлять. Что ж, и на том спасибо, милая! А если так, то можно быть уверенным, что ни Эстер, ни её тётка о моей роли в этом деле даже не догадываются. Однако этот интерес их к Сержу настораживает. Да, если честно, я всё больше опасаюсь за его судьбу.

И снова говорит она:

– Так ты поможешь?

– Господи! Чем и кому я должен помогать?

Я ощутил на своём лбу её холодные ладони.

– Ты никому и ничего не должен. Просто помоги, мне очень нужно знать, – она внимательно смотрела мне в глаза, не убирая рук с головы. – Попробуй, у тебя наверняка есть в Москве кое-какие связи. Если хотя бы намекнёшь, я буду тебе бесконечно благодарна.

Честно говоря, такие пассы меня уже не возбуждают. Не столько потому, что всё желаемое уже получил, но просто хочется хотя бы в столь серьёзном деле обойтись без обольщения. Кто и кого тут обольстил? Да ладно, всё и так понятно.

Однако в том, что касается Сержа – у меня пока нет полной ясности. Вот тётка интересуется, зачем он вылетел в Москву. А вдруг всё это правда – то, что рассказала мне вчера Эстер? Но в чём причина такого интереса? Неужто Серж осмелился нарушить их запрет? Отбился от рук? Поставил под удар всю комбинацию?

Увы, следует признать, что дело приобрело нежданный оборот. Так бы и сказал, будь я на самом деле засланным агентом. А в нынешних куцых обстоятельствах что в состоянии предпринять? Послать в Москву запрос? Да вся Лубянка будет хохотать неделю, не говоря уже о Ясеневе!

Вот странно, началось всё с книги о Стендале, а завершается, как банальный детектив. Чего им всем надо от меня? Что они ко мне пристали? По крайней мере, заранее нужно предупреждать, чем может обернуться для писателя вполне заурядная поездка за рубеж.

Ну а с другой стороны – что тут особенного? Брат поспешил на выручку, нельзя же ему сидеть и ждать, когда само собой всё как бы рассосётся. В таких обстоятельствах забываешь обо всём, бросаешь все дела, готов идти даже напролом, лишь бы спасти, помочь. Зов крови, да можно ли поступить иначе! Вот так примерно я и рассуждал тогда, десять лет назад, когда Лулу попала в переделку. Отличие, пожалуй, в том, что родственная связь с Лулу, что называется, находилась под вопросом. Меня одолевали сомнения, даже лишали сна, я и во сне пытался найти выход из той ситуации. У Сержа, полагаю всё не так. Брат – это брат, а не какой-нибудь фантом, возникший из небытия в кабине лифта.

И всё же я не мог отделаться от ощущения, что меня используют в качестве болвана в преферансе. Все эти странные совпадения, это письмо, неожиданная встреча с Катрин, да ещё сомнительные откровения Эстер – всё это, даже в отсутствие доказательств злого умысла, наводило на мысль, что я попал в какую-то сеть, из которой выпутаться в ближайшее время не удастся.

Эстер я так ничего и не сказал. Только посмотрел в её глаза – наверное, выглядел, как побитая собака. Не удивительно, что она решила приласкать…

Глава 39. Возвращение в Москву

Наша беззаботная, полная самых изысканных удовольствий жизнь закончилась в один момент, когда на следующий день я прочитал в интернете, будто в Москве пропал сын известного в прошлом правозащитника и диссидента Сергей Фёдоров. Пропал, рассеялся как дым, растворился в воздухе… Это был удар, что называется под дых! Надо же понимать, что всё началось именно с меня, это я пришёл в их дом, передал злосчастное письмо, потом разрушил, в общем-то, счастливую семью. Это же я заставил Сержа бросить всё и отправиться в Москву. Даже если учесть, что формально всё не так, что на словах пытался удержать, такая попытка никак не может считаться оправданием. И вот он прилетел, ну а затем его никто уже не видел. Так мог ли я спокойно ждать? Вот скоро в газетах опубликуют некролог, а там, глядишь, может случиться ещё нечто не менее ужасное: однажды некий доброхот сообщит Катрин, что это я виновник смерти Сержа. Что будто бы я всё это придумал, уговорил его выехать в Москву, а тут… Но вот послушайте – зачем мне это нужно? Я же совсем не при делах! Да сколько можно говорить, что кто-то использовал меня вслепую!

Однако что проку от подобных объяснений? Чтобы удержать Катрин, есть лишь одно единственное средство – всё понять, во всех деталях этого дела досконально разобраться, а вот тогда уж делать выводы. К счастью, Катрин была занята на съёмках фильма, и мне не составило особого труда убедить её остаться здесь. Всего-то какая-нибудь неделя, и мы снова будем вместе. Как ни странно, при расставании даже обошлось без слёз.

Когда улетал, в Париже было душно, жарко. Если и в Москве жара, пошлю, пожалуй, это дело к чертям и отправлюсь к морю, а там само собой всё образуется. Конечно, такие мысли, мягко говоря, не украшают, но что поделаешь, если по спине струится пот, а в голове полнейшая сумятица.

