Телохранитель

– Хотела подарить тебе новый айфон, но в армии его у тебя точно отберут или украдут, – сказала довольная Катя, видя неподдельный восторг Ховрина. Подарок действительно был классный.

Когда на следующее утро Ховрин вышел из дома, он увидел нечно странное. Какие-то двое мужчин встретились на улице.

– Прости меня! – сказал один.

– И ты меня прости! – ответил ему другой.

– Бог простит!

Они обнялись, поцеловались и оба разрыдались. Причем это были мужчины возрастом уже далеко за сорок. Ховрин удивился, но, оказывается, что наступило Прощеное Воскресенье. Он подумал, у кого бы попросить прощение, но так и не придумал. Вроде было не у кого просить.

Следующая неделя прошла спокойно, без происшествий, четко по плану.

И тут вдруг подступило и Восьмое марта. Уже шестого Ховрин занервничал. Нужно было придумать подарки сразу многим. Самое простое было – каждой по букету цветов, типа роз, но получалось уж слишком дорого. Тогда он заехал рано утром в «Ленту». Там у прилавка с цветами уже толпились мужчины. Ховрин набрал с десяток букетиков тюльпанов. Выглядели они очень прилично, и получилось совсем недорого. Лично для Вики он купил в цветочном киоске букет из десяти очень свежих алых роз. Продавщица клялась, что они простоят дней пять точно. Слабо верилось, но главное, чтобы восьмое простояли, а там пусть опадают – не жалко. Вопрос был, что подарить Валентине. Поздравить нужно было обязательно. Просто позвонить? Отправить сообщение «В контакте»? Типа «Поздравляю с Международным женским днем 8-е марта!»? Ну, хотя бы и так, чем ничего. Но как-то коробило. Кате хотелось подарить что-нибудь особенное. И тут Ховрин вспомнил: подруга сестры делала фигурки ангелов с фарфоровыми личиками и золотыми крыльями. Настоящая авторская работа, уникальная вещь. Ангела можно было подвесить к лампе. Ховрин купил его с большой скидкой, очень красиво запаковал в супермаркете у профессиональной упаковщицы подарков. Вручил Кате. Та была заинтригована.

– Даже жалко рвать такую упаковку, – сказала она.

Ховрин только пожал плечами: «Что поделаешь».

От ангела Катя была в полном восторге.

– Он будет тебя охранять! – сказал ей довольный Ховрин.

Проводив Катю до дома, он заехал к Вике.

Домой Ховрин возвращался уже около полуночи. Шел по аллее вдоль детского сада. Там во тьме происходило какое-то кишение: кого-то били или грабили. Затем выбежали какие-то парни, и уже на тротуаре потихоньку с бега перешли на шаг. Зыркнули на Ховрина. Одному из них Ховрин явно не понравился:

– Чё ты на меня пялишься? – придвинулся он к Ховрину, еще разгоряченный предыдущей схваткой.

Получив мгновенный удар кулаком в живот – словно кувалдой, – он задохнулся, рухнул на колени, захрипел. Другие обернулись – но поздно: Ховрин со всех ног мчался прочь и уже заворачивал за угол дома.

– Стой, стой, блядь! – услышал он сзади. Да куда там!

Восьмого марта в небольшой компании посетили клуб «Самолет». Были: Ховрин с Викой, Груша со своим новым парнем. Было весело.

– Надо бы съездить в Торжок – к бабушке с дедушкой, – в понедельник сказала Катя. – Например, на следующие выходные. Туда и обратно.

– На фига? – спросил Ховрин, с трудом соображая, где может находиться этот самый Торжок.

– Хочу их навестить – потом мне будет уже некогда. И хочу передать им денег, чтобы им провели газ. Там всего-то сто метров от линии газопровода, а требуют с пенсионеров сумасшедшие деньги. Чем быстрее привезем, тем лучше.

– Отец твой, что ли, не может дать? – удивился Ховрин.

– Может, но туда наличку надо через кого-нибудь передавать, а так я их навещу и заодно отвезу деньги. Когда еще удасться туда добраться. У них там есть куры и коза. И собака. И вообще мне хочется их увидеть. Я их и не помню в лицо. Совсем маленькая была. Заодно заплатим за газ.

– А без взяток нельзя? – спросил Ховрин.

– А вот без взяток, оказывается, никак нельзя – традиция, национальный уклад, – сказала Катя.

– Как туда ехать-то?

– На машине. Там не в сам Торжок, а еще от него – в деревню.

– Кто еще поедет?

– Мы вдвоем. Не боишься?

– Мне-то чего бояться. А тебе мама с отцом разрешат со мной на машине ехать?

– К моему удивлению – согласились.

– И даже мама согласна?

– Согласна! – мигнула Катя.

Странно это было как-то.

Заныл в кармане мобильник. Ховрин взглянул на дисплей: «Вика». Отвечать не стал. Вика имела особенность так громко орать по телефону, что было слышно за десять метров вокруг. Сейчас это разговор был бы не к месту. Катя заметила движение:

– Не будешь отвечать?

– Друг один звонит, пьяница, неохота с ним говорить! – отмахнулся Ховрин. – Потом ему перезвоню.

Катя же подумала: «Точно девушка», – и испытала неожиданную досаду.

Данилов на сообщение про поездку в Торжок, к удивлению Ховрина, не вскричал «Что за дурь!», не возмутился, только пожал плечами:

– Екатерина Владимировна, как ты понял, девушка с характером – в отца, а тот упрямый, иногда, извините, до тупости. Это даже раздражает. Но может быть, отсюда и берется богатство. Это одна из черт характера истинных богачей. Говорят, один миллиардер во время пожара в отеле вылез в окно и повис снаружи на подоконнике, у него жестоко, чуть не до костей, обгорели руки, но он выдержал, дождался пожарных и выжил. Лечился долго, конечно. Пересадки кожи все такое. Впрочем, было что терять. Итак, на чем поедете?

Про Ховринскую «шестерку» он и слушать не захотел:

– На этой твоей консервной банке далеко ехать просто опасно. Один в такой вот лохматке попал между фурами, так его просто расплющило. Да и не уедешь на ней далеко – сломаешься еще до Новгорода. Найдем вам нормальную машину. А пока поехали в Лисий Нос, обсудим дальнейшие действия.

Ховрин понял, что сморозил глупость. Они сели в машину к Данилову, поехали по Приморскому шоссе, потом свернули в Лисий Нос.

За, казалось, бесконечным глухим забором тянулось имение площадью не менее чем на гектар, а то и больше. По углам стояли камеры наблюдения. Автоматические ворота с гулом отъехали в сторону. По другую сторону забора был словно другой мир: тихо, уютно. Дорожка тянулась куда-то вглубь участка. Стояла тишина, только скрипели над головой, покачиваясь, высокие и стройные – самые настоящие корабельные сосны.

Припарковались у дома. Вышли из машины, потоптались, разминая ноги. Подошел какой-то мужик, худой, морщинистый, с впалыми щеками. Он явно имел уголовное прошлое: синие татуировки вылезали из-под обшлагов рубашки, как насекомые. Это был сторож.

– Как жизнь, Петрович? – протянул ему руку Данилов.

Мужик ощерился остатками зубов:

– Нормальная у меня житуха! Сыт, жилье есть, работаю в тепле, на еду и водку хватает. Баб разве что почаще бы, но не каждый день. Это ведь тоже утомляет. Разок в неделю после баньки вполне достаточно.

– Нашел себе подружку-то?

– Есть тут одна повариха.