Телохранитель

– Сама не вздумай выпить: это же чистая химия, у одной знакомой чувихи от такой таблетки мозги размягчились. Так и сдохла.

Девчонка, однако, только глухо выругалась. Была она довольно пьяна, икала. Ховрин даже хотел слегка дать ей по морде, но сдержался. Ввинтился в толпу на танцполе, протиснулся мимо столиков в дальний угол.

А вот и сам Гусь! Как настоящий мафиози, он сидел, окруженный довольно симпатичными длинноногими девушками, что-то им впаривал, они хохотали, показывая белые зубы. Истиный Голливуд!

Впрочем, тут же Гусь узнал Ховрина, встал ему навстречу. Чуть ли не обнялись по-мафиозному. Гусь посадил Виктора рядом с собой, налил с полстакана вискаря. Ховрин залпом выпил. Девушки смотрели на него с интересом. Гусь сиял.

– Дело есть, – прошептал ему в ухо Ховрин.

Гусь важно кивнул, сказал девушкам с извинительной гримасой:

– Девчонки, буквально на десять минут! Попудрите носики.

Те без всяких проявлений неудовольствия встали и пошли. Гусь и Ховрин, как под гипнозом, не отрываясь, смотрели на их восхитительно вихляющие попки до тех пор, пока красавицы не растворились в танцующей толпе.

– Ну, чего? – спросил Гусь.

– Печерского знаешь такого? Печору?

– Виктора Станиславовича? Кто ж его не знает? – удивился Гусь. – Очень крутой! Он когда-то был борцом, выступал за Союз. Бизнес-центр рядом и этот клуб тоже его. У него много чего есть. Что тебя конкретно интересует?

– С кем он враждует?

Гусь расхохотался:

– Шутишь? Весь этот мир как крокодилья ферма: только лопухнулся – тут же сожрут и не подавятся. Друзей тут нет. Это серьезный бизнес.

– А Гарцева знаешь такого? – на всякий случай спросил Ховрин.

Гусев на минуту задумался.

– Владимира… Владимира… – он пощелкал пальцами, припоминая: – Петровича?

– Ну.

– Точно не знаю. Что-то такое слышал, конечно. Вроде как очень крупный бизнес. Не криминал. Очень не бедный. Нахапал много денег и свалил за границу. У него есть большой завод в области, кажется в Луге или где-то там недалеко от порта, и еще какие-то предприятия остались в России. А уехал он потому, что против него, говорят, шили дело.

– За что?

Гусев пожал плечами, удивившись вопросу:

– Я не знаю: всегда есть за что. То ли кому-то не тому дал, или скорее не дал, вот и решили прижать. Специфика российского бизнеса: человек человеку волк. Одного прихватили за взятку так: приперли ему чемодан меченых денег, а перед этим намазали этим же светящимся составом дверную ручку в кабинете. Тут же вошли с понятыми: рука светится – значит брал взятку! Чистое дело. Восемь лет колонии строго режима. А нужно было просто его убрать, забрать его и протолкнуть свой бизнес. Так и с Гарцевым могли: он не ту партию вроде бы поддержал, что-то не так сказал по телеку, тут же и смострячили на него дело, якобы он кого-то там незаконно лишил свободы. Теперь сюда не суется – сидит в Лондоне… У них с Печорой вроде бы был или еще есть какой-то общий бизнес. Что-то я такое слышал. Они оба то ли из одной деревни или поселка: откуда-то из-под Торжка. Мой шеф их обоих хорошо знает: с Печорой при мне недавно вел базар по телефону.

Ховрин кивнул: вроде бы все сходилось. И снова он был потрясен: Гусю с такой цепкой памятью нужно было работать аналитиком в спецслужбах. Не по той линии пошел человек. Еще и прибьют где-нибудь.

