Пять фотографий из Великого Новгорода

– Да, – ответил он. – А фонтан действительно интересный. Только вот о Ганзе я, к своему стыду, ничего не знаю. Даже и не припомню, чтобы в школе или в институте об этом рассказывали…

– О!.. Я увлекаться Ганза, рассказать вас немного. Разрешите?..

Марк подозревал, что сегодняшний день будет суетным и насыщенным, а потому не был настроен слушать отвлечённые рассказы, но иностранец оказался слишком любезным. Не уделить ему внимания было бы некрасиво.

– Сначала объединять в Ганзейский союз города север Германия, – говорил он. – Сначала Любек и Гамбург, потом – другие. Это XIII век. Но у нас в Германия многие даже не знать, что Новгород торговать с Готланд сообщество ещё в XI веке. Подумать только!.. Это делать Ярослав Мудрый, заключить договор с Готланд. Ввозить вам медь, свинец, пиво, вино, а вывозить от вас меха, мёд, воск… Самый важный, я считаю, было то, что Ганза сама вести внешний политика. И эта политика был мудрый. Экономический интерес учит договариваться…

В церквях, отметил немец, часто хранили товары.

– Это сейчас странно, – добавил поклонник Ганзы. – А тогда было нормально.

Марк вспомнил, что говорила ему Зоя о причудливом переплетении бытового и «небесного» в сознании средневекового человека, и мысль немца, изложенная на ломаном русском, стала ему понятной.

– Рад, что найти вас, новый друг, – улыбался на прощание иностранец. – В первый очередь вам туда.

И он указал Марку на одну из белоснежных церквей стройного ансамбля Ярославова Дворища.

Церковь Иоанна на Опоках

Неподалёку от храма кусками лежала извёстка. Рабочие сновали туда-сюда. Марк не определился: хорошо ли для него, что идёт реставрация, или нет. Ведь при работах вполне могли открыться искомые слова (возможно, он не узнает об этом сейчас, но факт был бы фактом).

За рабочими зорко наблюдал юркий лысоватый старичок.

– Вход в храм сейчас закрыт, – сказал Марку старичок, заметив, что он уже довольно долго стоит неподалёку. – Реставрация идёт. Я – смотритель этой церкви. Дожил всё-таки до реставрации. Слава богу.

– А что такое «опоки»? – спросил Марк. – Смешное слово…

– Опоки-то? Да глина это, а вернее, кремнезём, – объяснил смотритель. – Обычное дело для XII века, когда храм был построен. Вернее, первая версия храма…

– А это какая версия?

– Это третья, – невозмутимо пожал плечами смотритель. – Церковь дважды разбирали до основания и строили заново. Дело как было… Этот храм заложил князь Всеволод Мстиславич в 1127 году в честь рождения у него незадолго до этого сына, но мальчик умер на следующий год. Грустная история. Потом, по одной из версий, Всеволод передал церковь новгородской общине купцов-вощаников.

– Церковь – купцам? – уточнил Марк, хотя тут же вспомнил рассказ немца о том, что храмы были обязательным звеном торговой цепочки.

– Такое иногда бывало, – ответил собеседник. – За некоторыми храмами стояли купеческие общины. Вот Ивановская была самой влиятельной в Новгороде. Они торговали воском и мёдом. Ну, олигархи своего рода…

– А что Всеволод?

– В 1136 году новгородцы собрались на вече, припомнили князю, что во время сражения с суздальцами при Жданой горе он бежал с поля боя, и что Новгород он хотел обменять на Переславль и выгнали его. Произошла, как её называли в советское время, «новгородская революция XII века».

– А почему революция-то? – с нетерпением спросил Марк.

– С этих событий в Новгороде началась «республика», – отозвался смотритель. – С тех пор и до присоединения к Москве в конце XV века новгородцы сами решали, кто здесь власть. А Всеволод ушёл в Псков. Там пользовался большим уважением, даже стал после смерти местночтимым святым… Но Всеволод-то бог с ним… Самое главное про этот храм: это был средневековый арбитражный суд.

– В смысле арбитражный суд?

– Сюда обращались по разным торговым вопросам, – проговорил старик. – Тут был купеческий суд, его возглавлял тысяцкий. Мог обратиться любой участник сделки, который считал, что его обманули. Или же если возникали какие-то неясности в ведении дел… В церкви  Иоанна  хранились  контрольные эталоны мер: «локоть иванский» для измерения длины сукна, «гривенка рублевая» для взвешивания драгоценных металлов, «скалвы вощаные» – это весы.

– Подождите, – опомнился вдруг Марк. – А что там с третьей версией храма? Нынешней?..