Однако Москва меня встретила дождём. Хмурое небо лишь подчёркивает ощущение полной безнадёжности. Словно бы кто-то говорит мне: «Зачем ты сюда явился? Ведь ничего хорошего тебя здесь не ждёт. Сидел бы себе в тени плакучей ивы у бассейна и писал сценарий». А как тут усидишь, когда может всё разрушиться? Если от меня уйдёт Катрин… Да что тут говорить: дождь, ураган или экологическая катастрофа – мне всё это ни по чём.

Не помню, как добрался до дому. Сразу же стал названивать друзьям, знакомым в надежде, что хоть кто-нибудь из них окажется в курсе того, что случилось с Сержем. Ещё в Париже я пытался связаться с Евгением Марковичем, однако он оказался почему-то недоступен. Ох уж эти защитники наших прав! Бывает, тут как тут, из-за пустяковой болячки сами прибегут, даже звать никого не надо. А вот когда позарез нужны, оказываются как бы ни при чём. То ли гримасы судьбы, то ли и впрямь что-то неладно в нашем обществе. К тому же, вечер пятницы – наверняка разъехались по дачам. Короче, им всем теперь не до меня.

Вот так всегда – хотелось бы забыть о прошлом, а оно словно бумеранг… Лишь перепробовав всё, что только в голову пришло, уже поздним вечером решился позвонить ещё одному человеку. Как-то на вечеринке у приятеля разговорились, вспомнили давно прошедшие времена, посетовали на то, что оба уже не при погонах. Тогда-то Юрий Иванович и дал мне номер своего телефона – так, на всякий случай. Да мало ли что произойдёт! С его слов я понял, что у этого отставника ещё сохранились связи в «органах», да и сам он вращался где-то в высших сферах.

На следующий день он позвонил, и сообщил, что мне заказан пропуск в одно солидное учреждение в центре Москвы, недалеко от Столешникова переулка.

– Это наш человек, бывший замполит дивизии ракетных войск. После дембеля закончил юрфак, естественно, заочно. А уж потом удалось пристроить его в прокуратуру. Я о твоём деле рассказал, и вот что выяснилось – именно он санкционировал арест этого Леонида. Так что получишь информацию из первых рук.

Нет, ничего особенного я не ожидал, однако надеялся, что в результате что-то может проясниться. Чем вызван мой интерес, я не скрывал – сослался на то, что пишу книгу о преступлениях в сфере бизнеса, а тут как раз очень свежий материал, ну словно бы один к одному, как в моём сюжете.

И вот вхожу в солидно обставленный кабинет. Всё, как положено – огромный стол, сейф для документов, книжные полки заполнены литературой по профессии, а на стене в простенькой рамочке портрет обожаемого президента. Стандарт на все времена, только личность на стене время от времени меняется.

Из-за стола встаёт некто в синем мундире, подаёт мне руку:

– Бокин, – затем, улыбнувшись, указывает на стул: – Присаживайтесь, Владимир Васильевич. Так вот каков наш знаменитый писатель!

– Ну, это не совсем так.

– Не стоит скромничать. Юра много мне о вас порассказал.

Что Юрий Иванович мог знать такого особенного про меня, этот вопрос меня не очень занимал, поскольку куда более интересовала личность владельца кабинета.

Стоило посмотреть на него, как сразу же возникала мысль – вот так, должно быть, выглядит американский «коп» где-нибудь в Чикаго или же в Нью-Йорке. Бульдожья морда, косая сажень в плечах и взгляд потенциального убийцы. Я бы не удивился, встретив его, скажем, в сауне, в обществе накачанных «братков» и инвалютных проституток. Или, на худой конец, где-нибудь в горах Чечни, в спецназе, идущем по следам арабских террористов. Но что эти сто килограммов живого веса могут делать здесь? Ну разве что отпугивать назойливых жалобщиков и надоедливых просителей.

Да, при иных обстоятельствах было бы наивно рассчитывать на его сочувствие. Такие идут только напролом, круша буквально всё на своём пути, и остановятся только по приказу. К счастью, я не собираюсь ни о чём просить, мне нужна была только информация. Но, разумеется, ни Юрию Ивановичу, ни тем более этому битюгу я не собирался задавать вопрос: «Куда вы подевали Сержа?» Нет, сначала надо бы понять, откуда ветер дует, а уж потом интересоваться, каким ураганом Сержа смыло в бушующее море. То, что он попал в беду, это было для меня яснее ясного. Однако ещё когда летел в самолёте, прикинул тактику своего расследования, и все мои вопросы до поры до времени касались только Леонида.

– Да, я занимаюсь этим делом. Дело очень сложное. Только документов не один десяток томов, не считая того, что обнаружили в компьютерах.

– Могу ли узнать, в чём обвиняется этот Фёдоров?

– Ну что сказать? Мы обнаружили нарушения в финансовой отчётности, выяснили, что существовала чёрная касса, использовались не вполне легальные схемы минимизации налогов. В общем, стандартный набор для теперешнего бизнеса. Но дело здесь в другом…