Поздняя весна. Повести и рассказы

– Я хочу немедленно навестить его! – Закапризничала девушка.

– Может, пройдём сначала в дом, отдохнёте с дороги, – начала предлагать я, но мадемуазель только что не топала ножкой:

– Нет, нет и ещё раз нет! Я хочу поехать к Яреку сейчас же!

– Хорошо, не нервничайте так! – Успокоила я её. – Сейчас поедем.

Я вышла на улицу, в чём была – в широких, зашарушенных спортивных штанах серого цвета и огромной, чёрной, застиранной футболке. Всё это я откопала в обносках Милана. Мы с Лидией присели на скамеечку возле ворот, я достала из кармана телефон и принялась вызывать такси.

Такси объявилось через три минуты, мы сели в него и поехали. Минут через десять уже входили в ворота клиники, а ещё через пять или того меньше стояли перед дверью в палату Яромира.

– Вот, его палата, – сказала я Лидии, указывая на дверь. – До свидания. Если вам негде остановиться, приезжайте вечером к нам.

– Нет, благодарю, – отозвалась Лидия. – Я одним днём приехала. Наш с… С Яромиром дом не очень далеко от столицы, – поведала она мне. – А, вы со мной разве не пойдёте? – Спросила она вдруг.

– Нет, благодарю вас, – ответила я. – У меня на сегодня ещё очень много дел. Передавайте от меня привет Яромиру.

Мы попрощались, и я отправилась восвояси. Правда, я не захватила с собой ни денег, ни банковской карты, и водителю такси пришлось подождать меня у ворот Миланова дома, пока я бегала за своим кошельком.

После я, как ни в чём не бывало, продолжила полоть клумбы. Эта простая, не требующая интеллектуальных усилий, физическая работа, отвлекала и успокаивала. Если вы думаете, что из глаз моих лились хрустальные слёзы и красиво капали на беспощадно выдранные мной сорняки, то глубоко ошибаетесь. Я попрощалась с Яромиром вчера. Сегодня был уже совсем другой день.

Где-то в его середине, в крупных хлопотах и мелкой суете, родился стих:

У нас с тобою мог бы быть роман

Пронзительный, отчаянно прекрасный,

Но он в архив нечаянно был сдан;

Нектар любви я тратила напрасно.

Переполняет душу горький стыд.

Едва дыша, гляжу в окно с тревогой.

Конечно, всё во мне перегорит,

Я не спеша пойду своей дорогой.

И, всё ж, благодарю тебя, мой друг,

За то, что промелькнул кометой быстрой;

За пламя глаз, за негу тёплых рук,

За чувства согревающие искры.

Глава 16

На обед мы заказали пиццу, и мне было радостно смотреть на лица мужчин и Ванечки, уплетавших её с большим аппетитом. Особенно радовал Милан. Пусть лучше он ест не совсем полезную пиццу и получает при этом удовольствие, чем питается полезной кашкой с ложечки из рук сиделки или из моих рук, мечтая при этом поскорее окончить земные дни.

Я тогда ещё не догадывалась, кому и какую кашку мне в скором времени придётся варить здесь, на этой самой кухне, и какими последствиями она обернётся для всех нас.

К четырём часам дня я прибыла в книжный магазин для автограф-сессии в сопровождении четверых самых верных своих поклонников – Милана, Марженки, Ванечки и Бориса. Для этого мероприятия я выбрала платье, в котором прилетела в Словению несколько дней назад – чёрное с тёмно-красными вставками. Правда, мои высокие шнурованные ботинки остались на этот раз дома. Я заменила их лаковыми лодочками на небольшом, устойчивом каблучке. Мои спутники были в классических тёмных костюмах, а Марженка в восхитительном, модном платье глубокого, бирюзового цвета с белой отделкой.

– В мои годы надо бы уже носить вещи потемнее, но, так не хочется! – Кокетничала она, выслушивая в ответ заслуженные комплименты.

Само мероприятие прошло… Как и должно было пройти!