Старик поскрёб лысину:

– А вы во Владычной палате уже были? Значит, уже знаете что-то про Евфимия?.. Именно он в 1453 году разрушил старый храм и построил новый. Архиепископ Евфимий тогда взял курс на «обновление» многих храмов. Церковь полностью перестроили, но так, что она повторяет очертания старой – это главная особенность «евфимьевских» храмов. А ещё одна заключается в том, что они имеют подклет – нижний хозяйственный этаж. Вот там и хранили всякие товары.

Не имея возможности посмотреть церковь изнутри, Марк обошёл её вокруг. Но храм был белый, как прокипячённое бельё. Разве что фреска на апсиде… Опознать, кто на ней изображён, Марк, конечно, не смог, но решил, что это Иоанн Креститель, раз храм посвящён этому святому. Но это было не то, что он искал. Вздохнув, он продолжил путь по Новгородскому Торгу.

Церковь Параскевы-Пятницы

Сделал несколько кадров – церковь святого Георгия на Торгу, церковь Успения. Милые белые церкви. Почему-то захотелось отправить эти кадры Зое. Пусть знает, что его знакомство с Новгородом продолжается.

Один из храмов выделялся особенно ярко. В первую очередь цветом. Оттенок был сложным – что-то между розовым и коричневым. Пожалуй, терракотовый… И цвет этот – мягкий и нежный, и особая, женственная, форма храма заставили Марка надолго остановить на нём взгляд. «Церковь Параскевы-Пятницы», – прочитал он.

И тут заметил, что вокруг церкви чёткими кругами ходят три молодые девушки.

– Нет, девочки, пойдём заново! – услышал он голос одной их них. – Мы всё неправильно сделали. Чтоб он в итоге оказался нормальный, чтоб отношения были хорошие и дом, ну, как это говорят? – полная чаша… Так вот, надо против хода солнца идти, а мы с вами по часовой стрелке прошли!

Девушки вздохнули и отправились наматывать «правильный» круг вслед за подругой.

– Простите, ради бога, а зачем вы это делаете? – спросил Марк у предводительницы шествия.

– А вы не знаете? – удивилась девушка. – Ах да, вы же мужчина… Ну, есть такое поверье, что, чтобы удачно выйти замуж, надо обойти Параскеву трижды против хода солнца.

– Ах вот оно что! – рассмеялся Марк.

– Нет, не то чтобы мы прямо ужасно хотели выйти замуж… Это было бы странно в XXI веке, – подхватила вторая девушка. – Ну, раз уж приехали сюда, почему бы нет? На всякий пожарный.

И женская компания весело захохотала.

– А откуда приехали? – поинтересовался Марк.

– Мы из Смоленска, – ответила до того молчавшая, самая серьёзная из подруг. – Видимо, этот храм по смоленскому образцу строили. Или наших мастеров, возможно, приглашали. Новгород и Смоленск тогда сотрудничали. Передовые средневековые города были всё же. Правда, у нас всего одна похожая церковь сохранилась.

– В интернете пишут, что этот храм построили «заморские купцы», то есть купцы, которые уезжали «за море» торговать с иностранными государствами, – сказал открывший Гугл Марк. – Пишут, он 15 раз перестраивался!

– Между прочим, это заметно, – обратила его внимание серьёзная гостья из Смоленска. – Смотрите. Часть оставили неоштукатуренной, другую часть, наоборот, оштукатурили и, кажется, покрыли серой обмазкой, видно, тогда было так принято. А барабан и главу побелили.

– Да уж, – пробормотал Марк. – Пожалуй, тут концов не сыщешь… После стольких-то перестроек…

Гугл оповестил его, что руководил реставрацией этого храма в середине прошлого века Григорий Штендер. Он решил не приводить внешний вид храма к какой-то одной дате, а сохранить элементы каждой из эпох. Реконструкция церкви под его руководством явила храм, устремлённый вверх с пирамидальной композицией и шлемовидной главой.

Марк сделал очередной кадр: тёплая, кубической формы церковь с серой матовой макушкой. Непарадный, но столь прочно стоящий на этой земле храм, запечатлелся не только на плёнке, но и в памяти Марка навсегда. По крайней мере, в тот момент он хотел в это верить.

Никольский собор на Торгу

– Я так и думал, что в этом храме смотреть нечего, – ворчал мужчина средних лет в чуть ли не на половину расстёгнутой рубашке. – Единственная картинка – и та в подвале, да и то, ничего не понятно. Росписей красивых – ноль. Ладно бы, службы тут служили, мы хоть бы свечки поставили. А так… Расстройство одно!

– Я же тебе говорила, что хотела детство вспомнить, – извиняющимся тоном отвечала его спутница, видимо, жена. – Здесь был планетарий. Меня бабушка привела как-то, помню, что мне очень понравилось…