Превратности судьбы

– А что, по-твоему, я должен делать?

– Выйти к народу и прямо всё ему сказать!

– Где ты этой ерунды набрался?

– Это не ерунда! Надо было внимательно слушать, что умные люди говорят. Тогда не сидел бы тут и не надирался.

– Да я только по чуть-чуть…

– С этого твоего «чуть-чуть» и начинается запой. Ты извини, но я так больше не могу. От тебя же за версту несёт, как из винной бочки!

– Ему, видите ли, «Чивас» не понравился. Совсем, что ли, оборзел?

– Давай только не будем переходить на личности.

– Ладно, извини. Так что же посоветуешь?

– Если окончательно ещё не скурвился, должен поступить, как я сказал…

– Послушай, ты уж определись. То упрекаешь меня в том, что я готов продаться ради денег, то вдруг предлагаешь стоя в пикетах зарабатывать на жизнь.

– Что за ерунда? Откуда ты этого набрался?

– Своими ушами слышал.

– С каких это пор ты веришь бабьим сплетням?

– А кому ж ещё?

Этот вопрос так и остался без ответа. Я пошутил, а Он то ли обиделся на меня, то ли просто нечего сказать. Пожалуй, напрасно я про деньги брякнул, но очень уж хотелось сбить с него эту спесь, поколебать всегдашнюю его уверенность.

– Ты хоть представляешь, чем это всё закончится? – спрашиваю.

– Что ты имеешь в виду?

– Попробовал бы сам постоять в пикете.

– Да ничего тут страшного. Ну посидишь немного в КПЗ, наберёшься новых впечатлений.

– Вот уж без этого я обойдусь! Пусть другие набираются, а у меня этого добра хватает.

– И отчего ты у меня такой? Где же твоё гражданское сознание?

А в самом деле – где? И что такое я должен сознавать, чтобы пожертвовать здоровьем? Ему-то хорошо об этом рассуждать, он в случае чего остаётся в стороне, а я за него тут отдувайся, по его милости страдай.

– Я гляжу, ты хорошо устроился, – говорю, а сам еле сдерживаю злость.

– Да я не возражаю против того, чтобы поменяться.

– Нет уж! И не надейся, по-твоему никогда не будет.

– Ну тогда прощай!

Он опять, в который уже раз, ушёл. А что прикажете мне делать? Встать на колени и биться головой об пол, выпрашивая отпущение грехов? Нет, даже не уговаривайте, извиняться я не стану.

После такого разговора, даже несмотря на то, что с утра жутко болела голова, я позвонил Раис – к пьющим она достаточно лояльна, а потому вполне может подойти на роль «второго я» в отсутствие иного выбора. Только и сказала: «Приезжай!»

И вот я снова здесь, в знакомой комнате, сижу на том же плюшевом диване и жду, когда Раис приведёт себя в порядок. Чем она там, за дверью спальни занималась, я не знал – то ли подбирает помаду, то ли йогой увлекается, стоит на голове… А то и вовсе – старается выпроводить нерадивого партнёра, причём через окно, и это на десятом этаже! Но вот с чего бы это ей меня стесняться? Если в прошлый раз ещё как-то колебался, то вот сегодня окончательно решил – эта «мамзель» не для меня!

Ну сколько можно ждать?.. Слава тебе, господи! Вышла, наконец. Примерно так выходят в свет девицы, ещё не потерявшие надежду найти богатенького жениха. Платье в золотисто-розовых разводах на жёлтом фоне, ярко-красная помада, туфли с цветочным вроде бы узором, причём на очень высоком каблуке. Если бы не знал, что дочь весьма уважаемых родителей… Видал я валютных проституток, но чтобы такое из себя изображать! Кстати, про её родителей мне кто-то рассказал: мама – будто бы профессор, а папа – и вовсе генерал. Впрочем, в «Жан-Поле» о чём только вчера не говорили…

Ну а теперь вот говорит она:

– Я долго думала и теперь хочу сказать. Если это у тебя серьёзно, я готова, – и делает такие большие, поразительно умные глаза.

И как прикажете это понимать? Я на своём веку каких только баб не повидал – от дуры Томочки до жены австрийского посла на каких-то островах. А тут просто растерялся, не знаю, что ей и ответить. Честно говоря, у меня совсем другие планы.

– Так что, можем начинать?

– Видишь ли, Раис…

– Только не спорь со мной. Нельзя это откладывать, я даже успела к твоему приходу подготовить план, вот только-что его закончила.

У меня просто нет слов!..

А Раис вдруг заявляет:

– На первом уроке я расскажу о политической ситуации в России. Вижу, ты в этом основательно отстал. Потом – о программе нашей партии, основы либеральной экономики, сравнительный анализ европейских конституций…

Она ещё долго что-то говорила, а я мысленно твердил: «Какой же я болван! Вообразил бог знает что. Как водится, только могила горбатого исправит!»

Спустя несколько минут Раис замолчала и посмотрела на меня – ну точно так, как моя любимая учителка в первом классе школы.

– Ну как, тебе это понятно?

Да что уж тут говорить? Всё яснее ясного.

– Раис! У меня к тебе маленькая просьба, нельзя ли всё это отложить? А то после вчерашнего…

– Если намерен заниматься политикой, придётся бросить пить.

– А как же тот, кажется, Степан?

– У него организм к любым нагрузкам приспособлен, я проверяла.

– Понятно. Но тогда другая просьба – может быть, нам с тобой начать с конца?

– То есть?