Между тем Гусь церемонно познакомил Ховрина со своими вернувшимися девчонками, выпили с ними, потанцевали, обменялись телефонами. Потом Гусь оставил их на Ховрина и куда-то исчез (кто-то ему позвонил). В половине двенадцатого, выйдя из клуба и посадив девушек на такси, Ховрин рещил пройти напрямик к метро через дворы, продышаться перед сном. Странное было тут место. По крайней мере, по дороге три мелкие компашки хотели стряхнуть у него денег или попросили закурить. Кое-как отбазарился. Далее пошло еще хуже. Подошли сразу шесть человек, обступили. Все высокие, как баскетболисты. Они стояли между Ховриным и улицей как двухметровый забор почти без щелей:

– Бабки есть? – прохрипел один с выражением акулы – в нем сквозило ленивое равнодушие уверенного в себе хищника. У него изо рта несло пивным перегаром и еще какой-то дрянью типа прокисшего нутряного сала.

Ховрин на мгновение испытал приступ клаустрофобии и, не отвечая, нанес жестокий удар кулаком прямо в акулью морду. Парень тут же вывалился назад, как доска из забора, глухо ударившись затылком об дорогу. В заборе образовалась прореха. На остальные «заборины» это произвело ошеломляющее впечатление: они не знали, что делать – их товарищ, лидер группы, находился в глубоком нокауте – лежал, словно мертвый с раскинутыми в стороны руками. Ховрин, воспользовавшись этим секундным замешательством, выскочил в образовавшуюся прореху и побежал. Бегал он хорошо. Догнать его было бы очень сложно даже длинноногим. Они, впрочем, и не пытались.

После этого юркнул за угол, влетел в вестибюль метро, но там его как будто ждали. Возникший откуда-то полицейский ухватил Ховрина за рукав уже в турникете. Лишь чуть-чуть, на мгновение, замешкался Ховрин с жетоном – и все – попался. Придерживая за плечо, полицейский отвел его в пикет.

– Куда так спешишь? Чего это ты такой потный? Ну-ка, все из карманов на стол! Документы есть?

– Да я опаздываю!

– Куда так спешишь – небось, на свидание? – ухмыльнулся полицейский.

– Может, и на свидание, – буркнул Ховрин, отдыхиваясь.

– Не поздновато? Пил?

– Чуть-чуть…

Полистав паспорт, в который была вложена повестка в военкомат, полицейский внимательно ее изучил, ухмыльнулся:

– Чё, брат, в армию забирают?

– А куда деваться? – сказал Ховрин, шмыгнув носом.

– Сказали, в какие войска?

– Точно неизвестно, а пока приписали к ВДВ – в Псковскую дивизию, может быть, даже по контракту. Вроде как обещали, поскольку я не уклоняюсь от призыва, а значит, могу выбирать. Не говорят ни да, ни нет. Скажут на следующей неделе. Медкомиссию я прошел. Типа годен.

– А не зассышь прыгать с парашютом?

– Я в Касимове пять раз прыгал!

– Неплохо! Понравилось?

– Кайфово!

– Ага, – кивнул полицейский.

Что-то отразилось в его глазах, когда он услышал о пяти прыжках с парашютом, и Ховрин понял, что сержант за свою службу вообще не прыгал.

– А права на вождение есть?

– Есть. Только что получил! – брякнул Ховрин.

Полицейский, помедлив, сказал:

– Это все хорошо, но не слышал я, паря, чтобы срочников брали сразу по контракту. На фига им это надо? Ты и так служишь, зачем еще тебе бабки платить. Друг мой Леха Смирнов девять месяцев отслужил срочную и только тогда ему предложили подписать контракт. Он еще год служил аккумуляторщиком на рембазе ВДВ. Я думаю, парят они тебя. Запрут куда-нибудь в тьму-таракань. И даже если и так, губу особенно не раскатывай: контрактников тоже гоняют. Слышь, Колян, тут парнишка собирается служить в твою Псковскую дивизию! – крикнул он куда-то в другую комнату.

Сначала из комнаты послышался трубный голос:

– Правильное название: Семьдесят шестая гвардейская Воздушно-десантная Черниговская Краснознамённая дивизия!