Клауди

– Это то, с чем нам предстоит сражаться, – пояснил Егор.

– Вы рехнулись? Оно же сожрет вас быстрее, чем вы успеете моргнуть глазом.

– Оно ведь маленькое.

– Ты идиот?

– Нет.

– Фу блин. Я застрял тут.

– В смысле? – спросил Егор.

– В прямом!

– Не пойму я.

– Я ведь на том свете был, а меня заставили сюда спуститься и тебе помочь, только вот не сказали, что именно сделать, – горевал его отец.

– Как заставили? Кто?

– Как кто? ОН.

– Клауди?

– Да какой-там фауди. ОН. ВЕРХОВНЫЙ.

– Сам…

– Именно он.

– И что теперь?

– Отдыхай теперь, потом видно будет.

– Да что будет видно, ты опять займешь мое место и поубиваешь всех!

– Ага, конечно. Мне так досталось…

– От Фоста?

– Не, там я ничего не почувствовал. Тут. Пороли меня бесы за мои выходки. А знаешь, что ужасно, – Егор отрицательно покачал головой. – Это то, что здесь ты не можешь ни заснуть, ни потерять сознание, даже раны остаются на долю секунды, а вот боль настоящая – вот это и обидно. Только теперь слушай меня внимательно. Если я вам не помогу, то меня будут пороть три сотни лет без передыха, так что у меня нет выбора. Теперь ложись спать, а я посторожу вас, все равно я не сплю. Если что, то сразу разбужу.

– Так, а…

– Это приказ! Понятно? – закричал он.

– Понятно, – согласился Егор со вздохом и вернулся в прежнее место, где его трясла Света за плечо.

– Ты заснул? – спросила жена.

– Нет, общался.

– С ним?

– Да, больше не с кем.

– Что он сделает с нами?

– Поможет.

– Он ведь хотел убить меня! Ты и сейчас не заступишься? – заплакала Светлана.

– Его после этого пороли и сказали, что еще три сотни лет пороть будут, если нам не поможет.

– Хорошо, только что теперь?

– Спать, а он нас посторожит.

– Как можно заснуть после такого? – спросил Фост.

– Молча. Только штаны утром поменять не забудь, – Фост налился краской, и Егор с женой засмеялись без звука, все еще боясь, что их услышат. – Да ладно, со всеми бывает.

Егор вытер футболкой кровь, запекшуюся на ушах, обнял Свету и лег. На полу были заранее постелены покрывала именно для таких случаев. Фост посмотрел на них, пожал плечами и тоже лег. Они и не заметили, как их затянуло в сон.

23

Артем проснулся около десяти, после армии у него появилось необычайное чувство – «хотение сна», долгого, не такого, как там.

По обычаю (в течение последних дней) он проснулся сам, и это его нисколечко не удивило, он ожидал чего-то подобного.

Артем, не вставая с кровати, потянулся, после чего улыбнулся, радуясь, что встретил Олю. Он поднялся с кровати и подошел к стоящему умывальнику. Управившись, оглянул комнату. Ольги нигде не было. Его прямо подорвало. Он заглянул в подвал, но тот был закрыт на засов. Для большего убеждения он открыл его и спустился, но кроме темноты и скудной провизии, которую они экономили, не было ничего и никого.

Поднявшись, он выбежал на улицу и несколько раз обошел дом. Ее нигде не было. Не веря своим глазам, Артем снова вошел в дом.

«Не могла же она меня бросить», – подумал он, и слеза отчаяния поползла по его щеке. Вот этого он никак не ожидал. Присев на краю кровати, и, как учил его командир, Артем попытался осмыслить произошедшие в последнее время события. Он не нашел там ничего, за что можно было бы ухватиться, ни единой ниточки, тянущейся к клубку, который он бы разматывал по мере осознания происходящего.

Он снова стал думать, голова разболелась, и единым выходом для него сейчас было лечь хотя бы на некоторое время, весьма короткое, но лечь. Он так и сделал. Правильно или неправильно он сделал, что лег именно сейчас – он долго думал над этим потом, но вскоре осознал, что им двигала именно любовь, то чувство, которое он осознал именно здесь и сейчас.

Артем закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться, но из этого ровным счетом не вышло абсолютно ничего. Он их открыл и вмиг пожалел об этом, а возможно и наоборот, во всяком случае, ответ он не получит для себя никогда, все время вспоминая об этом.

На ровном белом потолке было выведено красными буквами, которые, скорее всего, были именно из крови: «Ну, что ж, я рад тебя снова видеть. Ха-ха – это так весело, не находишь? А ладно, мне ведь все равно. Я тоже живой, как все вы, я тоже люблю игры! Так давай играть! Найди ее! Или же, да-да, ты правильно подумал – ей недолго осталось. Ха-ха! Да начнется игра! Время пошло!» – было выведено жирным шрифтом.

Артем поднес руки к лицу, покрасневшему, как помидор. Он протянул по нему руки, прижимая их чуть ли не изо всей силы, и заплакал, как ребенок – взрослый ребенок.

– За что мне это! – закричал он изо всех сил, да так, что кадык заиграл по всему горлу.

Ему никто не ответил, но на другую реакцию он и не надеялся.