Я с самого начала предупредила, что не буду отвечать на вопросы, связанные с моей личной жизнью, отвечу только на те, что касаются моего творчества и работы. Однако некоторым людям хоть кол на голове теши. Причём, больше всех отличаются обычно те, от кого меньше всего ожидаешь.

– Как ваше творчество связано с вашей личной жизнью, Янина? – Спросил один благообразный дедок.

Что ж, благодарю за понимание, больше и сказать нечего!

– Ваша личная жизнь в последнее время такая бурная и насыщенная, а стихи снова о высоких чувствах! Как же так, Яничка? Когда ваши лирические герои начнут уже, ну, вы понимаете… взрослеть, что ли… – Мямлила кругленькая домохозяйка примерно моих лет в бежевой кружевной блузке и в кудряшках.

Всю жизнь мечтала принародно обсудить это с тобой, дорогая!

– Да, будет вам известно, – ответила я, – лирические герои живут своей жизнью. Они любят, страдают, женятся и разводятся, когда им вздумается. К процессу взросления это тоже относится. Следующий вопрос, пожалуйста.

Время беседы с читателями подходило к концу. Я сказала, что следующий заданный ими вопрос будет последним на сегодня. Микрофон оказался в руках неопределённого возраста существа мужского пола. Это был явно городской житель, но он зачем-то отчаянно косил под неотёсанную деревенщину, есть такие любители. Их легко выделить из толпы по облезлым, грязноватым толстовкам, линялым джинсам, по которым ещё с момента их покупки рыдает помойка, давно не стриженым волосам, свисающим со лба слипшимися сосульками, растоптанным, а то и откровенно порванным кроссовкам…

– Скажите, Янина, а это правда, что вы спите со своим братом, Миланом Котником?

Стоящий рядом со мной Милан сжался, словно пружина, а после распрямился и совсем, было, уже кинулся на не простиранное чудовище в два раза крупнее себя, но я, уловив его движение, встала на пути, а Борис предупредительно удержал Милана под локоть.

– Скажите, любитель пива, гамбургеров и поэзии… городских окраин, – обратилась я к существу, овладевшему микрофоном, – а вы спите со своей сестрой?

Публика замерла. Существо побагровело.

– А, с братом?

– Ну, знаете, дамочка… – рявкнуло оно сторожевым псом.

Закончить фразу я ему не дала, потому что продолжила, обращаясь ко всем собравшимся:

– Вы видите, как неприятно человеку, когда ему задают подобные вопросы? Почему же кто-то из нас считает, что спрашивать о таком можно и нужно у публичной персоны? Вы не считаете нас людьми?

Повисло недолгое молчание, после которого все вразнобой загалдели, что нет, мол, мы вас очень даже считаем людьми, да, ещё какими!.. Да. Предела людскому лицемерию, как и глупости, видимо, нет. Спасибо, что мы сошлись хотя бы в вопросе о необходимости соблюдения приличий! Уже маленькая победа.

После мы наскоро поужинали впятером в одном хорошем ресторане, где предусмотрительный Борис заранее заказал столик, и отправились в Центральную Библиотеку.

Сказать честно, я никогда не любила устраивать творческие вечера. Это Марженка настаивала, что они должны иметь место в карьере любого писателя, хотя бы изредка. Ну, изредка, так изредка. Если это будет повторяться часто, я однажды сойду с ума. Да-да, уеду в псих-диспансер прямо со своего очередного, мать его, творческого вечера.

Каждое моё подобное мероприятие обычно похоже на предыдущее, словно один покойник на другого. Любое напоминает концерт постояльцев богадельни для дома престарелых.

Нет, ну, серьёзно. На сцене какая-то бредовая недо-самодеятельность по мотивам моих произведений. Она перемежается с зачиткой стихов и коротких рассказов, обычно юмористических, самим автором. В зале – процентов на семьдесят, если не больше – бабульки и дедульки, в основном, бабульки, конечно, либо граждане, близкие к ним по возрасту. Исполнители отчаянно бредят. Публика большую часть времени безмолвствует, изредка и невпопад награждая исполнителей жиденькими аплодисментами. Дурной сон какой-то!